жнему старается нести миру добро – прежде всего через Совет старейшин.
Мадиба, я не могу выразить словами, как много ты для меня значил, но я благодарен тебе за наставничество и дружбу. Спасибо тебе за вдохновение и радость, которые ты принес в нашу жизнь. Мы сильно по тебе тоскуем, и нам всегда будет тебя недоставать.
Меня невероятно тронуло, как часто на похоронах Мадибы совершенно разные люди вспоминали о Совете старейшин: многие выступавшие находили утешение в том, что учение Мадибы будет жить в работе совета.
Оглядываясь назад, я думаю, что одно из моих главных достижений – это создание Совета старейшин. Сегодня старейшины нужны миру как никогда. Я горжусь, что сумел собрать вместе великих людей, которые готовы посещать такие места, куда другие бы не поехали (Россию, Дарфур, Сомали, Палестину, Северную Корею), бороться за прекращение конфликтов и выступать по проблемным вопросам вроде изменения климата и общедоступной медицины.
Совет старейшин уже не раз менял свой вид. Мадиба возглавлял его – спокойно и уверенно – до самой своей смерти. Затем его место занял архиепископ Туту и был на этом посту человечным и искренним, как и во всем остальном. Теперь с нами Кофи Аннан – он в первую очередь дипломат и, как никто, осознает важность конечных целей. Я многому научился, наблюдая за работой всех троих. Слушая их, я научился выстраивать аргументацию, объединять людей, управлять ими издалека и к каждому находить свой подход.
Мы, консультанты, передали старейшинам бразды правления советом, как только все организовали. Важнее всего было дать им возможность работать честно и независимо. У советников есть право говорить все, что вздумается, но решения принимают только сами старейшины. Совет просуществует хоть до конца времен, но при одном условии – если ему не будут ничего навязывать. Совет постоянно ставит себе новые и новые задачи: очень важно, чтобы он стал более эффективной и влиятельной силой. Старейшины постоянно оценивают, все ли они сделали, что могли, и я научился у них еще кое-чему – безжалостному самоанализу. Старейшины разбирают каждую мелочь, чтобы понять, как провести следующие 10 лет более продуктивно, чем предыдущие. Я тоже стараюсь действовать именно так – каждый новый год, каждое новое десятилетие.
Хотя мы как консультанты не вмешиваемся в дела совета, временами я чувствую, что просто обязан высказаться как частное лицо, невзирая на последствия. У старейшин я перенял многое, включая их фирменный метод тихой дипломатии, и мне прекрасно известно, что самая эффективная работа – частная, ненавязчивая – ведется за кулисами. Самое простое – это отправка обычных рукописных писем. Никому не говоря, я ежегодно рассылаю политикам и организациям по всему миру десятки личных писем, в которых пишу о всевозможных проблемах – от защиты прав ЛГБТ-сообщества до глобального потепления, от тюремной реформы до реформы наркополитики. Но иногда эти вопросы нужно выносить на публику, чтобы письма получили больший эффект. Порой приходится высовывать голову из окопа, и в этой книге вы прочли про несколько примеров – войну в Ираке, проблему СПИДа… В феврале 2016 года меня удостоили чести и приняли в Международный совет Amnesty International. Салил Шетти, генеральный секретарь организации, назвал мою деятельность в защиту социальной справедливости «последовательной и весьма заметной», и я был ему очень признателен за оценку. Но я всего лишь пытаюсь распространять эти правильные идеи и подталкиваю людей бороться за свои права. Чем старше я становлюсь и чем больше времени трачу на благотворительность, тем чаще приходится это делать.
За последние несколько лет я не раз задумывался, что вмешательство делового мира в тех или иных случаях могло бы разрешить проблему или улучшить положение. Показательный пример – события на Украине, где несколько лет царил беспорядок. В 2014 году в Давосе мы почтили минутой молчания память тех, кто погиб на майдане Незалежности. Прошло два года – за это время погибло больше шести тысяч человек, больше миллиона были вынуждены покинуть свои дома, а экономика страны практически рухнула. Кроме того, двухлетняя борьба и международные санкции ударили и по жителям России, простым людям. А ведь большинство и русских, и украинцев просто хотят жить в мире и обеспечивать достойное будущее своим семьям.
На Украине я был дважды, оба раза в 2014 году. Я встречался с людьми, которые пытались вдохновить других, в том числе и своей сетевой активностью, – например, с мэром Киева Виталием Кличко и Юлией Марушевской. Я был исполнен оптимизма и верил, что страна справится. «Я смотрю на молодое поколение и на бизнесменов, и у меня появляется надежда, – писал я впоследствии. – Молодые украинцы сосредоточены на проблемах, которые губят их страну, и пытаются что-то изменить». Я призвал бизнес помочь с крупными инвестициями и поддержать международную торговлю: «Ни для кого не секрет, что люди, которые вместе ведут бизнес, с меньшей вероятностью будут вредить друг другу. Бизнес может помочь Украине выйти из конфликта и заложить основы будущего процветания. И если международное бизнес-сообщество поддержит развитие торговли, то молодежь Украины получит заряд уверенности, а жизненно важные для страны изменения пойдут быстрее».
