После пожара на острове в 2011 году у нас ушло два тяжелейших года, чтобы перепроектировать и заново отстроить Большой дом. Наконец, в 2013 году наш дом снова стал домом, и мы были готовы распахнуть его двери. Мы решили пригласить тех же, кто был здесь, когда случился пожар, в том числе маму, Сэма, Холли, моих племянников Неда (вместе с его супругой Кейт Уинслет) и Джека, который и поднял тревогу той ночью. По иронии судьбы в тот самый вечер, когда мы вернулись в Большой дом, на острове нас встретила самая жуткая, самая эффектная гроза со времен пожара. Когда от чудовищных раскатов грома над нашей крышей у меня зазвенело в ушах, я улыбнулся.
– Боги говорят нам: «Добро пожаловать!» – прокричал я сквозь шум.
Мы установили на крыше самые мощные громоотводы, какие только есть, так что будущие грозы нам не страшны. В моих глазах перестроенный Большой дом – это тот же прекрасный старый дом в балийском стиле, но на стероидах. Именно в Большом доме собираются гости Некера, поэтому нам хотелось, чтобы он был открытым, гостеприимным и не слишком претенциозным – но все же эффектным. Мое любимое местечко на балконе, куда я всегда приходил посидеть и поразмыслить после возвращения на остров, было воссоздано в его прежнем виде.
Я не удержался и велел разместить на крыше Большого дома специальную площадку с джакузи. Получилось прекрасное место – можно любоваться видом на океан, смотреть на звезды, отдыхать и мечтать… может быть, даже с бокалом в руке и с любимым человеком рядом. Когда джакузи установили, я пошутил, что Некер и без того превращается в ясли (девочек, зачатых здесь, частенько называют Аннекер), а с таким джакузи, пожалуй, детей только прибавится! У нас бывает много молодых гостей – в том числе и молодых душой, – поэтому мы соорудили веревочную дорогу: теперь из дома до белого песчаного пляжа можно добраться и менее скучным способом. Отличная утренняя прогулка!
Поначалу Некер виделся мне местом, куда будут приезжать музыканты. Я мечтал, как они будут здесь отдыхать и записывать музыку. В 2012 году, роясь в руинах, оставшихся после пожара, я нашел обугленные листы исходного проекта студии на Некере. И хотя звукозаписывающая студия здесь так и не появилась, сама идея создания прибежища для музыкантов нашла свое воплощение. Музыканты охотно к нам приезжают: Ронни Вуд, Боно, Канье Уэст, Мэрайя Кэри – эта даже уселась в джакузи, пока я показывал остров съемочной группе шоу Cribs канала MTV.
Еще у нас бывал Гарри Стайлз, и ему ужасно понравилось. Ребята из One Direction – это молодые мальчишки, которые внезапно оказались в центре всеобщего внимания. Они невероятно достойно выдержали испытание свалившейся на них славой, и всякая ерунда вроде выкуренного косяка – тоже мне скандал! – совершенно не стоит внимания. На острове Некер есть освященная временем традиция: если ты приехал сюда с девушкой – вы поругаетесь. Гарри приехал с Тейлор Свифт, тоже талантливой молодой исполнительницей, и у них случилась размолвка. Я пригласил его к нам, чтобы он смог немного отключиться от проблем, и как-то вечером мы разговорились, сидя в джакузи.
– Среди всей этой кутерьмы не забывай развлекаться, – посоветовал я ему.
– Пытаюсь, – ответил он.
– Думай о себе, а то сгоришь еще до 25. Когда я работал с Бой Джорджем, у него были те же проблемы. Куда ни пойдет – всюду достают, и ему было довольно тяжело. Освободи время для себя – никто за тебя этого не сделает.
Чуткий, веселый парень с головой на плечах и целым миром у ног – такое у меня сложилось о нем впечатление.
Но я не только сделал остров прибежищем звезд – в музыкальном бизнесе у меня сложилась репутация своеобразного реаниматолога. После успешного возвращения Rolling Stones меня завалили предложениями поучаствовать в судьбе других легенд музыки. В марте 2014 года нам предложили выступить спонсором тура воссоединившихся Led Zeppelin. Меня удивила сама возможность такого тура: Роберт Плант неоднократно и однозначно давал понять, что его вполне устраивает сольная карьера и он не хочет заново собирать группу. Однако импресарио утверждали, что такая возможность есть: планировалось организовать тур из 50 концертов – 25 стадионных шоу и 25 выступлений на концертных площадках по всему миру, от Нью-Йорка до Токио, от Лос-Анджелеса до Лондона. Тур должен был начаться в августе и продлиться до декабря. Предполагалось, что мы отстегнем 15 миллионов фунтов.
Рассмотрев предложение, мы вежливо отказались. Поэтому газетные заголовки, в которых утверждалось, будто Роберт отклонил мое предложение на 500 миллионов фунтов, порвал контракт, а обрывки швырнул мне в лицо, меня несколько ошарашили. Еще писали, будто под это дело мы даже собирались переименовать один из самолетов Virgin Atlantic в Stairway to Heaven. Я позвонил Роберту.
– Имей в виду, – сказал я, – эта чушь идет не от нас.
