Когда мы добрались до посадочной полосы у какого‐то небольшого селения, я был измотан. Воздушные ямы и сильные потоки, бросавшие наш маленький самолет из стороны в сторону, начались ровно с того момента, как под нами закончилась долина и пошли первые холмы, покрытые зеленью лесов и аккуратными квадратами возделанных полей. Восходящие и нисходящие потоки воздуха играючи кидали наш маленький аэроплан вверх-вниз, и сделать с этим нельзя было ровным счетом ничего.
А сама полоса, видели бы вы ее! При подлете к селению я, сидевший за пилотами, увидел, что на ней еще гуляло стадо домашних животных и мальчишки пытались согнать их в сторону, чтобы мы могли сесть. Но это был уже далеко не первый мой визит в горы, и первый шок от подобных картин давно уже прошел. Да, в этих местах такая жизнь, и никто по этому поводу не жалуется.
Рассказывать об экспедиции можно было бы очень долго: я вел дневник, и он чудесным образом сохранился до сегодняшних дней. Может быть, я когда‐нибудь займусь теми записями, но тут мне хочется немного поговорить про технические нюансы: с чем я столкнулся и как техника повела себя в поездке.
Выше я говорил, что со мной в экспедиции было несколько фотоаппаратов: две камеры Canon и одна Pentax. Страшно неудобно, что от всех гаджетов много разных проводов. Столько, что они занимали отдельный огромный пакет. В идеале нужно было иметь три одинаковых по габаритам фотоаппарата, одинаковые аккумуляторы и одинаковые провода. У меня же были разные зарядки, разные карты памяти, разные по габаритам аккумуляторы. Но мои приготовления и страховка не были напрасными! Помню как сейчас тот миг, когда моя основная на тот момент камера Canon 5D сломалась. Я делал снимок одной живописной деревни, находясь на склоне горы, и вдруг что‐то внутри камеры хрустнуло, в видоискателе стало темно. Я отвинтил объектив от камеры, и оттуда на землю выпало зеркало! В итоге у меня остались две камеры, и основной стала Canon EOS 1D Mark 3, а Pentax был на подстраховке. С Pentax тоже случилось несчастье: в какой‐то момент меня укусила дикая пчела, и от неожиданности я отдернул руку, а камера полетела по склону в реку. Да, она вместе с объективом искупалась в горной реке. Мой гид вовремя подоспел и не дал ей уплыть по течению. Несколько дней я ее сушил, и в итоге она работала, но качество снимков явно упало. Видимо, где‐то внутри остались следы от воды.
За два с половиной месяца непрерывной съемки мне пришлось несколько раз чистить матрицу в камере. Это было очень непросто сделать: повсюду были ветер и пыль. Даже в палатке. Мне приходилось забираться внутрь, тщательно закрываться и на какое‐то время замирать, не перекладывать вещи, чтобы пыль хоть как‐то успокоилась и осела. И уже потом, очень аккуратно, снимать объектив и заниматься чисткой матрицы. Предварительно я практиковался дома, в спокойных условиях. Пришлось испортить несколько чистящих комплектов. Но зато я смог в экспедиционных условиях поддерживать матрицу камеры в более-менее приличном состоянии.
Было много проблем с солнечной батареей. Провода были некачественно спаяны, и надо было постоянно следить, идет зарядка или нет. В идеале я вешал панель на рюкзак и так шел весь день. За это время полностью заряжался аккумулятор, от которого я потом заряжал телефоны и диктофон. А аккумуляторы от камер я заряжал через специальный адаптер. На тот момент выбора солнечных панелей в Москве не было, зато сейчас можно купить под любые нужды, что, конечно, не может не радовать!
В какой‐то момент мы достигли самой дальней точки нашего пути. С огромной горы, на которой я стоял, в свете вечернего солнца внизу виднелось тибетское поселение, от которого тропа уходила направо и начинала вести в обратную сторону. Где‐то на склоне недалеко от меня собирали хворост дети лет 7–8! Здесь все при деле. Если человек может что‐то делать, он будет это делать, иначе не выжить. Увидев белого человека, они побросали все свои дела и обступили всю нашу экспедицию. Хотя к тому моменту выглядел я как обычный местный житель, разве что габаритами сильно выделялся. Встав напротив, дети стали пристально изучать меня. Весть о нашей экспедиции очень быстро облетела деревню. Событий тут происходит немного, и мы на несколько дней стали основной темой обсуждений. Случилось так, что погода сильно испортилась, и нам сказали, что впереди дорога закрыта. Слишком много выпало снега, и перевал стал непроходим. Пришлось ждать несколько дней, которые я потратил на изучение деревни и окрестностей. Я без труда познакомился с местным молодым ламой, и он пригласил к себе в гости. В нашем палаточном лагере тоже было оживленно. Часто можно было наблюдать сцену: кто‐то из местных приходил к нам в лагерь, с моими коллегами-носильщиками они общались, а на меня просто молча смотрели. Поскольку английский тут никто не знал, они просто наблюдали, как живет белый человек. Причем я несколько раз фотографировал людей, и по их взгляду было видно, что они совершенно не понимают, что я делаю. Обычно, когда на человека наводишь камеру, он как‐то реагирует. Может встать «по линейке» или смущаться. Здесь же не было никакой реакции, поразительно!
