В древнем Египте для записок иногда пользовались обожженными глиняными черепками (остраконами); сохранились, например, остраконы, которые служили квитанциями.
В Афинах тоже пользовались остраконами, но с другой целью — там эти черепки употребляли для проведения остракизма. Когда афиняне замечали, что кто-то из граждан приобретал в городе чрезмерно большое влияние и возникало подозрение, не стремится ли он к установлению единоличной власти, они ставили на тайное голосование граждан вопрос, может ли дальше пребывать в городе этот опасный человек. Голоса подавались остраконами, и если оказывалась, что на шести тысячах остраконов было нацарапано имя этого человека, ему приходилось удалиться в изгнание сроком на десять лет. Сохранились такие остраконы с именами известных афинских политических деятелей, например Фемистокла.
Свинцовая табличка из Карфагена. В конце текста латинское проклятие: «Пусть недруги будут связаны и не смогут двинуться!»
Самые древние китайские тексты — короткие вопросы и ответы, записанные на черепашьих щитках или на бычьих лопатках. Они относятся ко II тысячелетию до н. э.
Перед войной, перед началом охоты или посева китайские князья гадали, ждет ли их удача. На кости они писали вопрос: «Сегодня князь едет на охоту — не помешает ли ему сильный ветер?» Или: «Соберу ли я урожай проса?» Затем щиток нагревали и по трещинам, образовавшимся от нагрева, определяли «ответ» божества.
Черепашьи щитки с надписями служат теперь ученым как самый важный источник для изучения хозяйства, обычаев и общественных отношений в древнейших китайских государствах.
В Греции тоже гадали с помощью написанных заранее вопросов — только писали их не на кости, а на свинцовых табличках. Иной раз свинцовые таблички находят в гробницах: на них нацарапаны заклятья против злых духов и проклятья своим врагам. Впрочем, на свинце сохранились и гораздо более будничные тексты, даже простые письма. Римлйне называли этот тяжелый материал для письма «свинцовой бумагой».
Деревянные таблички были найдены в Северной Африке. Это документы о купле и продаже земли, составленные в то время, когда римская власть в Африке уже пала и в стране утвердились пришедшие с севера вандалы. Деревянные таблички — это главный источник наших сведений о внутренней жизни Северной Африки конца V века н. э.
Юноша, читающий написанное на цере письмо.
Древний диптих и металлические стили.
На древесной коре тоже писали в древности: древние авторы даже упоминают о свитках из липового лыка, но такие свитки не сохранились. Зато мы теперь очень хорошо знаем берестяные грамоты, найденные при раскопках Новгорода. Новгородцы острой костяной палочкой процарапывали буквы на внутренней гладкой стороне березовой коры. Новгородские берестяные грамоты — в своем большинстве частные письма, и они вводят нас в будничную жизнь Новгорода XI—-XV веков. Какой-то Борис пишет письмо к Настасье, по-видимому, к своей жене, и просит ее прислать ему человека на жеребце, а с ним рубашку, которую Борис забыл взять. В другом письме — от Петра к Марье — Петр жалуется, что уехал в Поозерье косить, а местные жители отняли у него сено. Видно, многие из новгородцев были в ту пору грамотными.
Новгородская берестяная грамота; под ней — восстановленный текст, прочитанный текст, перевод на современный русский язык.
Но, пожалуй, самым распространенным материалом для черновых заметок, квитанций и писем служили в древности четырехугольные дощечки, намазанные воском, — так называемые церы. Церы обычно скреплялись по две, образуя диптих, что значит по-гречески «вдвое сложенный».
На цере писали костяной или металлической палочкой, стилем, один конец которого был острым, а другой закругленным — он служил для заглаживания воска. Человек получал написанное на цере письмо, читал его, потом заглаживал воск и мог тут же писать ответное послание. «Чаще оборачивай стиль», — советовали римские поэты тем, кто еще только начинал писать стихи. «Чаще оборачивай стиль» — это значит: чаще стирай написанное, продумывай, пиши заново.
Немногие древние церы дошли до нас. Довольно большое количество восковых табличек сохранилось в доме нашего помпейского знакомца, банкира Цецилия Юкунда. У него в деревянном ящике лежали церы, содержавшие денежные расписки, документы на аренду сукновальни и городского выгона. Цецилий Юкунд был банкир, он давал деньги в долг; кроме того, он выступал оценщиком при распродаже имущества разорившихся людей. Во время такой распродажи нередко к нему обращались с просьбой о деньгах: кому хотелось купить старый стол, кому — молодую рабыню. Оценщик тут же одалживал деньги — разумеется, под высокие проценты.
Цера из помпейских находок
Церы пережили античный мир: они широко использовались в раннее средневековье. Рассказывают, что Карл Великий, которому грамота давалась нелегко, упражнялся на восковых табличках. Сохранилась наивная легенда о епископе Ансельме, благочестие которого одержало победу над чертом. Как-то черт, желая подшутить над епископом, ночью разбросал его таблички, а воск выковырял из них. Но тут произошло чудо: воск сам собрался на место и в прежнем порядке расположился в деревянной рамке, так что текст ничуть не был поврежден.