– Не беспокойся, я бы на тебя и не подумал, – ответил он. – Led Zeppelin – это моя гордость, но я хочу идти вперед своим путем, заниматься сольной карьерой. Кстати, я снова собираюсь в турне.
– Вот и прекрасно! По-моему, это просто неуважительно по отношению к твоим сольным проектам: люди вечно пристают к тебе с прошлым. В любом случае, с нетерпением жду встречи на твоих концертах.
Это прекрасно, что многие артисты моего поколения все еще смотрят в будущее и исполнены вдохновения и новых идей, будь то Роберт, его старые коллеги по группе Джимми Пейдж и Джон Пол Джонс или мои друзья Питер Гэбриэл и Майк Олдфилд.
– Я просто делаю то, что я люблю, и хочу при этом делать что-то новое, – объяснил Роберт. Как обычно, он нашел самые правильные слова.
Раз уж речь зашла о Майке Олдфилде, то вскоре после своего выступления на Олимпиаде он пригласил меня в свой дом на Багамах. Мне повезло: я попал не только в гости к Майку, но и на совершенно особенное исполнение «Tubular Bells». На этот раз дело было не на Олимпийском стадионе, а в школе, где учился сын Майка. Все дети выучили свои партии и очень мило сыграли заглавную композицию. Это было сильно, красиво и просто – очень похоже на самого Майка.
Вернувшись к нему в дом, мы уселись побеседовать, и Майк был откровенен как никогда. Он всю жизнь производил впечатление интроверта, казался предельно закрытым человеком, но мне время от времени удавалось немного его разговорить. На этот раз он говорил даже больше, чем я. У него только что вышел потрясающий новый альбом «Man On The Rocks» на лейбле Virgin Records, его окружали любимые люди, и, похоже, он был на вершине счастья.
– Кажется, у тебя и правда все отлично, – сказал я. – Никогда не видел тебя таким довольным.
– Так и есть, Ричард. Я счастлив, счастливее не бывает.
Много лет назад Virgin взлетела благодаря гению Майка. Теперь, после многолетнего застоя, я был счастлив, что Virgin Records, на сороковом году своего существования, вернулась в семью. После долгих торгов между лейблами, как обычно сложных и скучных, Virgin перешла под контроль Universal, а в 2012 году объединилась с Mercury, образовав Virgin EMI. Время было бурное, и в конце концов директором компании стал Тед Кокл, перешедший из Island Records.
Когда мы познакомились, я увидел, как искренне Тед болеет за будущее Virgin Records и заботится о ее наследии. Он понимал, что имя Virgin – по-прежнему не пустой звук, и принялся реанимировать все то, что стояло за этим брендом. Он привлек выдающихся молодых исполнителей – Джеймса Бэя, Bastille и невероятно талантливую и душевную Эмели Санде, с которой я познакомился на Некере, когда она у нас выступала. Компания работала отлично, и многие популярные иностранные артисты – Рианна, Кэти Перри, Lorde и Тейлор Свифт – принимали решение выпускаться в Британии с помощью Virgin. Неожиданно оказалось, что к нам одинаково охотно идут и отечественные таланты вроде Джейми Ти и Лоры Марлинг, и звезды, собирающие стадионы. А заодно мы оказались и в авангарде мирового танцевального движения, заключив контракты с deadmau5, Tiesto и Swedish House Mafia.
А для Universal Music Group лейбл Virgin EMI Records стал золотым дном – три года подряд его признавали лучшим лейблом звукозаписи в Великобритании. Бренд обрел второе дыхание, набрался новой энергии, помолодел – а ведь когда-то мне казалось, что ему крышка. За последние несколько лет было продано больше двух миллионов копий диска Эмели Санде «Our Version Of Events». Впрочем, по сравнению с прежними временами это пшик. Вспомнить хотя бы, как в 1993 году я уговаривал Джанет Джексон, подняв ее в небо на воздушном шаре над Оксфордом, подписать контракт с Virgin Records, угрожая в шутку, что если она не согласится, то из нее выйдет прекрасный балласт. Следующий ее альбом, «Janet», продался тиражом более 15 миллионов копий во всем мире. Да, у индустрии были тяжелые времена, но теперь артисты и звукозаписывающие компании снова получают прибыль благодаря людям, которые платят за стриминговые подписки.
Я бы с радостью уделял больше времени музыке, концертам, чтению книг и походам в театр. Но я не могу из-за занятости и ощущаю это как огромный культурный пробел. Я говорю себе: «Вот стану старым и больным, буду делать все, на что сейчас у меня не хватает времени». Как-то раз я простыл и, пока болел, начал смотреть документальный сериал с Дэвидом Аттенборо «Планета Земля II». Поскольку я человек крайностей и привык доводить дело до конца, то проглотил все серии за один присест. Обычно в самолете я работаю, но недавно за несколько дней осилил весь сериал «Карточный домик». Если мне попадается какой-нибудь путный нон-фикшн, я погружаюсь в книгу с головой и меня не дозваться. И при всем при этом мое неизменное желание, которое я снова и снова загадываю под Новый год, – читать больше книг и слушать больше новых альбомов.
Таких рок-н-ролльных людей, как Кейт Мосс, еще поискать, хотя к миру музыки она имеет довольно косвенное отношение. Когда она приезжает на Некер, вечеринки всегда проходят на