Королевская тётушка шагнула в сторону и исчезла так же внезапно, как и появилась. Арлиз обессиленно рухнула в кресло, на котором сидела до этого вдовствующая герцогиня Мэртверн и стянула головной убор, не замечая ни боли от выдранных шпильками волос, ни топота, пронёсшегося по этажу… Новость о нападении окончательно выбила её из колеи. Забыв о предупреждении Морин, она подошла к двери и повернула ручку. Тут же по периметру вспыхнул блокирующий контур. В ловушке… Всё. Теперь она в ловушке, и связаться с дядей не получится…
Глава 41Игра продолжается
Старый кошмар, преследовавший Дари первые годы после гибели Ламарка вернулся. Со временем он всё реже и реже мучил её по ночам, но упоминание об отсутствии следов на месте нападения моментально воскресило в памяти тот день, а потом внезапно накрыла острая боль. Больше она ничего не помнила. Когда Дари пришла в сознание, солнце стояло уже в зените, пробиваясь сквозь неплотно закрытые шторы. Боли не было, и в целом она чувствовала достаточно бодро.
В голове девушки мелькнула мысль:
— Кажется, господин Тремо явно знает толк в комбинировании исцеляющих зелий.
Где-то рядом тихо звучали голоса Верента, Даррена и господина Тремо.
— … я нашёл, что такое хэссан, о котором говорила герцогиня, когда потеряла сознание. Если она не ошиблась, то дела плохи. И ей действительно нельзя оборачиваться, иначе она умрёт.
— Что это такое?
— Металл. Металл, убивающий драконов. Когда распадалась империя, именно его использовали для убийства драконов. Коварство хэссана, Ваше Величество, состоит в том, что при попадании в организм дракона, он начинает отравлять его, а при попытке обернуться начинает как бы «ломать» обе ипостаси, не давая завершить превращение в дракона. Стоит стать зверем и он убивает в течение пяти минут. Причём агония сопровождается такой болью, что обезумевший дракон способен уничтожить всё и всех вокруг.
— Противоядие есть?
— Нет, Ваше Высочество. Причём опасен хэссан как в виде паров, так и в жидком состоянии, и даже в твёрдом. При попадании в тело двуипостасного от оружия отходят частицы, которые потом циркулируют в крови. Но они хотя бы со временем выводятся самостоятельно, естественным путём. Поэтому герцогине повезло, что её просто ранили, а не заставили вдохнуть или выпить отраву. Так что со временем она снова сможет беспрепятственно обращаться в драконицу.
— Хотел бы я знать, откуда она знает про хэссан…
— На нас несколько лет назад напали с этим оружием… — Дари закашлялась и попыталась сесть, забыв о ранении.
Целитель тут же подскочил к кровати и уложил девушку обратно. Не успела она и пикнуть, как господин Тремо влил в неё несколько зелий.
— Ваша Светлость, постарайтесь больше не волноваться, иначе такие сильные эмоциональные всплески вкупе с магическими способностями и остатками хэссана сводят свойства лекарств на нет.
— Это вышло случайно, но я постараюсь больше подобного не допускать. Спасибо вам, господин Тремо.
— Ваше выздоровление — вот это будет лучшая благодарность для меня. Единственное, что я хотел бы уточнить: у вас с левой стороны на рёбрах странный шрам, который мне убрать не удалось. Не могу понять: это из-за влияния частиц хэссана в организме или? Вы же владеете повышенной регенерацией, как и все часто оборачивающиеся драконы. Он должен был исчезнуть, — целитель понизил голос, чуть наклонившись ближе к Дари.
— На меня в детстве напала медведица. В это же момент и случился мой первый оборот. Кое-как закрыть рану смогла, ещё три следа от когтей убрала, а последний остался. Не хватило ни сил, ни умения. Вы же знаете, что во время первой смены ипостаси регенерация работает слабо и часть увечий, полученных в этот момент так и остаётся навсегда.
— Именно поэтому ваш дядя хромает, Дари? — поинтересовался подошедший Даррен.
— Ну да. Глупо шептаться в комнате, где находятся драконы… — девушка хлопнула себя по лицу ладонью. — Да, он так и остался навсегда хром, так как первая смена ипостаси случилась во время кораблекрушения. Жив остался, а раздробленные ноги до конца восстановить не смог.
— Получается, что в вашей семье первая смена ипостаси произошла в критический момент? Когда грозила опасность? Если этот разговор труден для вас, мы можем отложить его, Дари.
— А в Вас, Ваше Величество, тактичности чуть больше, чем…
Верент тут же продолжил, бросив укоризненный взгляд на Даррена:
— … чем в моём брате. Согласен. Порой он бывает невыносим в своём желании докопаться до сути. И прошу прощения за то, что в очередной раз находимся в вашей спальне. Знаю, это донельзя неприлично, но нас беспокоит и ваше состояние, и ваша безопасность. Пока мы не разберёмся с нападением, рядом кто-то постоянно будет.
Дари вздохнула, пытаясь незаметно нащупать под одеялом повязку:
— Я так и поняла. Что по поводу вопросов: готова на них ответить.
Верент присел на край кровати:
— Уверены? Снова внезапно нас не покинете?
— Нет.
— Я на всякий случай дал успокоительного, — встрял в беседу целитель, сосредоточенно перебирающий флаконы на столе.
— Спасибо, Тремо.
— Я так понимаю, мне на время стоит удалиться. Пойду проверю вторую пациентку.
