Но вот внезапно воцарилась тишина. Все повернули головы в сторону приближавшегося серебристого «мерседеса» последнего выпуска: прибыл кандидат номер четыре. Довольно молодой, в расписной рубахе навыпуск, он, не скрывая своей военной выправки, поочередно подходил к каждому столику, пожимал всем руки и выпивал по глотку виски. Когда кандидат переходил к следующему столу, вслед ему неслось «чай йо!», и вверх вскидывались руки с растопыренными четырьмя пальцами. «Голосуйте за кандидата номер четыре!» — надрывался репродуктор.
В заключение «митинга» для тех, кто был еще в состоянии сидеть за столами, показали художественный фильм голливудского производства. На экране кто-то кого-то насиловал, грабил, убивал из бесшумного пистолета, появлялся из каминных труб и сточных люков и, удирая от полицейских, вскакивал в проносящиеся на полном ходу экспрессы…
Мы с Виктором тоже были приглашены хлебнуть по глотку предвыборного виски, но острого желания идти голосовать за кандидата номер четыре у нас почему-то не возникло, как, впрочем, и у многих окружающих, которые по ходу «митинга» куда-то удалялись. Куда?
Оказалось, что точно такой же «митинг» проводит на соседней улица и «независимый» кандидат. Только там демонстрировался таиландский фильм с популярной в народе актрисой Петчарой в главной роли. Фильм рассказывал о любви, ревности и злодее, который тщетно пытался поссорить влюбленных.
Только к полуночи предвыборные страсти улеглись. «Митинги» закончились, опустели улицы Прачуабкирикана. Люди растеклись по домам. Завтра выборы. Завтра всем им предстоит идти на избирательный участок. За кого же они будут голосовать? Похоже, и «независимый», и кандидат от Правительственной партии, оба они подходят под категорию «хороший человек». Кто же лучше?
На выезде из Прачуабкирикана у нас произошла заминка, в результате которой мы «потеряли» с полчаса.
У самой обочины находилась довольно высокая, поросшая редкими деревьями скала. Нам вначале показалось, что она сплошь покрыта серыми, как лишаи, мерцающими пятнами. Приблизившись к скале, мы поняли, что на ней резвились и прыгали, вереща на разные голоса, сотни обезьян. Остановились и рассмотрели животных вплотную. Они были какой-то серо-грязной расцветки с чудовищно длинными хвостами. Некоторые продолжали неподвижно, как портянки, висеть на деревьях, хвостами уцепившись за ветки, другие, не обращая на нас ни малейшего внимания, вели свои обезьяньи игры. Часть из них, видно, заинтересовалась нашим автомобилем. Обезьяны выбрались на дорогу, обступили машину кольцом и принялись тыкать в нее пальцами, словно собирались купить. Поминутно они что-то выкрикивали — делились соображениями. Затем то ли по сигналу своего предводителя, то ли настало время завтракать, часть их мгновенно выстроилась в колонну, они подравняли строй и, словно солдаты, отправились через дорогу в сторону забегаловки, где принялись приставать к посетителям, выклянчивая бананы. Это были обезьяны, уже хватившие цивилизации. Возможно, приехав сюда во второй раз, мы увидели бы их пьющими виски…
Но увы! Нам не пришлось больше бывать в Прачуабкирикане. К сожалению, мы не стали и очевидцами последующих (1975 и 1976 годов) выборов (которые проходили в отличие от предыдущих уже не в обстановке военно-полицейского террора), а следили за ними из Москвы по газетным материалам.
Новый парламентский режим просуществовал недолго. Через три года таиландцы вновь лишились всех дарованных им свобод и прав, в том числе права голосовать. 17 ноября 1971 года в стране произошел бескровный государственный переворот, в результате которого всю полноту власти прибрал к рукам фельдмаршал Таном Киттикачон, вставший во главе Национального исполнительного совета (НИС), почти полностью состоявшего из высокопоставленных военных. Разумеется, был распущен парламент, политические партии, запрещено было создание новых, отменена конституция, и здание на площади Чулалонгкорна опять превратилось в «мертвый дом».
Полицейским террором режим пытался запугать народ. Несмотря на репрессии и карательные меры, к которым прибегало правительство, сопротивление военщине росло и ширилось с каждым днем. Во многих районах страны действовали партизаны. В январе 1972 года они даже совершили налет на главную авиабазу США в Таиланде Утапао, уничтожив три стратегических бомбардировщика Б-52.
Правящие круги были вынуждены отказаться от прямого военного управления страной. В конце 1972 года король подписал временную конституцию. Было создано Национальное собрание, ликвидирован НИС, образован Совет министров, в который наряду с военными входили и гражданские люди.
А год спустя диктаторскому режиму Танома Киттикачона пришел конец. В октябре 1973 года было сформировано гражданское правительство, которое выдвинуло следующие задачи: оздоровить экономическую обстановку, стабилизировать цены на внутреннем рынке, приостановить рост дороговизны, улучшить положение трудящихся масс, покончить с безработицей, предпринять шаги по борьбе с инфляцией. В области внешней политики оно выступило за отказ от односторонней ориентации на США, за расширение и укрепление связей с социалистическими государствами, за налаживание дружеских контактов с соседними странами, за мир и нейтрализацию региона.
