Египетский писец пересчитывает дань.
Страницы средневековых рукописей нередко полны миниатюр — крохотных рисунков, написанных разной краской. Одни миниатюры иллюстрируют библейские предания: потоп, уход евреев из Египта, осаду Иерусалима. В других мы видим сцены сражений, посольств, похорон. Рукописи, украшенные миниатюрами, принято называть лицевыми. Из русских лицевых рукописей особенно знаменита Радзивилловская летопись, в миниатюрах которой представлены важнейшие события истории древней Руси.
Древние изображения — сделаны ли они на камне, на дереве или на бумаге, написаны краской или вырезаны резцом — важны для историка, ибо они позволяют воочию увидеть быт давно исчезнувших поколений, их одежду, вооружение, мебель, их занятия. Древние рисунки часто помогают археологу определить назначение вещей, находимых при раскопках.
Особый разряд древних изображений составляют гербы. Герб — не реалистический рисунок, не сцена из жизни; он не может послужить источником для изучения древнего быта. Герб — символическое, условное изображение, знак, который присваивал себе тот или иной человек. Первые гербы были индивидуальными знаками, со временем их стали передавать по наследству, они превратились в фамильные гербы князей и феодальной знати.
В бою или на турнире средневековый рыцарь, закованный в латы, с надвинутым на лицо забралом, только своим гербом отличался от других рыцарей. Позднее дворяне стали украшать гербами дома, кареты, мебель, ливреи слуг.
Средневековый герб состоял из определенных элементов, самыми важными среди которых были: щит с разнообразными фигурами на нем, стоящие по бокам щита щитоносцы (львы, единороги, великаны с дубинами), шлем над щитом и нашлемник, нередко повторяющий одну из фигур щита, мантия, составляющая фон герба, и, конечно, девиз.
Великому английскому драматургу Уильяму Шекспиру, сыну мясника из маленького городишки Стрэтфорд, влиятельные покровители выхлопотали герб с довольно ироническим девизом: «Не без заслуг». Они хотели посмеяться над писателем, которого презирали только потому, что сами были дворянами и обладателями кучи фамильных гербов. Но время посмеялось над ними. Человек, на чьем гербе красовался двусмысленный девиз: «Не без заслуг», пережил столетия, а имена его покровителей забыты так же прочно, как их гербы.
Уже в средние века создалась специальная дисциплина, изучавшая гербы, — геральдика. Изучение средневековых княжеских знаков и фамильных гербов может помочь историку уточнить судьбы дворянских родов, определить, какому феодалу принадлежала печать на документе, знак какого князя стоит на вещи, найденной при раскопках.
Итак, изображения вообще и изображения на монете оказываются источником немаловажных сведений. Что же расскажет легенда монеты?
Не нужно думать, будто легенды древних монет – это целые трактаты по истории или политическому строю. Понятно, что на маленькой монете длинного сочинения не напишешь, а ведь известны древние монеты весом меньше половины грамма! Легенда по необходимости кратка: то название города, чеканившего монету, то имя и титул правителя («великий царь Евкратид»), изредка еще какие-нибудь дополнительные сведения — например, на монетах византийского императора Анастасия I, правившего на рубеже V и VI столетий, ставился номер монетной мастерской. Нередко отдельные слова монетной легенды выбиты с сокращением (ради экономии места), и не которые из таких сокращений до сих пор остаются неразгаданными.
И все-таки даже из краткой легенды можно почерпнуть сведения, которых нет ни в каких иных исторических памятниках. Например, никто из древних авторов не упомянул о сицилийском городе Силеры, и о его существовании мы узнаем только потому, что сохранились бронзовые монеты, чеканные в Силерах в середине IV века до н. э.
Государство Бактрия возникло в середине III века до н. э. на развалинах обширной державы Александра Македонского; Бактрия охватывала значительные части нынешней Средней Азии, на какое-то время она подчинила себе и северные области Индии. Однако свидетельства письменных источников о Бактрии весьма скудны. Лишь изредка упоминают о ней греческие и китайские писатели, рассказывавшие о событиях того времени, да и они жили далеко от границ Бактрии и мало что знали о ее истории.
Правители Бактрии чеканили серебряную и медную монету с легендами на греческом языке, из которых мы узнаем имена этих царей: Евтидем, Деметрий, Евкратид — все это греческие имена. Комбинируя нумизматические данные со скудными упоминаниями письменных памятников о событиях в Бактрии, ученые установили последовательность правления греко-бактрийских царей и даже примерное время их царствования. Так как на медных монетах Евкратида надписи двуязычные — по-гречески и по-индийски, — ученые пришли к выводу, что эти деньги были предназначены для Индии, которая при Евкратиде (он именует себя на легендах «великим царем» и «спасителем») входила в состав Бактрийского царства.
