сь и корчась, как человек, впервые вышедший на улицу без обуви и к тому же умирающий от жары. Конец каждой сцены сопровождался хоровым пением всех присутствующих.
Алафин умудрился задержать путешественников в Ойо более чем на месяц. Путем всевозможных проволочек правитель оттягивал отъезд Клаппертона, от которого все еще надеялся заполучить «магическое средство» ото всех своих бед. Наконец 6 марта капитан с верным Ричардом смогли покинуть не в меру гостеприимного алафина и направиться на северо-запад, в сторону Боргу.
Через неделю они прибыли в Киаму, крупный торговый центр, через который проходили, как отмечал Клаппертон, караванные пути из стран хауса и Борну в районы, населенные йоруба, а также в Дагомею И Ашанти. Правитель Ярро встретил Клаппертона в праздничной одежде — белом шелковом одеянии и красном мавританском фесе на голове. Он обещал обеспечить английским путешественникам беспрепятственный проезд в Бусу.
По дороге к этому городу путешественникам довелось услышать самые различные истории о судьбе погибших исследователей — Парка и Мартина. Все эти сообщения, по мнению Клаппертона, не заслуживали внимания, за исключением одного, поведанного ему правителем Вавы, другого крупного города на пути к Бусе. «На порогах у Бусы лодка застряла между двумя скалами; находившиеся в ней люди бросили четыре якоря, но вода неслась сквозь скалы с огромной скоростью, и при попытке выбраться на берег белые люди утонули. Толпа народа собралась поглядеть на них. Как я слышал, никто в них не стрелял; местные жители были настолько напуганы, что не могли ни стрелять, ни оказать им помощь. В лодке было найдено много вещей, книги и другие ценные товары, которыми завладел султан Бусы». Спустя три дня информатор Клаппертона все-таки признал, что африканцы пускали стрелы в путешественников, но сделали это лишь в ответ на ружейный огонь, открытый из лодки.
Клаппертону так и не удалось раздобыть дневники погибших. Правитель Бусы, в которую англичане прибыли в начале апреля 1826 года, сказал им, что «бумаги» Парка у него выпросил какой-то имам-фульбе, который затем покинул город. Все дальнейшие расспросы не привели ни к чему. Капитану показали только, да и то после многочисленных просьб и с величайшими предосторожностями, то место, где, по всей вероятности, погиб Парк.
Позднее, в Яури, Клаппертон узнал еще некоторые подробности. Действительно, из-за светлой кожи путешественников и конструкции их лодки (на носу у нее имелось сооружение в виде хижины) Парка и его спутников приняли за фульбе. Пламя джихада, «священной войны» фульбе против хауса, опустошало тогда Гобир и Замфару. Напуганный приближением вражеского отряда, вождь Бусы призвал народ к оружию.
О дальнейших событиях, приведших к гибели путешественников, мы уже знаем из предыдущих сообщений. Две «книги»[61] погибших попали к правителю Яурн от имама Бусы; они лежали в лодке поверх всех товаров и вещей.
Государство, в пределах которого теперь находились путешественники, состояло из Киамы, Вавы, Бусы и Ники. Эти города, как поведали старики, в недалеком прошлом еще воевали друг против друга, пока по инициативе правителя Бусы между ними не был заключен союз[62]. Во главе Бусы во время посещения страны Клаппертоном стоял Мухаммед. Он сообщил англичанам, что его правящая династия ведет свое происхождение от султанов Борну и что Буса платила последним подати вплоть до прошлого года, когда дороги туда были закрыты; ежегодно отправляли они в Борну сто рабов, сто голов крупного рогатого скота и ст» штук какого-либо ценного товара местного производства.
У Бусы Клаппертон имел возможность подробно обследовать Нигер и собрать о нем много довольно точных сведений. Однако эта проблема к тому времени, по-видимому, перестала волновать путешественника. Так или иначе, выяснив из расспросов местных жителей (кстати, весьма осведомленных и располагавших точными данными об устье Нигера), что река впадает в Гвинейский залив к востоку от Бенина, Клаппертон проявил явное нежелание отправляться вниз по ее течению. Он с предубеждением относился к «идее спуститься к устью Нигера» и не делал из этого секрета. Неоднократно он говорил Лэндеру, что, по его мнению, все, кто попытается проплыть в дельту реки, падут жертвой местных жителей, обитающих на ее берегах, и, таким образом, никогда не достигнут побережья.
В конце концов отказавшись от мысли исследовать устье реки, англичане пересекли Нигер у Ками, ниже Бусы, и направились в Нупе.
Это государство возникло в месте впадения реки Кадуны в Нигер еще в XV веке; расцвета оно достигло во второй половине XVIII века, продвинув свои рубежи вниз по Нигеру далеко на юг. Основное занятие жителей, как пишет Клаппертон, составляла торговля. Обстоятельно ведет путешественник рассказ о торговых методах и потоках товаров, представлявших для него самого особый интерес (вспомним данные ему в Лондоне инструкции).
