— Дерзай, моя дорогая. — Джон иронично улыбнулся. Он даже бровью не повел, высушивая ее гневную тираду. — Что ты скажешь нашей блистательной полиции? Какие у тебя претензии? Разве я чем-то обидел тебя?
Джейн долго и пристально всматривалась в совершенно спокойное лицо Джонатан Крейна. Его красота не стала менее ослепительной и режущей глаз, волнующей сердце, но теперь Джейн воспринимала ее иначе. Она больше не сомневалась, что совершенная личина — это маскировка ядовитого и опасного хищника, который своей яркой окраской просто усыпляет бдительность намеченной жертвы. Хамелеон. Самый настоящий гремучий гад. Но, в отличии, от своих пресмыкающихся сородичей, Крейн обладал еще и хитростью, приправленной недюжинным хватким умом, проницательностью и отличным знанием человеческой души. Если прибавить сюда, еще завидное непоколебимое хладнокровие и умение скрывать собственные чувства, то получиться адская смесь, против которой есть только одно противоядие — слепота и безразличие. Но Джейн не могла закрыть глаза, чтобы не видеть его искушающе-прекрасной внешности, не могла заткнуть уши, чтобы медовый чувственный голос не ласкал слух, и не могла остановить свое сердце, чтобы не чувствовать, ничего не чувствовать. А это значит, что она безоружна. Безоружна, значит, проиграла…. Молчит, значит, покорна. И он считает ее слишком мелкой сошкой, не стоящей внимания и усилий, чтобы посвящать в свои планы. И плевать ему, что играет он не с бесчувственным чурбаном, а с ней — живой и настоящей.
Джейн заметила, как уголки его губ приподнялись в удовлетворенной улыбке победителя. И вдруг поняла, что у нее есть оружие, и есть свои козыри. Нужно только умело разложить этот замысловатый пасьянс.
— Ты не сделал мне ничего плохого, Джон. — с обманчивой мягкостью согласилась Браун. Глаза ее светились раскаяньем. — Даже, наоборот. Во многом помог. Я — женщина, и бываю иногда очень впечатлительна и эмоциональна. Ламберт сильно напугал и расстроил меня, вот я и вспылила, напридумывала невесть что. С моей стороны, было верхом неблагодарности, явиться в твой дом и кидать в лицо своему благодетелю нелепые обвинения.
Джон Крейн прищурил свои кошачьи глаза, недоверчиво глядя на девушку, которая начала медленно приближаться.
— Ты, наверно, хорошо меня изучил за последние месяцы, — продолжала Джейн тихим раскаивающимся голосом. — и ты заботился обо мне. И ты каким-то образом почувствовал, что после неприятности с Кларком, мне захочется поговорить с тобой, и только поэтому прислал машину к моему подъезду. Все именно так?
— Да… — Джон вопросительно приподнял бровь, когда она остановилась у его ног. — Ты успокоилась?
— Да. Теперь все в порядке. — Джейн лучезарно улыбнулась. — Ты ведь не держишь на меня зла?
— Конечно, нет. — тон Крейна смягчился, но напряженное выражение не покидало опасных колдовских глаз.
— Тогда пожми мою руку в знак примирения. — улыбка Джейн стала ледяной, когда она протянула маленькую девичью ладонь, на которой тускло переливалось кольцо. Взгляд выжидающе остановился на непроницаемом лице мужчины.
— Я прощаю тебя. Ни к чему эти условности. — Крейн не двинулся.
— Условности? Еще недавно, ты пытался соблазнить меня прямо в лимузине, а сейчас не хочешь даже прикоснуться к моей руке? Чем я вызвала подобное отвращение? Или столь резкая перемена вызвана чем-то другим? — Джейн невинно хлопнула ресницами, откидывая назад тяжелые светлые волосы. — Или ты думаешь, что пока на мне это чертово кольцо, то я представляю для тебя какую-то угрозу? Так, что же случиться, если я прикоснусь к тебе? Ты растаешь, как в фильмах, про вампиров или сгоришь заживо? А, может, превратишься в хвостатое и рогатое чудовище. — Девушка нервно облизнула губы, глаза ее снова засияли гневным огнем. Джонатан с завидным спокойствием смотрел на нее, не двигаясь и ничего не отвечая. Словно она была нелепым смешным червяком, пытающимся что-то изобразить, глупо изворачиваясь и смеша своими кривляньями мудрого наблюдателя. — Что с тобой, Джон? — Джейн посмотрела на него почти с жалостью, опуская руку. — Неужели ты веришь в эти сказки. Веришь настолько сильно, что разработал целый план, в центре которого бредни спятивших язычников? Ты не пожалел ни времени, ни сил, ни денег, чтобы заманить меня в свою ловушку. Но ради чего? Этой безделушки? Открой глаза, Джон. Оно ничего не стоит. Я знаю, ты увлечен древностями, и история этого кольца потрясает. Даже я, которая живет только по принципу — верю только в то, что вижу, в то что, можно потрогать, попробовать и объяснить с научной точки зрения…., даже я на какое-то время заколебалась и проявила слабость. Но меня не пленила эта легенда, не сделала одержимой, а испугала. Нам нечего делать в прошлом. Нельзя бередить старые раны, и рыться в чужих прожитых жизнях. Мы, там, где мы есть. И наше место — здесь и сейчас.
