Впрочем, новый век действительно принес кое-какие коренные перемены: люди начинали понимать, что борьба с наркотиками – это не только борьба с наркобизнесом. Все больше стран – от Швейцарии до ЮАР – следовали новому, более разумному подходу: наркоманию предлагалось рассматривать как проблему здравоохранения. Особенно меня заинтересовал пример Португалии, где еще в 2001 году впервые в Европе официально отменили любое уголовное преследование за личное употребление наркотиков – да, не только марихуаны, но и кокаина, и героина, и метамфетаминов. Я побывал там в декабре 2011 года, чтобы от лица Глобальной комиссии поздравить португальцев с успехами их наркополитики и самому взглянуть, как работают португальские меры. Конечно, наркотики и открытость – слабо совместимые вещи, однако данные были убедительными. Я видел наркозависимых – их не бросили в кутузку, а обеспечили им терапию. Людей, обратившихся за помощью в борьбе с наркоманией, стало в два с лишним раза больше. Многие героиновые наркоманы избавились от зависимости и снова нормально живут в обществе (а в США, где сохраняются жесткие запреты, от передозировки ежегодно умирает больше американцев, чем было убито во Вьетнаме).
К июню 2011 года был готов наш первый доклад с призывом к перевороту в глобальной наркополитике. У нас на руках были железные доказательства, с нами была поддержка опытных мировых лидеров, и мы потребовали: хватит криминализировать, маргинализировать и стигматизировать людей, которые употребляют наркотики, но при этом не причиняют вреда окружающим. Мы призвали страны к соблюдению прав человека и проведению политики снижения вреда по отношению к наркоманам, а также к членам низовой части нелегального наркорынка, то есть мелким торговцам и мелким производителям. Кроме того, мы посоветовали властям поэкспериментировать – ввести некоторые наркотики (в первую очередь марихуану) в легальный оборот для защиты здоровья и безопасности граждан.
Представляя доклад, я сказал: «Война с наркотиками не смогла сократить их потребление, но зато наполняет наши тюрьмы, обходится налогоплательщикам в миллионы долларов, подпитывает организованную преступность и приводит к смерти многих и многих людей. Нужен новый подход, нужно вырвать власть из рук организованной преступности и превратить людей с зависимостью из преступников в пациентов. Но главное – мы больше не можем себе позволить притворяться, будто от войны с наркотиками есть польза».
Я был и рад, и горд, когда Сэм и его компания Sundog Pictures взялись за документальный фильм по результатам работы комиссии, который показал весь ужас проигранной войны с наркоманией. Фильм «Нарушая табу» быстро набрал миллионы просмотров и продолжает транслироваться в Netflix, убеждая все больше людей, что войну с наркотиками пора заканчивать. Я побывал на показе фильма в разных городах и странах – в Марокко, Швеции, Украине, США, и везде мы обсуждали его со зрителями, чтобы необходимость реформы наркополитики поскорее укоренилась в сознании общества.
Да, изменения начались, но все делалось слишком медленно. Наступил 2015 год, Глобальная комиссия по вопросам наркополитики работала уже пять лет, и все это время она призывала относиться к наркомании как к вопросу здравоохранения, а не как к криминальной проблеме. Появлялись кое-какие проблески – особенно в отношении марихуаны в США. И вот стало известно, что в апреле 2016 года пройдет первая за 18 лет специальная сессия Генеральной Ассамблеи ООН, посвященная наркополитике. Это была прекрасная возможность публично обсудить войну с наркотиками, объяснить, насколько она губительна для людей и общества.
Перед сессией я узнал радостную новость: по слухам, Управление ООН по наркотикам и преступности (УНП ООН), которое десятилетиями формировало глобальную политику по контролю оборота наркотиков, собиралось выступить с серьезным заявлением. Из закрытого пресс-релиза, направленного BBC, мне и другим людям, я узнал, что УНП ООН хочет призвать правительства стран мира декриминализовать употребление наркотиков и хранение наркотиков для личного пользования. Это было замечательно. Я написал отклик, с которым собирался выступить 18 октября в Малайзии на международной конференции по снижению вреда, как только УНП ООН обнародует документ. Заодно я сел готовить текст для BBC и других СМИ, чтобы похвалить организацию за новый, разумный, взвешенный подход: «Это свежее решение, которое может стать началом долгого пути, который наконец-то приведет всех к пониманию, что криминализация миллионов наркоманов во всем мире бесполезна и бессмысленна, – строчил я. – Мы с коллегами из Глобальной комиссии по вопросам наркополитики более чем довольны».
Однако накануне конференции я узнал, что УНП ООН дистанцируется от своего же собственного пресс-релиза. Мои источники рассказали мне, что в дело вмешалась политика: мировая сверхдержава (а может, и еще кто-то) надавила на управление и заставила изменить позицию.
– У России достаточно сильное влияние в ООН, и, похоже, это ее работа, – сказал наш юрисконсульт Маттиас Штаусберг.
