Но Джемма теперь переменилась… пусть даже совсем немного.
– Ну а я вот забеременела.
– Да, действительно! – В голосе матери наконец-то прорезалась радостная нотка. – И – поздравляю. Если ты уже размышляешь об именах, подумай насчет Фредерика, в честь моего отца.
– Вообще-то, Алексу нравится Александр-младший или Джемма-младшая.
Молчание.
– Ты шутишь? Никогда не пойму, когда ты шутишь.
– Не знаю, – улыбнулась Джемма и изумилась: сладкое воспоминание, как Александр вел пальцем по ее щеке, предлагая назвать дочку Джемма-младшая, и сказал, что она красивая и обладает хлестким умом, перекрыло ровную, холодную манеру матери. – В общем, я просто хотела сообщить тебе эту новость. Мне, пожалуй, пора.
Когда она отключилась, в сердце не осталось обычной пустоты, она не сожалела, что ее мать не изменилась, хотя, да, это было бы неплохо. Мать такая, какая есть. Джемма такая, какая есть. Александр такой, какой есть. Она только чувствовала, что прежний вакуум заполнился, и не только в животе. Дело в беременности? Не желать ее, потом едва не потерять ребенка и осознать, что она действительно что-то испытывает к маленькому существу под сердцем? Может, во всем виноваты эти последние недели работы над историей о женщинах, семье, беременности, препятствиях, надежде, об отчаянье, о мечтах – историей, захватившей ее саму, ее сердце, душу и разум.
Глава 19Беа
– Я могу понять, что ты чувствуешь, – сказал Патрик, садясь напротив Беа за маленький круглый столик на балконе в своем отеле.
Даже вид на залитую светом гавань, необыкновенный ужин, который Патрик заказал через обслуживание номеров, и сам привлекательный сотрапезник не могли отвлечь Беа от того, что рассказала и показала ей Вероника.
Она глотнула вина, потеряв аппетит к жаренной на гриле семге.
– Но разве мои слова не были жестокими? Что я не знаю, как должна ее воспринимать?
Она пребывала в полной растерянности. Накануне вечером, когда она позвонила Веронике ради координат Тимоти, та отвечала как-то натянуто. Но этим утром Беа нашла адресованный ей конверт, подсунутый под дверь. Внутри были фотография и записка. Ее биологический отец. «Я подумала, возможно, ты захочешь это иметь. Тимоти Макинтош, март 1991 года».
Беа долго разглядывала снимок. Она очень походила на подростка, запечатленного там в кожаной куртке. Но сколько бы ни смотрела, никакой связи с этим человеком не ощущала. Вероятно, из-за услышанного от Вероники. Тимоти Макинтош никогда не чувствовал себя связанным с ней. А вот Вероника чувствовала.
Беа не воспользовалась полученными сведениями. Клочок бумаги, на котором она записала имя, адрес и телефон, лежал под одной из морских раковин на комоде в ее гостиничном номере. Прошлым вечером, закончив разговор с Вероникой, она взяла раковину и задала не дающий покоя вопрос: позвонить ли Тимоти Макинтошу?
Обычный шум, и ничего больше. Ни да. Ни нет. Просто… ничего. Она подождет пару дней, даст эмоциям улечься – ведь его адрес и телефон у нее есть, она может связаться с ним, когда будет готова.
– Эти отношения новы для вас обеих, – сказал Патрик, отправляя в рот последний кусок меч-рыбы. – Очень хорошо немного выждать. Разобраться, что ты чувствуешь, как тебе спокойнее.
Беа кивнула. Это разумно. Спешить некуда, а ощутить что-либо на пустом месте она не может. Надо осмыслить свои отношения с Вероникой. Так же как и Веронике требуется сделать то же самое по отношению к ней.
Патрик поднялся и встал позади Беа, его теплые руки принялись массировать ей плечи.
– Спасибо, что помогаешь мне в такой момент, – сказала она. – И спасибо за ужин. Великолепная еда. И весь вечер был великолепен.
– Всегда пожалуйста. И я тоже прекрасно провел время. – Он сел, подвинув стул поближе к Беа. – Завтра на площадке ожидается сущее безумие, и еще мы будем готовить к съемкам одну городскую закусочную, на несколько дней, но может, ты зайдешь повидаться часов в пять? Обидно ни разу не увидеть тебя за целый день.
– Я бы с удовольствием, но в пять у меня урок. С Мэдди, сестрой Тайлера.
– Тайлера Иколса, АВ? – спросил он. Как ей показалось, озабоченно.
Беа кивнула.
– Он платит мне пятьдесять долларов за час. Они мне определенно пригодятся.
– Наверное, мне не следовало бы ничего говорить, – начал Патрик, – но, учитывая твою ситуацию с биологической матерью…
Беа уставилась на него.
– О чем это ты?
Патрик как будто колебался.
– Послушай, я не знаю Тайлера так уж хорошо, и может, неправильно его понял, но не думаю. Примерно месяц назад, когда мы работали в Нью-Йорке, я случайно услышал его разговор с другим АВ о документальном фильме, который он снял в качестве дипломной работы, об усыновлении. Во всяком случае, Тайлер говорил тому парню, что его сестра – приемный ребенок и он разыскал для девочки родную мать… и вытряс из нее сколько-то денег. Он только что закончил колледж, был на нулях и прикинул, что она почувствует себя виноватой и даст ему все, что он пожелает, за встречу с дочерью. Надо отдать ему должное, он, кажется, искренне хотел помочь сестре, но, похоже, одним выстрелом убил двух зайцев, понимаешь? Установил контакт – и набил карманы.
