Ахетатон опустел. Столица возвратилась на прежнее место, в город Амона — Фивы. Но по какой-то причине в Ахетатоне остался дипломатический архив египетских фараонов: письма Эхнатону и его отцу от иностранных государей и зависимых князьков сирийских городов.
В ту далекую пору языком дипломатов был вавилонский язык. На вавилонском языке написаны письма, адресованные египетским фараонам из далекого Кипра; даже подвластные фараону сирийские правители пишут по-вавилонски, клинописью, на глиняных табличках.
До находки телль-амарнского архива мы знали о внешней политике древневосточных государств лишь то, что сообщали цари в своих победных реляциях, высеченных на камне или вырезанных на дереве, а вы помните, что в этих надписях даже поражение могло превратиться в победу. Но архив, оставшийся со времен еретика из Ахетатона, внезапно окунул нас в самую гущу дипломатических переговоров и позволил проследить и расстановку сил, и перипетии внешнеполитической борьбы — хотя, само собой разумеется, на протяжении недолгого периода времени. Вот письмо вавилонского царя египетскому фараону. Царь просит прислать ему в жены египетскую царевну; но если нельзя прислать египетскую царевну, может быть, фараон пришлет какую-нибудь простую египтянку, а он уж выдаст ее за женщину из царского дома? И сразу видишь из этого письма, что могущество вавилонских царей было в ту пору невелико и ни в коей мере не могли они равняться с правителями Египта. И другие цари Востока, обращающиеся к фараону, смотрят на него как на «старшего брата», посылают ему подарки и просят у него золота, «которого в твоей стране много, как песку». А что говорить о сирийских князьках, называющих себя «собакой твоего величества» и пишущих, что они семь и семь раз припадают к его ногам то на живот, то на спину! Телль-амарнская переписка показывает нам величие Египетской державы.
И все же это величие непрочно. В письмах сирийских князьков все время сквозят грустные нотки. Непокорные люди восстают против египетского фараона и против тех сирийских князьков, которые ему верны. С севера медленно, но верно продвигаются хеттские войска, и ряд сирийских городов переходит на сторону хеттов. В южные области Сирии вторгается кочевой народ хапиру. «Пришли мне колесницу и несколько воинов, иначе я не могу отстоять мой город», — упрашивает фараона один из князьков. А сами сирийские князьки интригуют один против другого, обвиняют друг друга в измене. «Царь должен прислать стрелков, — пишет библосский князек Риб-Адди, — чтобы они могли занять Сумур. Кто такой Абди-Аширта, раб, собака, чтобы взять царскую землю себе?» Наоборот, Абди-Аширта уверяет, что он освободил Сумур от врагов фараона и что он верный слуга фараона.
Располагая в хронологической последовательности письма сирийских князьков, можно проследить, как постепенно отодвигались на юг границы египетских владений в Сирии. А в это время еретик из Ахетатона, увлеченный внутренними преобразованиями, сочинял гимны в честь солнечного диска: у него не было войск, чтобы поддержать союзных князьков.
Так оживают перед нами события многотысячелетней давности. Мы берем в руки письмо, которому почти три с половиной тысячи лет, и мы можем увидеть того, кто писал это письмо. Вот он, библосский князек Риб-Адди, старый и уже больной человек, умный политик, упорно отстаивающий свою власть и от внешних врагов, и от ненавидящего его народа, упрашивающий фараона прислать лучников и колесницы, — покуда, наконец, обстоятельства не заставляют его бежать из Библа и искать спасения в Бейруте.
ГЛАВА VI. КОГДА ЭТО БЫЛО?
В старом немецком городе Любеке совещались заговорщики. Цеховые старейшины решили восстать против купцов, которые держали в руках городской совет. Цеховые старейшины решили собрать сорок человек, вооруженных мечами, в трактире у Старого перевоза, двинуться оттуда в ратушу и захватить власть. В заговоре участвовали и жившие в окрестностях Любека рыцари: они принесли цеховым старейшинам клятву верности.
Но накануне восстания заговор был выдан: один из рыцарей прискакал в Любек, в доме бургомистра попросил кружку пива и поделился с кружкой тем, что он знал о заговоре. Нет, рыцарь не нарушил клятвы и не выдал заговорщиков — ведь он рассказал о заговоре не живому человеку, а кружке. Ну, а если этот разговор с кружкой слышал сын бургомистра — кто ж виноват?
Члены городского совета всполошились. Они надели панцири и взялись за оружие. Они схватили Гинрика Патерностермахера, вождя заговорщиков, и бросили его в тюрьму. Гинрик знал, чего можно ждать от разъяренных купцов, и еще в тюрьме покончил с собой, но враги притащили его труп на суд и присудили к четвертованию. А сторонникам Гинрика, которые не успели бежать, уже рубили головы.
