А наш следователя остался наедине со своими грустными и не очень мыслями. Главное, ему было необходимо время. Крайне необходимо. А еще с Николь не было разговора о деталях поездки. А разговор такой предстоял. Что же, пока она у шефа, я могу успеть сделать несколько звонков. Тут Марта принесла Сергею свежесваренный кофе, который был принят из ее рук с благодарностью. Наверняка, Николь успела до похода к шефу распорядиться. Серж сделал самые срочные звонки и решил, пока есть время, быстро пересмотреть отчеты групп слежения. Пока ничего необычного не наблюдалось. Группы отрабатывали свой хлеб, Ив Дюваль, следователь, который раньше работал на страховую корпорацию АСГ, был с позором уволен, а теперь, благодаря стараниям Сергея, снова оказался у дел, продолжал демонстративно давить на двойника Марка Креймера. Пока никаких изменений не было. Пока что. И Сергей знал, что этот статус Кво не будет длиться бесконечно.
В кабинете снова возникла Марта. Она сообщила, что Николь уже вернулась и просит мсье Сергеефа пройти к ней. Николь сидела в своем кресле и выглядела несколько задумчивой. Точнее, несколько более озадаченной, чем обычно.
— Что-то случилось, мадам Санье? — Серж на всякий случай включил деловой тон.
— Нет, нет, все в порядке, — ответила Николь, хотя ее глаза говорили обратное. Что же, выясним вечером.
— У меня возникли вопросы по вашему последнему отчету. Хотелось бы получить больше подробностей. Как вы считаете, Марк Креймер — манипулятор или мистификатор? Может быть, он каким-то образом точно знает, что и где произойдет в тот или иной момент? Или же он имеет возможность большую часть событий подстроить?
— Падение метеорита невозможно подстроить. Но другие, более управляемые события, более чем вероятно. Меня наталкивает на это излишняя детализация каждого случая. Такое впечатление, что он уже держит джокеров в рукаве и только выжидает момента, чтобы их пустить в дело.
— Следовательно, мы можем предположить, что в большинстве случаев эти события каким-то образом стимулируются господином Креймером? Тогда почему до сих пор еще никто на такие связи не вышел? Посмотрите, что говорит наша аналитика. Мы имеем еще двенадцать случаев, которые можем связать с господином Креймером. По данным прессы. Получается, что он трудится на ниве разорения страховых компаний примерно последние пять лет. И за это время никто не сумел доказать, что страховой случай был страховым мошенничеством?
— Ну, а других вариантов просто не существует. Фантастику, что-то вроде направленной мутации генов я не рассматриваю.
— И все-таки, подумайте, какие возможны еще варианты кроме подлога и как нам превратить любой из возможных вариантов в подлог, это, наверное, самое важное.
— Вы знаете, вашим ребятам придется перекопать еще больше информации. Я думаю, сегодня-завтра вы получите подробный план мероприятий. И нам понадобится чертова прорва аналитиков, которые будут копаться в моих материалах. Если я смогу их достать, — добавил Сергеев уже не таким уверенным тоном.
— Что будешь делать сейчас?
— Пойду куплю карту Израиля. Интерактивная меня не устраивает. Привык работать по-старинке.
— И все?
— Потом забегу в какой-то ресторанчик, и, наконец, нормально поем. Составишь компанию?
— Вечером. В офис забежишь?
— Обязательно.
— Хорошо, может быть, будут первые данные из Швейцарии.
— Ага. Я побежал.
Сергей быстро вышел, а Николь осталась в таком же состоянии сосредоточенной задумчивости. В это состояние ее ввела всего одна фраза босса.
Он поинтересовался, не может ли Серж вести самостоятельную игру. Я же сказала в ответ, что, судя по биографии, господин Сергеев человек дисциплинированный, и на самостоятельную игру вряд ли способен, а вот выполнять чье-то еще задание, это исключить нельзя. И тогда он попросил: «Присмотрите за ВАШИМ русским как можно внимательнее». И сказано это было так, что в тоне звучала не просьба, так звучат только приказы.
Николь прекрасно знала, что Сэмюэль Витрэ способен на резкие демарши и скорые решения, не всегда взвешенные, но почти всегда достаточно эффективные. Кажется, наш Босс знает что-то, точнее, знает намного больше, чем знаю я. И делиться информацией не собирается. Происки Рашель? Скорее всего, да. Второй вариант? Если не Рашель, то это, скорее всего, проверка на прочность. И на изворотливость. Ладно.
А Серж? Что Серж? Вроде бы я узнала его ближе. Но могу ли я поручиться за этого человека? Знаю ли я его так, чтобы отвечать за него с уверенностью? Нет. Я могу только надеяться, что он поступит так, как должно. Он должен быть понятен, но он остается таким же загадочным. Всегда чего-то не договаривает, такое впечатление, что постоянно держит какую-то важную карту в рукаве. И даже подо мною он остается самим собой. Может быть, это именно то, что мне в нем нравиться? Скольких мужчин я подчиняла и ломала. И мне это удавалось. И без особых усилий. Они сами падали к моим ногам, как падают осенние листья на дорожки городского парка — и лежат там, пока моя прихоть не сметет их. А зачем тут психоаналитик? И так ясно, я мстила за свой неудачный брак. И не было ни одного мужчины, который бы мне не покорился. А вот он… Покорился, сделал вид, притупил мою бдительность. И тут же остался самим собой. Выдержал такую гонку — и не пискнул. Ладно, посмотрим, как он сегодня запоет?