Как только целитель ушёл, Даррен переставил кресло ближе к кровати и обновил заклинание от прослушивания:
— Дари, откуда вы знаете про хэссан и как понять ваши слова насчёт нападения. На кого именно и как давно напали?
— Четыре года назад. У меня был любимый человек. Однажды мы гуляли с ним и нашим общим другом. Самих нападающих я не особо разглядела, чтобы абсолютно точно утверждать, что в тот день и вчера напали одни и те же. Но очень похоже на то. Вот тогда впервые и столкнулась с оружием из хэссана. Меня ранить не удалось, парни взяли удар на себя. Один погиб, второй сильно пострадал.
— Ваш любовник погиб, но его друг выжил, так?
— Всё верно, Даррен. Так что, Верент, раз всё открылось, у вас есть прекрасная возможность пересмотреть свои взгляды на мою персону в качестве достойной на роль супруги. Ущербна, развратна. В общем, полный набор «плохой невесты». Думаю, в глазах Вашего брата я окончательно упала ниже некуда.
В спальне внезапно повисла тишина.
Первым её нарушил Верент:
— Умеете вы всё-таки шокировать своей прямолинейностью.
— Извините, как-то во время свидания язык не повернулся сразу всё о себе рассказать. Но и тянуть дальше смысла не вижу. Всё равно рано или поздно вскроется правда. И в данном случае «поздно» — будет действительно слишком поздно. Не хочу играть ни на ваших чувствах, если таковые имеют или будут иметь место, Верент, ни портить репутацию, — Дари попробовала взобраться чуть выше, но оставила попытки, чувствуя, что начинает кружиться голова.
— Что ж, откровенность за откровенность: меня не интересуют ваши прошлые увлечения, тем более, что мой возможный соперник погиб. Я по-прежнему не вижу препятствий для вашего участия в отборе. Более того, готов даже назвать фавориткой отбора.
Глядя на вытаращенные глаза девушки, Верент ухмыльнулся.
— Почему-то мне кажется, что в данный момент вы, Дари, сожалеете, что не умеете падать в обморок по первому же желанию, как большинство особ женского пола… — задумчиво произнёс молчавший до этой минуты Даррен.
Дари лишь кивнула, мысленно благодаря целителя за то, что дал ей выпить успокоительного.
— Чуть не забыл, сегодня утром мы с Дарреном объявили о том, что в связи с последними событиями девушки, желающие могут покинуть отбор беспрепятственно, но никто не выразил желания этого сделать. Значит вы, Дари, ошиблись тогда в своих выводах, когда мы беседовали в саду. Кстати, это же предложение касается и вас Дари, уйдёте или останетесь?
Немного оправившись от шока, Дари возразила:
— Отнюдь. Всё дело в репутации. И я остаюсь.
Даррен тут же дополнил:
— Но ведь было также сказано, что данный шаг не будет расценен, как неуважение к выбору короля.
— Дело не в этом. Вы не учитываете общественную репутацию. Даже в том случае, если родители девушек не горели желанием отправлять дочерей на отбор, остаются иные родственники, соседи, деловые партнёры и так далее. Всё равно поползут слухи и сплетни, что, раз кто-то покинул отбор, значит, дело нечисто. А вы сами должны понимать, чем это грозит. Мало того что на данные семьи будут тыкать пальцами, так ещё и изгоями объявить могут, разорвав всяческое общение и деловые отношения. Их попросту будут считать персонами нон-грата в высшем обществе.
— Резонно. А вы, Дари? Тоже беспокоитесь о своей репутации? Ведь сказанное в этой комнате так и останется между нами тремя. И готов поклясться, что ни я, ни Даррен ни словом не упрекнём в том, о чём вы недавно поведали.
Девушка в ответ звонко расхохоталась и смахнула проступившие от смеха слёзы:
— Верент, прошу простить меня за подобную реакцию, я ни в коем случае не хотела оскорбить вас. Видите ли, моя репутация и так оставляет желать лучшего. Если быть точной, то она давно уже разрушена. Я не посещаю балы и светские мероприятия, не участвую в различных смотринах и сводничестве. Ещё пара лет и в высшем обществе посчитали бы, что я умерла, а, узнав, что жива, настоятельно бы рекомендовали удалиться в монастырь, как и полагается старой деве, чтобы окончательно, с их точки зрения, сохранить остатки чести. К тому же не забывайте, что на мне по-прежнему стоит клеймо дочери изменника короны.
— Но ваш отец был оправдан. Его оклеветали, к сожалению, он скончался до того, как признали его невиновность. А если учесть, что и ваш дядя служил короне, пусть и своеобразным образом…
— Даррен, для высшего общества это имеет никакого значения. Была брошена тень на род, а значит, и я, и вся семья считается априори неблагонадёжной. Плюс мой дядя. Все знают, что он был пиратом, даже королевский патент не способен обелить его в глазах других. Признаться, удивлена, что вам удалось раскопать подтверждения этому. Дядя сказал, что патент сожгли при нём, включая копию из королевского архива, когда подписывались документы об опеке. Поэтому про него не упоминала ни при одном из вас двоих, так как подтвердить мои слова просто-напросто нечем. Так что… Да, в своё время дядя отказался от полагающихся ему привилегий со стороны семьи, но после смерти моего отца вернулся и взял надо мной опеку. И это в очередной раз бросило тень на мою репутацию. Пират и пират. Фактически разбойник с большой дороги.