; один из пленников, которых они взяли там много месяцев назад, рассказывал, что эти острова очень нездоровое место и там свирепствует цинга, что казалось чересчур уж заумным.
Не успели утихнуть споры, как вахтенные разглядели впереди город. Это оказался старинный сомалийский порт Могадишу, который некогда был главной отправной точкой исламской экспансии на побережье Восточной Африки. Высокие дома окружали величественный дворец, внешние стены которого охраняли четыре башни. В измученном своем состоянии путешественники решили не испытывать удачу и, дав знать о своих намерениях несколькими залпами из бомбард кряду, продолжили свой путь вдоль побережья на юг.
Два дня спустя корабли дрейфовали в штиле, когда из ниоткуда налетела буря и сорвала снасти «Сан-Рафаэла». Но им были уготованы и новые беды: пока немногие здоровые моряки занимались починкой, застрявшую флотилию заметили пираты. С близлежащего острова [412] на португальцев надвинулось восемь вооруженных лодок, но канониры бросились к пушкам, и огонь заставил пиратов поскорее убраться в свой городок [413]. Ветра – возможно, к облегчению матросов – не было, а потому командор приказал за ними не гнаться.
Наконец 7 января дозорные заметили знакомый залив Малинди. Даже – и особенно – в таком отчаянном положении да Гама не рискнул пристать в порту, и корабли бросили якорь на некотором расстоянии от города. Султан тут же прислал большую группу сановников их приветствовать, и те привезли с собой послание мира и дружбы и подношение в виде баранов и кур. Командора тут давно ждут, любезно говорили африканцы.
Да Гама отправил неизменно надежного Фернана Мартинса на берег в лодке султана с настоятельным наказом раздобыть как можно больше лимонов и апельсинов. Цитрусовые прибыли на следующий день вместе с другими разнообразными фруктами и большим количеством воды. Султан приказал своим мусульманским купцам навестить чужеземцев и предложить им кур и яйца. Для наиболее тяжелобольных было уже поздно: многие из них умерли в виду Малинди и были похоронены там.
Ужасы плавания смягчили Васко да Гамы, и он был потрясен добротой, которую проявил к нему и его людям султан, когда они отчаянно нуждались в помощи. Он послал ему подарок и через арабских переводчиков умолял дать ему слоновий бивень, чтобы представить королю Португалии. В знак дружбы между двумя странами – такой, который будет явно виден их врагам, – он также просил разрешения установить на берегу колонну с крестом [414]. Султан ответил, что из любви к королю Мануэлу выполнит все, о чем его просят. Он подготовил отличное место для колонны – перед самым городом и рядом со своим дворцом – и вместе с обещанным бивнем послал мальчика-мусульманина, который исполнительно заявил, что ничего в жизни так не желает, как попасть в Португалию.
Португальцы провели в Малинди пять дней, насколько хватало сил наслаждаясь увеселениями султана «и отдыхая, – писал Хронист, – от тягот, перенесенных за время плавания, в ходе которого все мы были лицом к лицу со смертью» [415]. Отплыли они утром 11 января, а на следующий день как можно быстрее прошли мимо Момбасы.
Благополучно миновав город и отойдя подальше, они бросили якорь в заливе, перегрузили добро с «Сан-Рафаэла» и подожгли корабль. Вести домой три корабля не хватало матросов, и вообще «Сан-Рафаэл», который не удавалось чинить многие месяцы, был на последнем издыхании. Весь процесс занял пятнадцать дней, за это время в лагере португальцев появлялись многочисленные африканцы, выменивавшие кур на последние рубахи и браслеты матросов.
Через два дня после того, как они возобновили плавание, оставшиеся корабли миновали большой остров в шести лигах от суши [416], мимо которого проскочили на пути в Индию. Мальчик из Малинди объяснил, что это остров Занзибар, один из самых важных торговых центров на всем побережье Суахили. Путешественники о нем никогда не слышали: еще многое предстояло открыть и разведать.
1 февраля корабли под проливным ливнем достигли Мозамбика. Обойдя город стороной, они бросили якорь у островка, на котором служили мессу годом раньше. И на сей раз мессу отслужили тоже, и да Гама решил установить еще одну колонну. Дождь шел с такой силой, что высадившиеся не смогли разжечь огонь, дабы расплавить олово, которое использовали, чтобы закрепить на верхушке колонны крест, и колонна осталась без креста.
Несколько дней спустя уцелевшие европейцы покинули Восточную Африку, чтобы обогнуть мыс Доброй Надежды. Сколько бы ни ходило слухов о христианских общинах, этих христиан они не встретили и следа. И пресвитер Иоанн оставался, как всегда, неуловим. Побережье Суахили все еще хранило свои секреты, только в следующем плавании оно раскроет главные свои богатства.