Однако ситуация ухудшалась, и мы с нашим юрисконсультом Маттиасом Штаусбергом и с Virgin Unite начали собирать группу из 16 заинтересованных русских, украинских и международных бизнес-лидеров, чтобы совместно выступить за прекращение конфликта. Мы опубликовали открытое письмо с призывом о помощи: «Мы, ведущие бизнесмены из России, Украины и остального мира, призываем наши правительства к совместной работе, чтобы не допустить новой холодной войны, принесшей в прошлом столько страданий. Мы призываем политиков выступить смело и решительно, чтобы наши народы перестали испытывать лишения войны и снова смогли объединиться ради благородных целей».
Украинский кризис был у всех на виду благодаря телевизионной картинке, и всем было понятно, что дело плохо. Но другим регионам, испытывающим огромные проблемы, уделялось куда меньше внимания. Один из таких регионов – Мальдивы, рай посреди Индийского океана. Впервые я посетил это удивительное место в 2011 году, когда принимал участие в Slowlife Symposium – мероприятии, где собралось множество неравнодушных людей, в том числе Дэрил Ханна и президент Мальдивской Республики Мохамед Нашид, чтобы обсудить угрозы, связанные с климатическими проблемами. Со мной была Джоан, и нас радовало все – интересные дискуссии, невероятно прекрасные закаты, солнечные пляжи. Погода была замечательная, а люди еще лучше – бесконечно дружелюбные (и в душе предприниматели!).
Президент Нашид стал первым демократически избранным руководителем на Мальдивах. При диктатуре, продолжавшейся десятилетиями, он провел в тюрьме пять лет. Но в конце концов режиму пришлось провести выборы, на которых и победил Нашид. Оказавшись у власти, он сразу начал продвигать более строгое ограничение эмиссии парниковых газов и нашел множество сторонников. Он даже проводил правительственные заседания под водой, чтобы продемонстрировать опасность, с которой столкнулись Мальдивы из-за климатических проблем, и призывал дружественных лидеров к действиям: «Сегодня каждая страна, участвующая в переговорах по климату, ищет возможности сохранить свою квоту на выброс парниковых газов как можно более высокой. Это логика сумасшедшего дома, рецепт коллективного самоубийства. Нам не нужен договор о коллективном самоубийстве. Мы хотим заключить договор о всеобщем выживании». Тут я был всецело согласен с президентом – неравнодушным, честным и энергичным лидером. Я сказал президенту Нашиду, что восхищаюсь его позицией, а потом пошутил, что наши речи должны быть более позитивными: «Мартин Лютер Кинг вряд ли донес бы свою мысль, если бы вместо “У меня есть мечта” сказал “Мечтать не вредно”».
В следующий раз мне пришлось вспомнить о Мальдивах в феврале 2012 года, когда, казалось, все мечты Нашида были разбиты: «Крайне озабочен судьбой моего друга-демократа Мохамеда Нашида после государственного переворота на Мальдивах», – написал я в Twitter. Когда появилась более подробная информация, я узнал, что власть захватил Мохаммед Вахид, но что именно произошло, было покрыто мраком. Потом Вахид вышел на связь и заявил, что он получил власть законным путем. Я позвонил Нашиду, который утверждал обратное: «У нас государственный переворот, меня свергли. Вся эта неразбериха в первое время – из-за того, что меня силой удерживали в Президентском дворце, чтобы я не общался с прессой. Я не мог ни с кем связаться и только через пару дней сбежал».
Нашида беспокоило, что новые власти откажутся от защиты прав человека и антикоррупционных расследований. Он призвал к проведению новых выборов: «Единственный инструмент смены власти – избирательная урна. Ни в одной стране мира военные не должны захватывать власть». Выслушав обе стороны, я в своем блоге призвал к свободным и честным выборам, чтобы жители Мальдив смогли перевернуть эту грязную страницу своей истории.
К сожалению, мира и согласия не случилось. Туристы валом валили на Мальдивы (что им до прав человека), бывшему президенту Нашиду постоянно угрожали, и в конце концов в 2015 году суд приговорил его к 13 годам тюрьмы по сфабрикованному обвинению в терроризме.
Команда юристов под руководством знаменитой правозащитницы Амаль Клуни помогала (разумеется, бесплатно) Нашиду добиться разрешения на 30-дневный отпуск для получения медицинской помощи в Британии. Я разослал письма властям США, Британии и Евросоюза, чтобы помочь ускорить его освобождение. «Если мы за демократию и главенство закона, то нам нельзя успокаиваться, пока Мохамед Нашид не будет освобожден», – написал я в блоге. Разрешат Нашиду покинуть Мальдивы или нет, было непонятно. 17 января Амаль прислала мне сообщение: «Дорогой Ричард, хочу сообщить тебе последние новости. Нашид должен был выехать сегодня. Но утром власти внезапно выдвинули новые условия: Нашид должен выбрать члена своей семьи, который останется в Мале в качестве заложника. Его задержат и подвергнут уголовному преследованию, если Нашид не вернется в 30-дневный срок. Нашид отказался – его семья не имеет отношения к политике, и он считает, что не имеет права подвергать ее опасности. Буду держать тебя в курсе».