Все, хватит о личном. Работа прежде всего. Работа прежде всего. Работа. Так, это отчет Ильи, это данные аналитической группы Марка… А мальчик старается. Ничего, ему последняя встряска пошла на пользу. Дельно. Ага, это данные про организованную утечку информации. Хорошо. По всем направлениям работа двигалась, можно было бы чувствовать себя в безопасности, но… Но у Николь не выходили из головы слова, которые сказал ей Серж по телефону, когда прилетел в Брюссель: «Николь, события сейчас похожи на снежный ком, и ком этот несется с горы по отвесному склону стремительно вниз».
Глава двадцать восьмаяПерелеты, самолеты, чтоб я делал без пилотов?
Этот человек ждал Сергеева в условленном месте, ждал ровно две минуты. Сергей узнал его сразу же. Такие не ходят по музеям с западным искусством. Этот человек мусульманин, который культуру Запада принципиально не приемлет. Да, он пришел на встречу в деловом обычном европейском костюме, но он остался горцем. Непримиримым, суровым, воином, а не любителем искусств. Скорее всего, ему нравятся женщины. Но женщины восточного типа — покорные и неприметные. Наверняка, имеет пару любовниц — что делать, темперамент. Начал полнеть — это уже возраст и обильная европейская пища. Тут не спасает даже избыток тестостерона. Сюда бы папаху на голову. Да, ничего, обойдется… А хорошо, что встречу назначил в зале с картинами Брейгеля. Пусть посмотрит, полезно…
— Что вы думаете по поводу этих картин, уважаемый господин Зураб? — Сергей подошел к человеку, когда он отвернулся и выжидающе рассматривал высокого стройного господина в черном костюме, который отчаянно напоминал сотрудника какой-нибудь спецслужбы. Зураб вздрогнул, посмотрел на Сергеева, мысленно сравнивая описания, кивнул головой.
— Мне это мало интересно. Не думаю, чтобы этому господину при жизни много платили за его картинки. Сейчас, когда прошло столько лет, конечно, совсем другое дело. Но тогда… А вы обладаете ценным свойством — оставаться совершенно незаметным. Сливаться с толпой. Наверное, в вашей работе, это свойство является незаменимым?
— Мы не будем обсуждать мою работу, да и достоинства этих картин, думаю, тоже. Время у нас с вами достаточно ограниченно. Предлагаю перейти к сути разговора.
— Я не возражаю, как это говориться, вернемся к нашим баранам.
— Да, так вот, мне было бы интересно, как ваша небольшая, но дружная диаспора отреагирует на то, что кто-то из ее представителей окажется замешан в похищении человека? В похищении с целью выкупа?
— Вы что-то путаете, уважаемый. Мы мирные люди и сюда приехали только потому, что на нашей родине беда…
— Я думаю, у нас разговор не получается, уважаемый. Я наделся на то, что мы сможем откинуть какие-то условности и поговорить нормально, как полагается двум здравомыслящим мужчинам.
— Да… Я обещал одному человеку быть с вами откровенным. Но и вы не ходите вокруг да около. Клянусь Аллахом, я человек слова. Давайте к делу.
— К делу, значит к делу. Существует информация, что в Бельгии могут похитить одного состоятельного еврея. Цель — выкуп. И организуют это ваши ребята.
— Борцы за независимость не будут этим делом заниматься. У нас есть другие возможности собирать средства для нашего святого дела. Это не наш метод. Мы с таким трудом создавали, а теперь поддерживаем наш имидж борцов за свободу. Не забывайте, нам противостоит вся пропагандистская система России. И все ее спецслужбы. Нам не выгодно, чтобы наше движение связывали с террористами, типа Аль-Каиды. Но все в руке Аллаха. На все его воля. И если кто-то решиться на такое действие, он не получит нашего одобрения и поддержки. Такой станет изгоем. Поймите, уважаемый, я не могу отвечать за всех чеченцев. Среди нас есть непримиримые, среди нас есть отморозки. Прости их, Аллах! Они способны на неугодные Аллаху поступки. Но мы с ними не имеем ничего общего.
— А если предположить, что акт все-таки готовиться. Кто может его тут провести?
— Я не вижу из тех, кто сейчас в этой стране чеченца, способного на такой акт.
— Вы лукавите, господин Зураб, а говорили, что будете со мной откровенны.
В ответ Зураб недовольно передернул плечами.
— А если предположить, что некто, назовем его Саиф, прибывает завтра в Брюссель с целью организовать эту операцию, кто может стать ему помощником?
— Вы в курсе? Да, интересный вы человек, уважаемый…
Сергеев вытащил из кармана три фотографии. Он видел, что пауза, взятая его собеседником, слишком затягивается.
— Кто из этих трех?
Его оппонент посмотрел на фотографии, потом на Сергеева, уважительно кивнул головой, потом коснулся указательным пальцем правой руки к средней фотографии, повернулся, и вышел из зала.