Россия всегда придерживалась крайне жесткого подхода к контролю за оборотом наркотиков, да и раньше не раз препятствовала прогрессивным реформам наркополитики.
– А мы можем что-нибудь сделать? – спросил я.
– Вряд ли. Наши источники говорят, что многие в ООН поддерживают эту инициативу и хотели бы дать ей ход. Но, видимо, она умрет, не родившись.
Я задумался. У нас уже был готов доклад. Нам-то кто мешает его обнародовать? Ах да, запреты, протокол, международные отношения. Но это важно! Этот документ может спасти жизни.
– Хрен с ним, – сказал я. – Если это не опубликует ООН, опубликую я. Давайте в любом случае обнародуем документ и похвалим УНП за хорошую работу, хоть им и слабо довести ее до конца.
УНП ООН заявило – осторожно, нерешительно, – что документ не окончательный и что разрешения на публикацию они не давали (интересно, для чего тогда они разослали его BBC и прочим СМИ?). Но было поздно – шило уже продырявило мешок. Международная пресса подхватила мою публикацию в блоге, и вскоре документ уже был на первых страницах газет и сайтов по всему миру. Я заглянул в Twitter и увидел тысячи репостов фотографии с последнего дня международной конференции по снижению вреда в Куала-Лумпуре: международные и местные эксперты машут копиями документа и призывают УНП ООН одобрить и опубликовать его официально.
Когда началась специальная сессия ООН по наркополитике, я был в Нью-Йорке, откуда и следил, как медленно движется дело. Под влиянием стран, поддерживающих запретительные методы, таких как Египет и Россия, сессия все больше походила на политический фарс. Участникам не хватило духу вписать новую главу в глобальную наркополитику. Но были и страны, где перемены шли, несмотря ни на что. Лидеры реформы – Чехия, Мексика, Швейцария, Колумбия, Уругвай, Ямайка, Нидерланды и Норвегия – продолжали бороться, и я надеюсь, что в мире найдутся и другие силы, которые поддержат реформу наркополитики.
Солью ли я и другие документы, если решу, что это сдвинет дело с мертвой точки? Само собой.
Многие спрашивают: почему я просто не жертвую деньги на благотворительность вместо того, чтобы инвестировать в новые технологии для борьбы с глобальным потеплением? Ответ очевиден любому предпринимателю. Затыкать дыры деньгами без ясно поставленной цели – непродуктивно. Я хочу найти предпринимательские решения этой огромной проблемы, обеспечить долгосрочные изменения. И я уверен, что это можно сделать, меняя общепринятые правила и создавая инновационные способы ведения бизнеса. Первопроходцы часто обжигаются, держа факел и освещая путь другим, и мы не были исключением. Если пытаешься инвестировать во время тяжелейшего финансового кризиса, неудивительно, что многие инвестиции в такие области, как биотопливо, уходят в никуда.
Но, возвращаясь в наше время, я хочу сказать, что сейчас происходят поразительные прорывы. Например, близится к успешному завершению совместный проект Virgin Atlantic и LanzaTech по созданию коммерчески выгодного топлива с низким содержанием углерода. Впервые удалось получить полторы тысячи галлонов авиационного топлива из ланзанола – этанола с низким содержанием примесей от компании LanzaTech. Это первое в мире авиационное топливо, полученное путем ферментации из промышленных газовых выбросов сталеплавильных заводов: в ином случае эти выбросы просто попали бы в атмосферу. Авиатопливо, полученное из спирта, успешно прошло все начальные эксплуатационные испытания, а его использование сможет сократить выбросы углерода на 65 % по сравнению с традиционным топливом. Это может перевернуть всю авиационную индустрию. Если испытательные полеты на новом топливе пройдут успешно, мы будем добиваться, чтобы его позволили использовать и на обычных коммерческих рейсах. А LanzaTech получит финансирование и построит – хочется верить, что именно в Британии, – свой первый завод по коммерческому производству авиатоплива, чтобы снабжать им Virgin Atlantic.
Что касается экологически чистых полетов, есть и множество других многообещающих направлений. В первую очередь – повышение энергоэффективности. В июле 2016 года Virgin Atlantic объявила о вложении 4,4 миллиарда долларов в строительство дюжины новых самолетов Airbus A350-100. У этой модели выбросов на 30 % меньше, чем у Boeing 747-400, которому она придет на смену. Один из способов подтолкнуть инновации в решении труднейших, на первый взгляд, задач – это организация конкурсов, подобных Ansari XPRIZE. Мы руководствовались именно этим соображением, решив объявить Virgin Earth Challenge: приз в 25 миллионов долларов предназначался тому, кто предложит безопасный для окружающей среды способ очистки атмосферы от парниковых газов.
Эту мысль – как, впрочем, и многие другие прекрасные мысли – подала моя жена Джоан. Мы сидели на кухне, обсуждали глобальное потепление, и она с ходу взяла быка за рога.
– Чтобы как следует очищать атмосферу от углеводородов, нужен гений, – вздохнула она.