В конце лета 2006 года Эл Гор спросил: нельзя ли нам встретиться? Раньше мы не виделись и договорились вместе позавтракать в Лондоне. Когда он закончил говорить, мне показалось, что больше я есть не смогу.
Может, это и прозвучит странно, тем более от человека, который запускает уже третью авиакомпанию, но меня и до беседы с Элом Гором все сильнее тревожил один вопрос, не слишком-то совместимый с моим бизнесом, – глобальное потепление. Однако наша встреча заставила меня еще глубже погрузиться в эту проблему. Это был не визит вежливости – Эл приехал показать и рассказать, что мир стоит перед лицом глобальной катастрофы и почти ничего не делает, чтобы ее предотвратить. А Эл делает. Я уже был немного в теме и все же оказался совершенно не готов к тому эффекту, который произвели на меня слова Эла. Уилл Уайтхорн и Джин Олванг молча сидели рядом, сосредоточенно слушали, и все мы были поражены этим рассказом. Слова Эла были такими ясными, а доказательства настолько исчерпывающими, что мне стало совершенно понятно – надо что-то делать, пока еще не слишком поздно.
Впоследствии рассказ Эла превратился в убедительный документальный фильм «Неудобная правда», который привлек внимание миллионов людей к вопросу глобального потепления. Эл очень хотел найти какого-нибудь выдающегося бизнесмена, который смог бы публично высказаться о проблеме и увлечь других предпринимателей.
– Ты сейчас в таком положении, когда действительно можешь что-то изменить, – сказал он мне. – Сделаешь этот огромный шаг – за тобой пойдут другие.
Когда Эл ушел, я занялся самокопанием. Как будет выглядеть бизнесмен, который управляет тремя авиа- и одной железнодорожной компанией, если возглавит борьбу против глобального потепления? Я вспомнил, что читал по теме, и обратился к книгам вроде «Скептический эколог» (The Skeptical Environmentalist) Бьорна Ломборга и серии Джеймса Лавлока о теории Геи. Я пообщался с Джимом Лавлоком, и его оценки только укрепили меня в моих новых взглядах. Очевидно, что количество углекислого газа и других парниковых газов в атмосфере растет безумно быстро, газы образуют постепенно утолщающееся покрывало вокруг Земли, а это приводит к повышению температуры. Мне было понятно: или мы принимаем самые серьезные меры, или нас ждет катастрофа, причем катастрофа не только для окружающей среды, но и для экономики, культуры, животных и людей. Я задумался: а в каком, собственно, виде мы оставим нашу планету внукам? И пришел к выводу, что надо сделать все возможное, чтобы катастрофы не произошло.
А что я могу? Я решил, что в течение следующих нескольких лет всю прибыль от транспортных компаний, входящих в Virgin Group, нам следует инвестировать в исследования возобновляемых источников энергии и развитие новых чистых технологий – экологически безвредных, низкоуглеродных видов топлива. Как вы уже, наверное, поняли, я очень сильно верю в людей. Предпринимательство создало многие современные чудеса света – и оно же должно помочь нам преодолеть препятствия на пути к лучшему будущему. А новые шаги, новые проекты позволят проникнуть в самую суть проблемы.
Позже президент Билл Клинтон пригласил меня выступить в рамках сентябрьского форума Clinton Global Initiative. Билл – прирожденный организатор и своего не упустит: когда я согласился участвовать, он тут же позвонил мне и спросил, собираюсь ли я говорить о чем-то конкретном. Я понял, что это прекрасная возможность поделиться своими планами. Когда я разъяснил Клинтону, чего я хочу, он был очень доволен и пообещал сделать мое выступление центральным событием мероприятия.
21 сентября в нью-йоркском отеле Sheraton президент Клинтон вышел на сцену и представил меня, превознеся до небес. Он расписывал меня гостям, среди которых были Билл Гейтс, президент Франции Жак Ширак, Руперт Мёрдок и Уоррен Баффетт, как «одного из самых интересных, креативных, искренне преданных своему делу людей». Я был польщен – вернее, был бы польщен, если бы только не отлучился в туалет, пропустив свою очередь.
Собравшиеся заозирались, не понимая, куда я пропал, но наконец я поднялся на сцену и изложил наш план:
– Вот что мы решили. Всю прибыль, полученную от наших транспортных компаний Virgin Group, мы будем вкладывать в решение проблем окружающей среды, – сказал я.
Еще не зная, что грядет мировой финансовый кризис, я рассчитывал примерно на три миллиарда долларов за 10 лет.
– Нашему поколению родители оставили удивительно прекрасный мир, который сами получили от наших дедов, – объяснял я. – И только от нас зависит, сможем ли мы сохранить его для наших детей и внуков таким же прекрасным. Наше поколение не должно оказаться ответственным за необратимое разрушение окружающей среды.
Я рассказал о нашем новом предприятии Virgin Fuels, которое будет инвестировать в биотопливо и другие инновации, то есть в разработку экологически чистого авиационного топлива. Вместе с Шаем Вайсом и Эваном Ловеллом из Virgin Group мы решили не останавливаться на биотопливе, а расширить инвестиции в экологию и в начале 2007 года создали независимую инвестиционную компанию Virgin Green Fund. С ее помощью мы планировали более широко вкладываться в возобновляемые источники энергии и энергосберегающие технологии.