Месяц спустя португальцы достигли залива, где командор получил рану в ногу. Тут они задержались более чем на неделю, ловили и собирали анчоусы, охотились на тюленей и пингвинов и пополняли запасы пресной воды для путешествия через Атлантику. 12 марта они отплыли домой, но преодолели лишь двенадцать лиг, когда яростный западный ветер отшвырнул их назад в залив. Едва ветер унялся, они отплыли снова и 20 марта обошли мыс Доброй Надежды. К тому времени, записал Хронист, «те, кто уцелел до сих пор, были в добром здравии и весьма крепки, хотя временами полумертвы от холодных ветров, какие нам встречались» [417]. После тропического зноя Южная Атлантика казалась ознобом, сопровождающим лихорадку.
На протяжении 27 дней попутный ветер гнал два корабля на север, и им оставалась всего сотня лиг до островов Зеленого Мыса. Они вернулись в родные воды, но после всего, что выпало на их долю, знакомые виды подернулись странным флером нереальности.
Легкое плавание обернулось слишком хорошим, чтобы быть правдой. Их ожидала еще одна последняя напасть.
Не успели португальцы дойти до архипелага, как снова попали в штиль. Единственный легкий бриз дул им в лицо, и они, как могли, пробивались против ветра. У побережья Африки прокатывались грозовые бури, что помогало штурманам определять местонахождение кораблей, но вскоре небеса потемнели, и воды взвихрил яростный смерч. Хотя вокруг них били молнии, два корабля потеряли друг друга из виду.
Николау Коэльо все еще командовал «Берриу». На сей раз не было никакого обусловленного места встречи, и он проложил курс прямо домой. 10 июля 1499 года его побитая и давшая течь каравелла приковыляла в рыбацкий порт Кашкайш немного западнее Лиссабона. В Португалии давно уже решили, что флотилия погибла, и все поспешили радостно встретить героев.
Коэльо получил аудиенцию у короля и доложил об открытии морского пути в Индию. Грандиозная экспедиция продолжалась 732 дня. Корабли покрыли 28 тысяч миль. Это действительно было самое дальнее плавание в известной истории, как по времени, так и по проделанному пути.
Корабль Васко да Гамы пришел в Лиссабон несколько недель спустя, швы у него разошлись, и насосы стонали, стараясь удержать его на плаву. Всего на трех кораблях из Португалии отплыло 170 человек, домой вернулось только 55.
Командора на борту «Сан-Габриэла» не было. На обратном пути у его брата открылся туберкулез, и к тому времени, когда корабли разметало, состояние Паулу значительно ухудшилось. Да Гама день прождал появления каравеллы, а после взял курс на порт Сантьяго – там флотилия собралась, когда ее разметало в начале экспедиции. Сразу по прибытии он поставил бывшего клерка «Сан-Рафаэла» Жуана де Са командовать починкой флагмана и доставкой его в Лиссабон.
Чтобы доставить умирающего брата домой, да Гама зафрахтовал маленькую быстроходную каравеллу. Вскоре после отплытия состояние Паулу стало угрожающим, и Васко сменил курс на Терсейру, один из Азорских островов.
Паулу умер на следующий день после того, как они достигли острова. Похоронив любимого брата в церкви францисканского монастыря, первооткрыватель морского пути в Индию медленно и печально отправился домой.
Глава 13Венецианец в Лиссабоне
20 августа 1501 года недавно назначенный чрезвычайный посол республики Венеция [418] торжественно предстал перед королевским двором Португалии и пустился в пространные и экстравагантные восхваления короля Мануэла I.
До недавнего времени Серениссима – этим выражением, означающим «Светлейшая», венецианцы называли свою республику – едва снисходила до того, чтобы заметить существование Португалии. Однако два года назад в Венецию прибыло письмо, заставившее ее граждан проглотить свою гордость. Венецианец Джироламо Приули занес в свой дневник его содержание:
«В письмах из Александрии от июня сего года говорилось, что из Каира доставили известия от купцов, побывавших в Индии, из которых следует, что в главные города Каликут и Аден в Индии прибыли три каравеллы короля Португалии, которые были отправлены на поиски Островов Пряностей и которыми командовал Колумб» [419].
Пусть детали не имели отношения к действительности, суть была достаточно ясна. У Венеции появился новый конкурент в торговле с Востоком.
Как и многие его соотечественники, Приули отнесся к новостям равнодушно. Будь известия правдивы, они и впрямь перевернули бы мир, признавал он, но он ни слову в них не поверил. Захолустная Португалия всегда была так занята погоней за пресвитером Иоанном и крохами африканского золота, что даже не задумывалась о соперничестве с величайшей торговой республикой Запада. Однако вскоре в итальянские торговые дома полетела стайка длинных и отчаянных писем от соотечественников в Лиссабоне. Португальцы, писал в родную Флоренцию купец Гвидо Детти, «нашли все сокровища и всю торговлю пряностями и драгоценными камнями мира»