Средневековые церы (XIII и более поздних столетий) не раз удавалось находить. Так, в сточной яме в немецком городе Любеке были обнаружены таблички XV века, а вместе с ними стили, перочинные ножички и палочки, которыми учитель колотил школьников по пальцам. В Новгороде также удалось найти восковые таблички для письма, а вместе с ними разные стили (на Руси их называли «писала») и футляры для стилей. В древности восковые таблички иной раз использовали для передачи тайных сообщений. В таком случае текст писали на дне деревянной рамки, затем заливали его воском, а поверх воска выцарапывали письмо самого невинного содержания. Получалась табличка с двойным дном.
Новгородская восковая табличка, писала и футляр. Наверху: обучение грамоте.
Рисунчатое письмо. Сочинение обитателей древней Мексики — ацтеков — о воспитании детей. До одиннадцати лет (11 кружочков) детей надо кормить (два овала изображают хлеб), изредка наказывать (ребенка подносят к костру); в пятнадцать лет юношу следует отправить учиться. Почему — учиться? Об этом мы узнаем по знаку речи, нарисованному возле уст сидящего жреца.
Ну вот, теперь мы знаем, как писали античные и средневековые писцы. Давайте скорее читать, что они написали.
Однако, к сожалению, прочитать древние рукописи — это совсем не легкая задача. Прежде всего надо хорошо знать язык той рукописи, которую ты читаешь, а ведь древние рукописи написаны на самых разных языках: есть рукописи древнеегипетские, древнееврейские, древнегреческие, латинские, старославянские, старофранцузские и многие, многие иные. Древние языки, как правило, к нашему времени стали мертвыми: на них теперь не говорят. Некоторые из мертвых языков еще в древности были забыты, и ученым пришлось научиться читать непонятные письмена: египетские папирусы, вавилонские и хеттские таблички, урартские и древнеперсидские надписи долгое время оставались бессвязным набором рисунков и клинописных значков. Лишь совсем недавно ученые разгадали тайну письма на табличках из Крита и Пелопоннеса, а есть тексты, которые и до сих пор остаются неразгаданными, например, памятники древнейшей индийской письменности, сохраненные на табличках III тысячелетия до н. э., найденных в мертвых городах на реке Инд. Бывают и такие тексты, которые состоят из одних рисунков, и прочитать их — это все равно что разгадать ребус.
Но, даже если язык известен, нужно специально учиться читать древние тексты. Нужно изучить старые почерки. Нужно научиться разбирать сокращения, которыми пользовались писцы, и условные значки, которые они применяли. Сохранились рукописи, писанные стенографическими значками, — значит, необходимо познакомиться с системой древней стенографии, или, как принято ее называть, тахиграфии. Сохранились рукописи, писанные тайнописью, — значит, нужно овладеть системами древних тайнописей, знать, когда вместо одной буквы употребляли другую, или опускали определенные буквы, или пользовались вместо букв условными значками.
Вот почему существуют специальные науки о том, как читать древние тексты. Таких наук три. Первая из них называется эпиграфика (от греческого «эпиграфе» — делаю надпись) — это наука о чтении надписей. Вторая называется палеография (от греческих слов «палайос» — древний и «графо» — пишу) и занимается преимущественно древними книгами. Третья называется дипломатика (дипломом в средние века именовали королевские грамоты) — это наука о древних документах.
Границу между этими тремя науками провести очень трудно. Действительно, где кончается рукопись и начинается надпись? Иногда говорят: «Надпись — это то, что врезано в писчий материал, а рукопись — то, что нанесено на писчий материал». Хорошо. Это, конечно, подойдет к надписям на камне и к рукописям на папирусе. Но восковые таблички, церы, в таком случае придется считать надписями, а сделанные краской помпейские афиши — рукописями! Иногда говорят, что эпиграфика — это «вещевая палеография», то есть палеография текстов, писанных на вещах. Но разве каменная стела, предназначенная для того, чтобы вырезать на ней постановление городского совета Афин или законы вавилонского царя Хаммурапи, — это «вещь»? Нет, это специальный материал для письма, только особый материал, гораздо более твердый и прочный.
И по содержанию между надписями и рукописями не всегда можно провести разграничение. Понятно, между надгробной надписью «Прощай, Гегесо!» и «Словом о полку Игореве» колоссальная разница. Но «Деяния божественного Августа» — это настоящий, большой литературный памятник, и изучать его приходится другими методами, нежели надписи ремесленников из Корика.
То же самое приходится сказать и о дипломатике. Конечно, просто заметить разницу между «Илиадой» Гомера и грамотой византийского императора Алексея I Комнина, жалующего земельные угодья феодалу Льву Кефале, отличившемуся на войне. Но если отдельные императорские грамоты — предмет дипломатики, то какая наука должна изучать сборники императорских законов, составляющие целые книги? Какая наука — дипломатика или эпиграфика — должна изучать королевское постановление, вырезанное на стене церкви? Разумеется, и та и другая.