Фото с вершины Айленд-пика
Мы ждали хорошей погоды пять дней. Я уже не помню, почему наш гид решил брать перевал на шестой день. Мы ночевали, не дойдя до него всего пару сотен метров, то есть на высоте выше 5000 м! Я благодарил судьбу за то, что у меня есть с собой зимний спальник! Мне и в нем было несладко, каково же было непальским ребятам, не представляю. Но ясно одно – холод они переносят совсем иначе, чем мы, пришедшие с равнин.
К счастью, на тот момент мой организм уже отлично адаптировался к высоте, и я спал без каких‐либо признаков горной болезни.
На перевале мы сделали памятную фотографию. Напряжение последних дней спало – нам удалось вырваться из снежного плена. Впереди был спуск и долгая дорога в сторону небольшой деревни, откуда можно будет улетать в Катманду. Мой переносной жесткий диск был уже переполнен, на ноутбуке давно сел аккумулятор (первое время я на него копировал отснятый материал). Я, как та лошадь, которая почувствовала дорогу домой, без устали шел и мог бы идти еще больше, если бы могли дальше идти наши носильщики. Им‐то приходилось нести на себе все наше имущество, палатки и еду…
Испытания не оставляли нас до самого последнего дня. Мы уже были в деревне и купили билеты в Катманду. Шестнадцать человек должны были лететь в город. Прилетел самолет, и вышедший пилот объявил, что из-за погоды они возьмут только 15 человек. Что тут началось! Мужчины, женщины, старики – все начали кричать друг на друга и даже драться! Я не лез в эти разборки. Я понимал, что мои ребята меня точно в самолет пропихнут. Но из-за драки в суматохе забыли погрузить в самолет мой рюкзак с вещами. Когда я прибыл в Катманду, на мне была та одежда, в которой я провел два с половиной месяца в горах! И вот я, грязный, с обгоревшими руками и лицом, шел по уже родному Катманду. Непальцы, привычные ко всякому, не сильно обращали на меня внимание, только один встречный сказал: «Сэр, вам надо срочно посетить мой массажный салон!» И я с ним чертовски был согласен, но для этого мне нужны были мои вещи, а они остались там – в горах!
Конечно, рюкзак довольно быстро вернулся ко мне, горячий душ и шампунь привели меня в чувство, а в соседнем отеле меня неплохо так постригли. Я бродил по городу словно в тумане. Да, вечерние огни ресторанов меня привлекали, и я ел вкусные блюда, но все это было как во сне. Перед моим внутренним взором все еще стояли неприступные горы, и где‐то недалеко у монастыря, развеваемые ветром, шелестели молитвенные флажки с мантрой «ом мани падме хум».
Почти сразу же я отобрал материал, и вскоре вышла большая статья в журнале. Самое неожиданное, что на обложку того номера попал мой кадр. Я тогда страшно радовался этому факту! Что вы! Для фотографа, если его фотографию выбирают на обложку журнала, это целое событие!
Позже мы с посольством Непала в Москве согласовали и провели фотовыставку, и в течение нескольких лет я устраивал в городе регулярные встречи на тему этой экспедиции.
Устарел ли материал? Да. Какое‐то время я даже хотел еще раз попасть туда, отснять некоторые сюжеты и дойти до тех мест, куда не смог попасть в первый раз. Вторая попытка состоялась и оказалась не такой удачной, как первая. Нас накрыл сильный циклон, снег сыпал примерно неделю. Мы не рискнули спуститься с перевала вниз, опасаясь, что обратно сможем вернуться очень не скоро. А свободного времени у нас было немного. Третью попытку я не делал, хотя было несколько предложений снова организовать экспедицию. Кто знает, может быть, соберется компания людей и мы отправимся навстречу приключениям?
С одной стороны, съемка действительно устарела. Сейчас я бы снял совершенно иначе. С другой, теперь эти кадры уже история. Подобная съемка – это единственное, что останется о жителях того региона. Поэтому я не удаляю ничего из тех кадров. Может быть, когда‐нибудь еще пригодится в каком‐нибудь интересном проекте.
Кстати, сейчас, когда я пишу эти строки, часть съемки оттуда у меня взяли в печать в артбук POSE. Скорее всего, когда выйдет эта книга, можно будет посмотреть и журнал со съемкой.
Как‐то мы с товарищем обсуждали, что было бы здорово отправиться в путешествие и сделать красивую историю. Настолько красивую и вкусную, что не было бы проблем со спонсорами. Мы размышляли про автотрип, подняли несколько контактов среди различных марок авто, куда можно было отправить предложения.
Осталось только придумать что‐то необычное и интересное. Идей банально куда‐то поехать уже и так было много, и этим никого нельзя было заинтересовать.
Я вспомнил, как много лет назад знакомые ребята снимали проект для мебельного магазина с диваном. Они возили его по разным локациям и делали потрясающие снимки с диваном в естественной среде. Я подумал: почему бы не предложить такую идею. Мы берем с собой в поездку диван, маленький, который поместится в пикапе, и ездим с ним по стране. Спим на нем, готовим на нем, делаем классные фото с ним на память… Может быть, с кем‐то из местных фотографируемся. Так родилась идея поездки в Монголию на машинах с диваном. На двух машинах, по три человека в каждой. Идея «зашла», и под эту историю нашелся спонсор – автомобили «Тойота».