– Боже, – проговорила Беа. – Какая низость.
– Если бы он не знал так хорошо свое дело, я бы его уволил. Впрочем… может, он просто трепался. Но я решил сказать тебе – вдруг он не захочет заплатить за обучение сестры?
Она будет начеку.
– Спасибо. Очень своевременное предупреждение. Так он получил деньги с биологической матери?
Она вспомнила слова Тайлера, что данный опыт принес разочарование, так что, по-видимому, нет. И неудивительно, что Тайлер просил не затрагивать этот вопрос при общении с его сестрой. Может, они оба мошенники. А может, сестра не подозревала, что затевал Тайлер.
– Не знаю, – ответил Патрик. – Просто убедись, что он честно с тобой рассчитается.
– Хорошо.
Ей нравилось, что кто-то за нее переживает: ей не хватало заботы.
Она проведет с Мэдди одно занятие и посмотрит. Если девочка покажется ей подозрительной, Беа не станет продолжать. Но и предвзято не отнесется, только потому, что ее брат негодяй.
– Мне очень нравится этот вид, – сказал Патрик, и на сей раз его лицо, огни и корабли оказали свое магическое действие.
Беа и Патрик выпили немного вина, потом он забрал у нее бокал, поставил его и поцеловал девушку.
Все мысли о родных матерях, отцах и подозрительных ассистентах видеоинженера вылетели у нее из головы – она думала только о губах Патрика, о восхитительных ощущениях, пробегавших по ее телу. Как давно она не целовалась? Почти год. Слишком долго.
Рука Патрика подобралась к застежке на джинсах Беа. Она задержала его руку.
– Ты действительно нравишься мне, Патрик. Но давай будем двигаться немного помедленнее, ладно? Мне правда пора. Но спасибо тебе за этот вечер.
– Ты уверена, что я не смогу убедить тебя остаться? – спросил он, поглаживая ее по спине.
– Мне нужно идти, – сказала Беа. – До скорого?
– Жду не дождусь, – ответил он и поцеловал ее на прощанье.
Мэдди Иколс опаздывала на их первое занятие. Беа даст ей двадцать минут, потом уйдет. Она села за квадратный стол в тихой комнате бутбейской библиотеки, стараясь не думать о том, что узнала о Тайлере… и возможно, о Мэдди. Вы вымогали деньги у биологической матери Мэдди? Может ли это быть правдой? Тайлер вроде бы заботится о сестре, но, с другой стороны, ведет он себя как хам, которому наплевать на элементарную вежливость.
Минуту спустя в дверь заглянула Мэдди, и Беа поняла, девочку ее присутствие не обрадовало.
– Надеялась, что я не приду, да? – спросила она.
Мэдди улыбнулась.
– Ну, вроде того.
– Что ж, мне нужны деньги. А тебе нужно сдать экзамен. Поэтому садись и поговорим о книге «Убить пересмешника».
Мэдди шумно вздохнула, бросила рюкзак на стол и уселась.
– Тебе надо написать эссе?
Девочка кивнула.
– Я должна взять из книги одну из четырех цитат, предположительно что-то для меня значащую, и на пяти машинописных страницах раскрыть ее смысл, используя дополнительные цитаты, не меньше пяти.
Она принялась писать на руке свое имя.
Беа отобрала ручку.
– Давай-ка посмотрим четыре цитаты.
– Вообще-то, я уже выбрала. Это легкая часть.
– Отлично. Прочти ее мне.
Если она выбрала цитату, Беа предстоит не такая трудная работа, как она боялась. Часто студенты, с которыми она занималась в Письменном центре, даже не читали задания, пока она их не заставляла.
Мэдди вытащила листок из скоросшивателя.
– Это слова Аттикуса Финча. Кажется, он отец той девочки, от лица которой ведется повествование? Ну, ладно, вот. «Я хотел, чтобы ты поняла, что такое подлинное мужество, а не представляла его себе в виде человека с пистолетом в руке. Мужество это когда ты еще до начала знаешь, что побеждена, но все равно начинаешь и, ни на что не взирая, заканчиваешь». Это самая длинная цитата из четырех, и я полностью ее поняла.
Беа воодушевилась.
– Объясни мне, что она для тебя значит, поскольку выбрать значимую для тебя цитату – часть задания.
– Ну, когда я сначала прочла их все, мне стало, короче, скучно, скучно, скучно. Но потом я дошла до этой, и она напомнила мне одно событие, случившееся в прошлом году.
– Можешь мне о нем рассказать?
Прикусив губу, Мэдди отвела взгляд, но то и дело поглядывала на Беа.
– Я приемный ребенок, и мой брат – Тайлер – помог мне найти мою настоящую мать, но она написала, что не хочет меня видеть, это ее право и, пожалуйста, больше не пишите. Но я все равно написала ей письмо, что просто хотела хотя бы разок ее увидеть, чтобы узнать, похожа на нее или нет. – Глаза Мэдди начали наполняться слезами. – Поэтому, когда прочитала цитату, вот об этом и подумала. Я потерпела полное поражение еще до начала, но все равно снова написала ей, потому что была должна.