– Единственный способ справиться с глобальным потеплением – инвестиции в новые виды топлива и источники энергии, которые смогут заменить ископаемые углеводороды, – закончил я.
Глобальное потепление не единственная серьезная проблема, которая волнует меня в последнее время. Точно так же остро стоит и проблема оборота наркотиков: именно из-за нее я взял на себя роль члена совета Глобальной комиссии по вопросам наркополитики.
В 1960-е, во времена моей юности, когда я создавал свою звукозаписывающую компанию, казалось, что запах дури носится в воздухе. Наши магазины были местом, где молодежь могла зависнуть и послушать музыку. Я был типичным парнем 1960-х – нам было приятно посидеть и потупить с друзьями, слушая свежие записи Pink Floyd под косяк с марихуаной. Но на самом деле, кроме травы время от времени, я никогда серьезно не употреблял: кайф я ловил от работы и приключений.
Никогда – за одним исключением: когда в 1974 году я отправился на Ямайку, чтобы убедить Питера Тоша подписать контракт с Virgin Records. Питера я считал единственным регги-исполнителем, не уступающим по таланту Бобу Марли, поэтому, услышав, что он уходит из Wailers и начинает сольную карьеру, я решил подписать с ним контракт. Прилетел на Ямайку, нашел дом Питера, постучал в дверь. Ответа не последовало, хотя из дома доносился какой-то шум. Я уселся на пыльную землю у дома и стал ждать. Было полное ощущение, что прошло минимум трое суток. Люди приходили и уходили, а Питер, похоже, знал, что я сижу под дверью, и проверял, насколько сильно я хочу подписать с ним контракт. В конце концов он вышел ко мне.
– Наверное, надо тебя впустить, – прогудел он и кивком предложил мне сесть прямо на пол посреди гостиной. Потом он исчез в прихожей и вернулся с огромной коробкой травы. Я сидел, выпучив глаза, пока он забивал самый длинный косяк в мире. Мы просидели у него (лучше сказать, провалялись без сил на полу) два дня – столько времени нам и потребовалось, чтобы опустошить ту коробку. Каким-то образом я прошел его обряд инициации, и он подписал контракт с Virgin Records. На следующий год мы выпустили альбом «Legalize It» («Легализуй это»), гимн марихуане.
Питер курил марихуану для расслабления и вдохновения, но многие другие музыканты не отказывались и от наркотиков посильнее. Я видел, как люди борются с зависимостью, – разные люди, в том числе и те, кто записывался у нас, начиная от Сида Вишеса и заканчивая Боем Джорджем. С возрастом я начал понимать, что криминализация употребления наркотиков только усугубляет зависимость. На исполнение антинаркотических законов тратится более 100 миллиардов долларов ежегодно – столько же, сколько на международную помощь. И ладно бы эти деньги расходовались на поддержку – нет, их тратят на войну против людей, и мир терпит огромные экономические, социальные и человеческие потери. Сотни тысяч попадают в тюрьму, и сотни тысяч гибнут. Кроме того, война с наркотиками раскрутила и криминальную наркоиндустрию с оборотом 320 миллиардов долларов в год. Эта война лишь подпитывает терроризм – и не делает ничего, чтобы снизить производство, распространение и употребление наркотиков.
Мою уверенность подкреплял и собственный опыт: на злоупотребление наркотиками и наркозависимость нужно смотреть как на вопрос здравоохранения, а не как на криминальную проблему. На дворе XXI век, а я который год говорю об этой проблеме и вижу, что многие со мной согласны, но боятся высказаться. Я давно считаю, что нужна более разумная политика оборота наркотиков и к этой политике должен присоединиться весь мир. Самое главное – как-то убедить власти (которые прячут голову в песок), что война с наркотиками проиграна и что есть решение получше.
В 2010 году бывший президент Бразилии Фернанду Энрики Кардозу пригласил меня присоединиться к недавно созданной Глобальной комиссии по вопросам наркополитики, первой в истории. Группа тут же взялась за работу – предстояли широчайшие исследования наркополитики в разных странах мира. Многие члены комиссии в свое время были кто президентом, кто премьер-министром – Колумбии, Мексики, Швейцарии, Греции, так что у них была информация из первых рук, они своими глазами видели, чем оборачиваются драконовские законы, и были полны решимости как-то компенсировать свое былое бездействие. Кроме того, в комиссию вошли Кофи Аннан, бывший председатель Совета управляющих Федеральной резервной системы США Пол Волкер и бывший госсекретарь США Джордж Шульц, а через какое-то время к ним присоединились участники из Чили, Чехии, Великобритании, Португалии, Перу, Индии, Пакистана, Польши и Америки. Доказательная база понемногу формировалась.
Я был единственным предпринимателем в комиссии и смотрел на проблему с точки зрения бизнеса. Участвуя в совещаниях комиссии, которые проходили в разных странах – от Швейцарии до США, я всегда говорил, что сделал бы я сам, если бы речь шла о бизнесе. «Война с наркотиками губит миллионы людей и набивает миллиардами долларов карманы наркобаронов, – доказывал я на встрече, которая проходила в нью-йоркском Музее современного искусства. – Будь это бизнесом, я бы закрыл его за неэффективность еще в прошлом веке и попробовал что-то еще. Так мир и должен поступить».