Типы жителей Нижнего Нигера
(зарисовки Клаппертона)
Крупнейший торговый центр Нупе — Кулфи — был расположен на южном берегу Кадуны. Окруженный глиняной стеной, высота которой достигала двадцати футов, он имел форму прямоугольника, вытянутого с востока на запад. Вдоль и поперек город пересекали длинные неровные улицы со множеством запутанных переулков.
В Кулфи две большие рыночные площади. Торговля производится на них ежедневно. Особенно оживленной она бывает по субботам и воскресеньям. Торговые караваны идут сюда, как отмечает Клаппертон, всех соседних стран — Ойо, Яури, Боргу, Сокото, Замфары, Борну и Бенина. В качестве тягловых животных служат ослы и волы. В районах Южного Нигера верблюдов нельзя использовать из-за слишком влажного климата и распространения мухи цеце.
Торговля ведется путем прямого обмена или на раковины каури, служащие своеобразным денежным эквивалентом. Такой торговлей занимаются в основном женщины, которые во всех западных областях по Нигеру вплоть до Ники составляют девять десятых всего числа розничных торговцев. Женщины переносят свои товары на голове, упакованными в тюки по 60–80 фунтов каждый.
Из Ойо и Боргу поступают орехи кола (вывозимые из Ашанти), шерстяная одежда и хлопчатобумажные ткани, мушкеты и небольшое количество золотого песка[63]. С юга идут перец различных сортов и красное дерево, измельченное в порошок, который употребляют местные красавицы как косметическое средство. Караваны из Борну и Кано привозят лошадей, шелк-сырец, соду, бусы и зеркала итальянского производства (доставляемые через Триполи и Гадамес), мечи с Мальты, вымененные на волов в Бенгази. Из Кебби, Яури, Зам фары поступает в основном соль, а также рабы. Как отмечают путешественники, рабы все еще основной «то-нар» на торговых путях из Феццана в Борну и из Бенгази в Вадаи. «Мне самому довелось видеть доставленных рабов — стариков, взрослых и малолетних детей, чьи матери сбежали, умерли или были умерщвлены», — записывает Клаппертон в Кулфи. Все рабы — в шейных кандалах, скованы попарно, содержатся в закрытых помещениях. так что «чужестранец может их заметить разве только случайно».
Скупо сообщает путешественник кое-какие исторические сведения, которые ему довелось узнать о Нупе. Данные касаются в основном военных событий. При лом Клаппертон выказывает удивление по поводу того, что местные жители всегда в хорошем расположении духа. Как они могут сохранить его в такое сложное для них время, — остается для англичанина загадкой. Вот уже два десятилетия как на страну совершают опустошительные набеги фульбе. В течение шести последних лет столица государства дважды выжигалась врагами. Более семи лет шли междоусобные войны, во время которых многие районы были совершенно разорены[64].
В Кулфи Клаппертону довелось наблюдать, как жители помогали друг другу в эту лихую для них годину. «Я был свидетелем нескольких примеров истинной доброты и взаимопомощи, — пишет Клаппертон. — Когда город Бали был сожжен дотла, на следующий же день каждый человек послал то, что он мог выделить из своих вещей, в помощь пострадавшему населению». Давая довольно разностороннюю характеристику местных жителей, Клаппертон подчеркивает свойственную им особую торговую хватку. «Во время сделок они всегда пытались, и не без успеха, обвести меня вокруг пальца, считая, очевидно, очень богатым человеком». В то же время в течение всего пребывания в Нупе, как подчеркивает капитан, «у меня не пропала ни одна вещь, ко мне относились с необыкновенным уважением и любезностью, а расточать комплименты местные жители великие мастера».
10 июля Клаппертон и Лэндер вступили через западные ворота в Зарию. Фульбский «губернатор» города Абдулкрум довольно гостеприимно встретил путешественников. Более двух десятилетий тому назад, около 1800 года, Зария была захвачена фульбе. Представители правящей тогда в Зарии хаусанской династии бежали и Абуджу, в гористые районы на юге страны, откуда они все еще строили планы отвоевания Зарии у фульбе[65]. В прошлом году, как рассказывали Клаппертону, фульбе попытались захватить Абуджу, однако потерпели серьезное поражение и стали более осторожными.
Город, полностью разрушенный во время джихада, теперь восстанавливается, отмечает Клаппертон. Вы строены небольшие глинобитные дома, которые стоя! отдельными группами и окружены глинобитными стенами. В центре города — мечеть с минаретом, высота которого достигает пятидесяти футов. На южной окраине Зарии расположен главный рынок, который также защищен высокой стеной, — за ней караваны разбивают свои биваки.
Большинство жителей Зарии — фульбе: выходцы из Фута-Торо и Фута-Бонда. Все мужчины вооружены кремневыми ружьями европейского производства. «Они предпочитают, — как подчеркивает капитан, — французские ружья и английский порох».