— Ты ничего не понимаешь, Дженни. — грустно улыбнулся Джон, откидывая со лба непослушную черную прядь. — Ты боишься. И это верно. И прекрасно. Страх — великолепное чувство, которое толкает нас на нужные поступки и на ненужные тоже. Тебе необходимо было доиграть выбранную роль. Поверь мне, неведение лучше истины. Особенно в твоем случае. Я мог бы заставить тебя поверить в то, что я сочту нужным, но у меня осталось слишком мало времени. Нам могут помешать. А я этого не хочу. Я и так слишком долго ждал.
Джейн горестно вздохнула. Ее слова не дошли до здравомыслия Крейна. Он слишком одержим. И она бессильна, что-то с этим сделать.
— И чего же ты ждал, Джон? — сухо спросила она, глядя мимо него в пустоту.
— Тебя, Браун.
— Меня или кольцо? — устало уточнила Дженни.
— Ты неотделима от него. Но это временная трудность.
— Трудность? — девушка вскинула голову, и рассмеялась нервным смехом. — Какая же это трудность? Я уже ненавижу это кольцо. Забирай. Оно мне не нужно.
С этими словами, Джейн резко стащила с пальца единственную память о Мадлен, и бросила в бесчувственное лицо Крейна. Дальше все происходило, как в замедленной съемке. Зловеще переливаясь бледно-голубой мутноватый камень безумно долго преодолевая напряженный потрескивающий воздух, проделал свой короткий путь между женщиной и мужчиной, которые оцепенело замерли в ожидании. А потом был отвратительный шипящий звук. Нечто подобное издает раскаленный металл, соприкасаясь с холодной водой. И запах паленой кожи…. Отскочив от оставленной на щеке Крейна кровавой отметины, кольцо затерялось в ворсе ковра, исчезнув на время из поля зрения потрясенной до глубины души Джейн. Ледяной озноб сначала сковал спину, потом нажал своей тяжелой рукой на грудную клетку, надавил на глаза, вызывая помутнение и временную слепоту. К судорожно сокращающемуся горлу подкатила волна тошноты, опустилась ниже, перевернув все внутренности. И Джейн показалось, что на короткий миг она балансировала на зыбкой грани между жизнью и смертью. Выиграла жизнь, но рассудок с этого момента был безвозвратно потерян.
— Теперь ты видишь, Джейн. — прогремел голос Крейна. И, она могла поклясться на Библии, что исходил он со всех сторон, сливаясь в один всепоглощающий жуткий рокот. Она подняла глаза на существо, которое когда-то считала человеком, полубезумные глаза. Рана на его щеке быстро затягивалась. Да, так обычно и происходит в фильмах. Но здесь — реальность. И этого не должно быть.
Жестокая улыбка исказила зловещее лицо Крейна, дьявольская сущность которого, прежде тщательно скрываемая, вылилась наружу. Зеленые глаза больше не были насыщенного теплого оттенка, теперь это были прозрачные бледные льдинки, и в них не было ни тепла, ни сочувствия, ничего, что сулило бы хоть какую-то призрачную надежду.
— Ты могла поверить мне, и никогда бы ничего не узнала. Не смотри на меня, как на исчадие ада. Я хотел проявить милосердие и оставить тебя в безмятежном неведении. Но ты проявила непростительную упрямость. Нужна ли тебе такая правда, Джейн? Скажи хоть одно слово, попроси меня, и я заставлю тебя забыть обо всем, что ты сейчас увидела. Начнем все сначала…. И, если что-то произойдет, то ты ничего не успеешь понять.
— Нет. — тряхнув головой, прохрипела севшим голосом Джейн Браун. — Это безумие. Мы все безумны…
— Будет очень больно, Джейн. Весь твой мирок распадется на части, не останется ничего, во что ты верила. Только тьма, и пекло ада. Готова ли ты пойти туда со мной?
— Не с тобой. Мы на разных берегах Аида, Джон.
— Ты ошибаешься, Дженни. И ты скоро поймешь, как сильно я прав. — Джон отвернулся, словно смотреть на нее ему было так же тяжело, как и ей — на него. — Мы продолжим наш разговор позднее. Ты слишком ослабла. Я забрал у тебя больше энергии, чем было необходимо. Иногда сложно контролировать свою сущность, не смотря на века тренировок.
— У меня еще есть силы.
— У меня нет. — грозно оборвал Джон. — Если ты не уйдешь сейчас, то случиться что-то непредвиденное. И возьми кольцо. Оно тебе еще пригодиться. И мне будет спокойнее, если ты снова попытаешься вывести меня из себя.
— Это правда? — тихо спросила Джейн, опускаясь на колени, чтобы найти злосчастное колечко. — То, что пи сала в своих дневниках Луиза Браун?
— Это ее правда. Моя немного отличается, но сути не меняет. — Джон посмотрел на нее только, когда Джейн снова оказалась под защитой лунного камня. — Фергюсон… — громко позвал он. Дворецкий появился так быстро, словно никуда и не уходил. Лицо его было непроницаемым. Неужели и к таким хозяевам можно привыкнуть? — невольно пронеслось в голове Джейн.
— Фергюсон, будь добр, проводи мисс Браун в приготовленную для нее спальню. — твердым голосом отдал приказ Джон.
— Я не хочу оставаться здесь, — начала было артачиться Джейн. Тяжелый взгляд Крейна упал на нее, словно лавина холодного снега.
— Мисс Браун, будет очень рада погостить в моем доме, Фергюсон. Пожалуйста, выполняй все ее прихоти без исключений.
— Как прикажете, мистер Крейн. — услужливо улыбнулся дворецкий.
Джейн пошла за ним, словно безвольная слабая марионетка. Она не чувствовала ног и не различала звуков, превратившись в апатичное нервное существо, единственной целью которого был спасательный сон и полная неподвижность.