Приверженцы военной диктатуры, высокопоставленные армейские чины, крайне правые силы, объединившиеся в антикоммунистический фронт, искали предлог для открытого выступления и установления власти «твердой руки», власти «штыков и пушек».
И вот предлог нашелся. 6 октября 1976 года тысячи студентов собрались на территории Таммасатского университета в знак протеста против самовольного возвращения в страну из эмиграции бывшего военного диктатора Танома Киттикачона. Их ждала жестокая расправа. Фашиствующие молодчики из ультраправых организаций «Навапон» и «Красные буйволы», специальные отряды полиции пустили в ход карабины и автоматы, гранаты и даже тяжелые орудия. Раненых студентов добивали ногами и прикладами, выкалывали им глаза штыками и палками. Нескольких демонстрантов облили бензином и сожгли, других бросили в костер, третьих линчевали. Кровавая бойня продолжалась шесть часов. Затем арестованных отвели на футбольное поле, велели снять одежду, чтобы их можно было опознать, если кто-нибудь вздумал бы убежать, приказали лечь на землю, сомкнув руки на затылке. Отыскивая оружие, полицейские ходили по рядам уткнувшихся головами в грязь юношей и девушек и пинали их в лица коваными сапогами.
Пока шла расправа над студентами, радио объявило об отстранении от власти гражданского правительства Сени Прамота. Была отменена конституция 1974 года (позднее была принята временная), разогнан парламент, введено по всей стране чрезвычайное положение, судебная власть передана военным трибуналам. Кроме того, были распущены все политические партии и профсоюзы, на несколько месяцев закрыты школы и высшие учебные заведения, введена жесткая цензура печати, запрещены многие либеральные журналы и газеты. В ходе повсеместных облав было арестовано около десяти тысяч человек. В провинциях началось строительство лагерей «перевоспитания» для лиц, подозреваемых в левых настроениях.
Как отмечала иностранная печать, молниеносный характер военного переворота свидетельствовал о его тщательной подготовке. Учитывая, что с военными диктатурами народ связывает самые мрачные времена в истории страны, генералы пошли на то, чтобы назначить премьер-министром гражданское лицо. Им стал судья Танин Краивичьен. Выступая по радио, новый премьер прямо заявил, что ни о каком восстановлении в скором времени демократического правления и речи быть не может. Выборные органы будут созданы не раньше чем через четыре года, а демократия будет «возрождена» лишь к 1988 году.
Ночная жизнь
По вечерам, когда нестерпимая духота слегка спадает и в черном небе над «городом ангелов» вспыхивают мохнатые звезды тропиков, большинство таиландцев укладываются спать, обдумывая нелегко прожитый трудовой день и размышляя о новом, несомненно, тоже нелегком дне. Многие улицы Бангкока пустеют, становятся тихими, дремотными.
И вместе с тем шумными очагами в этой тишине начинается иная, непохожая на дневную жизнь ночью. Она проходит в неисчислимых барах, ресторанах и ночных клубах, в которых тайские девушки в таких коротеньких юбках, что их нельзя назвать мини, нередко еще и с номерками на груди, садятся посетителям на колени и, обнимая, запросто предлагают себя.
Кому же они себя продают? Не соотечественникам. Нет. В заполуночные часы самих тайцев на улицах не так уж и много. И это совсем не те горожане, которых можно было увидеть здесь днем. Шатаются, вовсю прокатывая отцовские деньги, детки богатых родителей, фланируют по мостовым в поисках «клиентов» проститутки, да повсюду шныряют мастера «темного бизнеса», которые, едва завидев «фаранга», назойливо суют ему в руки нечто вроде пропуска на просмотр «подпольного», «закрытого» фильма. Какого? О голых женщинах. О голых мужчинах. О голых мужчинах и женщинах вместе. Чем заинтересуется «фаранг».
Официально-то стриптиз, показ порнографических фильмов, проституция в королевстве Таиланд как бы запрещены, преследуются законом. Но стоит лишь появиться на улице ночного города скучающему «фарангу», как к нему стаей кидаются представители различных «фирм», дабы за «умеренную» плату препроводить в один из притонов, где можно, посмотрев фильм, «хорошо провести и всю ночь». С выводом американских войск потребителей таких «товаров» стало значительно меньше. Дела местных комиссионеров пошатнулись, многим грозит банкротство. А ведь еще несколько лет назад подобными заведениями славились улица Петбури-экстеншн, китайский квартал столицы, район, прилегающий к бангкокскому порту и несколько более мелких улочек, где устраивались дикие оргии.
Кто же там «веселился»? «Фаранги», а еще точнее — американцы, табунами наводнившие некогда тихую благостную древнюю страну, которая до того, как янки затеяли войну против мирных людей Вьетнама, столетиями не знала колонизации и колонизаторов. Только по официальным данным, в разгар агрессии в Таиланде находилось около пятидесяти тысяч солдат и офицеров Пентагона.