И события средневековой политической жизни отразились на монетах. В средние века большая часть европейских государств пережила период феодальной раздробленности: королевства распадались тогда на множество княжеств и графств, правители которых вели самостоятельную политику. И все эти независимые сеньоры: герцоги, графы, епископы, аббаты монастырей — чеканили собственную монету. Свою монету чеканили также и города. Изучение средневековой монеты позволяет представить себе, когда феодальная раздробленность наступала в разных странах: так, во Франции феодальные сеньоры стали оживленно чеканить свою монету уже с середины X века, а в Германии — значительно позднее, с середины XII столетия.
Карта кладов византийских монет в Восточной Европе.
Но возвратимся к нашему купцу, который то ли погиб от пожара в начале этой главы, то ли попал в рабство. Мы не знаем ни имени его, ни его судьбы, и, по правде говоря, я дал волю своей фантазии, рассказав, как этот несчастный, не задумываясь о завтрашнем дне, весело разглядывал содержимое своего кошелька — ни о чем подобном никакие источники не сообщали. Но бесспорно, по киевским землям разъезжали купцы — и русские, и византийские, и арабские — и зарывали время от времени клады. И вот по каким-то причинам, о которых можно только догадываться, иные среди этих кладов не были отрыты их хозяевами, пролежали в земле столетия и сделались достоянием археологов и нумизматов.
Если нанести на карту места находок арабских и византийских монет X —XI веков, то они, оказывается, лягут не беспорядочными точками, а соберутся в определенные линии, и главными из этих линий будут две: одна вдоль Волги, другая вдоль Днепра (особенно обильными будут места монетных находок в верховьях Волги и Днепра и в районе Новгорода). И это, конечно, не случайно: клады зарывали главным образом там, где проходили большие торговые пути, где ездили купцы с кошельками, полными денег. Следовательно, карта монетных находок — это пусть прерывистый и пунктирный, но все же след древних торговых путей. Ни один письменный источник не расскажет нам с такой точностью о торговых путях раннего средневековья, как карта монетных находок.
Вот видите, еще одна сторона жизни прошлого, с которой может нас познакомить нумизматика.
От большинства других вещей, находимых в земле, монета отличается тем, что она, как правило, точно датирована: иногда с точностью до года и во всяком случае — в пределах того или иного царствования. И это обстоятельство позволяет использовать монеты для того, чтобы выяснить, когда в той или иной стране происходил хозяйственный подъем, а когда имел место упадок. В этом отношении данные нумизматики оказываются нередко более существенными, нежели сообщения древних писателей.
На первый взгляд такие слова могут вызвать удивление: ведь у писателей (особенно у современников) мы подчас находим очень яркие картины то экономического процветания страны, то экономического упадка, голодовок и нищеты. Как может выдержать сравнение с такими первоклассными свидетелями истертая монета?
Но тут нужно учесть одно существенное обстоятельство: яркие описания древних авторов могут оказаться обманчивыми. Когда древний писатель говорит про расцвет того или иного города, он ведь руководствуется не строгими статистическими данными о размерах среднегодового дохода, о вывозе и ввозе — в древности просто не существовало таких статистических данных. Писатель руководствуется своими собственными наблюдениями или рассказами знакомых ему людей, а его наблюдения или их наблюдения во многом зависят от массы привходящих обстоятельств: от отношения к правителю города, от общих взглядов на современное состояние общества, от начитанности и осведомленности о прошлой истории этого города и, наконец, просто от характера человека. Вот и бывает так, что один писатель говорит об экономическом подъеме, а другой — об экономическом спаде, причем оба рассказывают об одном и том же городе в одно и то же время. Монета же в отличие от рассказа древнего писателя является не отражением действительности, а куском самой действительности.
Конечно, надо быть весьма осторожным и помнить, что в иных случаях мы можем допустить ошибку, доверившись одним только нумизматическим данным. Вот, например, в Афинах долгое время имела хождение только серебряная монета, а с конца V века начали чеканить золотую. Что это — признак экономического подъема, увеличения городских богатств, роста благосостояния афинского населения? Отнюдь нет: в те годы Афины были втянуты в тяжелую войну со Спартой и ее союзниками (это так называемая Пелопоннесская война), и к концу V века Афины переживали одну военную неудачу за другой. Положение становилось особенно тяжелым потому, что спартанцы сумели получить значительную материальную помощь от персов; средств в Афинах не было — и афинянам пришлось переплавить золотые статуи Парфенона, чтобы чеканить из них деньги. Золотая монета Афин, та