Когда был этот заговор? Когда любекские цехи попытались свалить власть купцов? Хроника, рассказывающая об этих событиях, приводит точную дату. «В 1384 году город Любек был предан изнутри», — так начинается рассказ. «В 1384 году», но что это значит? С какого момента прошло 1384 года?
Когда мы говорим: «23 градуса тепла по Цельсию» — мы знаем, откуда начинаем считать градусы: ноль градусов — это температура, при которой замерзает вода. Это условно выбранная точка, и при желании можно было бы выбрать другую (так, между прочим, и поступали в Америке). Но когда автор средневековой любекской хроники писал, что Любек был предан в 1384 году, — что он имел в виду? От какого события он отсчитывал годы?
Как температура замерзания воды были избрана для отсчета градусов, так точно и для счета лет избирают определенный момент — начальный год эры. Правда, в разные времена и в разных странах выбирали разные годы для начала эры: во Франции, во времена революции XVIII столетия, новую эру начали с 1792 года — с года, когда была провозглашена республика; а арабы избрали началом своей эры год, когда основатель мусульманской религии Мухаммед, преследуемый врагами, тайно бежал из Мекки и пробрался в Медину, где его торжественно встретили приверженцы.
Ну, а любекский хронист — какое событие он имел в виду, отсчитывая от него 1384 года?
Примерно полторы тысячи лет назад жил в Риме ученый монах, по имени Дионисий, прозванный Малым. В ту пору в Риме считали годы «от основания города» — от того года, когда, согласно легенде, был основан Рим. Дионисий Малый решил, что не следует христианам определять время по римской эре: какое значение может иметь основание языческого города в сравнении с великим событием — рождением Иисуса Христа, который — так учила церковь — был сыном божьим. Поэтому Дионисий предложил начать новую эру от года, когда родился Христос, а родился Христос, по вычислениям Дионисия, в 754 году после основания Рима[1].
Эра, предложенная Дионисием Малым, утвердилась: в западноевропейских хрониках, в западноевропейских деловых документах все события стали датировать «от рождества Христова». Правда, если провозглашение республики во Франции или бегство Мухаммеда из Мекки в Медину были подлинными историческими событиями, то «рождество Христово» — событие легендарное. Задумайтесь хотя бы над тем обстоятельством, что, по церковному рассказу, Христос родился в Иудее при царе Ироде, затем мать Христа бежала с сыном в Египет; оттуда они возвратились только после смерти Ирода. Царь Иудеи Ирод — заметная фигура, ученые хорошо знают, когда он жил: он умер, оказывается, за четыре года до того момента, к которому Дионисий Малый отнес рождение Христа. Выходит, следовательно, что Христос то ли бежал в Египет до своего рождения, то ли вообще увидел свет лет за пять до рождества Христова!
Легендарная дата «рождества Христова» сохранена в качестве начала эры и в наше время: было бы слишком сложно переделывать все летосчисление на какую-нибудь иную эру.
Но обратимся от западноевропейских хроник к русской летописи. «В лето 6485. Пошел Ярополк походом на Олега, брата своего, на Деревскую землю, и вышел против него Олег». Или еще: «В лето 6657. Пришел Изяслав из Новгорода в Киев». Что это за странные даты?
Русские летописцы были христианами, однако они не придерживались предложенной Дионисием Малым эры. На Руси, как и в Византии, была иная эра: здесь считали от сотворения мира.
Согласно византийской эре, мир был сотворен в 5508 году до рождества Христова.
Церковь учила, что мир был сотворен богом за шесть дней; по слову божьему появился свет, и солнце, и земля, и травы, и животные, и человек. И все это было, так учила церковь, сравнительно недавно — всего несколько тысяч лет тому назад. Я не буду сейчас говорить, насколько это утверждение наивно, — теперь мы знаем, что человеческое общество существует на земле не менее полумиллиона лет, а Земля многие миллионы лет вращалась вокруг Солнца, прежде чем появился человек. Но вот что любопытно: разные богословы по-разному исчисляли время сотворения мира. Одни утверждали, что мир был сотворен за 6984 года до рождества Христова, другие относили это чудо к 3483 году до рождества Христова. Наиболее распространенной эрой была так называемая византийская: согласно византийской эре, мир был сотворен в 5508 году до рождества Христова.
Значит, перевести дату русской или византийской летописи на современное летосчисление не так уж трудно — надо только вычесть из приведенной в летописи цифру 5508.
Некоторые трудности при пересчете создаются, правда, тем обстоятельством, что в Византии год начинался не 1 января, а 1 сентября, а на Руси — по-разному: или 1 сентября, или 1 марта. Значит, средневековый русский и византийский год не совпадали с нынешним: 6657 году по византийской эре соответствует не просто 1149 год (6657 - 5508 = 1149), а отрезок времени от сентября 1148 по август 1149 года.
Но далеко не все средневековые хроники и далеко не все средневековые документы указывают точную дату — будь то от рождества Христова, будь то от основания мира. Как следует поступать в таком случае?