– Он мой гость, – возражаю я.
– Я первый начал с ним дружить, – злится Фрэнк.
– Да мне все равно пора идти, – дипломатично говорит Линус. – На тренировку по водному поло.
Линус уходит, а мама кричит:
– Крис! Фрэнк! Вы где? – ужасным голосом с подтекстом «вы мне потом за это заплатите», и мы все понимаем, что прятаться смысла уже нет. Фрэнк плетется в дом с видом приговоренного, а я принимаюсь дышать поглубже, потому что я как-то на взводе.
Ну, то есть все в порядке. Не паника, ничего, просто немного…
Нервно как-то. Не знаю почему. Наверное, просто в себя прихожу после того, как несколько месяцев пихала в себя эту химию. Да и когда я последний раз чувствовала себя нормально?
На кухне полно всякого народа. На одной старушке какой-то древний фиолетовый костюм и, очевидно, парик. Одна дама среднего возраста в сандалиях и с косичками. Пухлая парочка в толстовках с эмблемой церкви Святого Луки. И седой мужчина на инвалидном скутере.
Скутер вообще-то довольно крутой. Но он как-то всем мешает.
– Так! – Мама входит и хлопает в ладоши. – Всем добро пожаловать, спасибо, что пришли. Праздник начинается в три. Я купила много продуктов… – Она начинает выкладывать все из пакетов на кухонный стол: помидоры, огурцы, салат, хлеб, курицу, ветчину. – Сделаем бутерброды, рулеты… еще у кого-нибудь есть идеи?
– Сосиски в тесте? – говорит толстушка.
– Ага. – Мама кивает. – Купить или сделать?
– А-а… – Женщина сбита с толку. – Не знаю. Но людям они нравятся.
– Просто у нас нет сосисок в тесте. И сосисок. Так что…
– Жаль, – продолжает толстушка. – Людям они нравятся.
Ее муж кивает.
– Да.
– Все любят сосиски в тесте.
Мама несколько напрягается.
– Может, в следующий раз, – бодро говорит она. – Давайте дальше. Бутерброды с яйцом?
– Мама! – в ужасе восклицает Фрэнк. – Бутеры с яйцом – гадость.
– А мне нравятся, – защищается мама. – Кто-нибудь еще любит бутерброды с яйцом?
– Прекрасная моя, мне кажется, мы сможем приготовить что-нибудь получше, – перебивает маму мужской голос, и мы все поворачиваемся в его сторону. В кухню входит парень, которого мы раньше не видели. Ему уже за двадцать. Он брит налысо, в одном ухе шесть сережек, и на нем поварской костюм.
– Я Эди, – объявляет он. – Внук Дерека Гоулда, который только недавно поселился в Эйвонли. Он рассказал мне об этом празднике. Что будем делать?
– Вы шеф-повар? – спрашивает мама, широко распахнув глаза. – Профессионал?
– Я работаю в ресторане «Фокс-энд-хаунд». У меня времени час. Это все, что у вас есть? – Он принимается вертеть в руках мамины продукты. – Думаю, можем сделать хорошенькую начинку для рулетов, может, вальдорфский салат, может, пожарить фенхель и добавить к нему лимонно-эстрагоновую заправку…
– Молодой человек, – дама в фиолетовом начинает махать рукой у него перед лицом, – а как в такую погоду сохранить салаты свежими?
Эди удивлен.
– Я взял с собой охлаждающие контейнеры из паба. Тридцать штук. И еще всякое. Завтра вернете.
Дама в фиолетовом удивленно хлопает глазами.
– Охлаждающие контейнеры? И еще всякое? Да вы ангел!
– Но проблемо. Ладно, значит, готовим рулет с вальдорфским салатом, с мексиканской фасолью, пару салатов…
– А нельзя ли как-то использовать яйца? – сконфуженно спрашивает мама. – А то я купила столько яиц для бутербродов, а их, похоже, никто не хочет.
– Испанский омлет, – немедленно реагирует Эди. – С чоризо и чесноком, обжарим сладкого лука, подадим треугольничками…
Я обожаю испанский омлет. Этот чувак такой классный!
– Я еще кучу перца купила, – с энтузиазмом говорит мама и подает ему один. – Можно и его использовать?
– Да, просто отлично.
Эди берет у мамы перец, вертит его в пальцах. Затем достает из рюкзака набор ножей, аккуратно уложенных в чехлы. Сгорая от любопытства, мы наблюдаем за тем, как он берет разделочную доску со стола и начинает нарезать перец.
Бог мой, ни разу не видела, чтобы это делали так быстро.
Все изумленно смотрят на него. Даже Фрэнк. Я бы сказала, что особенно Фрэнк. Когда Эди заканчивает, все начинают аплодировать, один Фрэнк стоит неподвижно, с круглыми как блюдца глазами.
– Так, ты, – Эди замечает его, – будешь нарезать.
– Но, – сглотнув, отвечает брат, – я не умею.
– Я тебя научу. Тут ничего сложного. – Эди осматривает Фрэнка с ног до головы. – Ты что, в этом будешь работать? А фартука нет?
– Найду, – поспешно отвечает он, а я чуть не ржу. Фрэнк наденет фартук?
Эди уже роется в маминых шкафчиках, вываливая продукты на стол.
– Я сейчас составлю список того, что нужно докупить, – объявляет он. – Пармезан, побольше чеснока, харисса… кого назначить гонцом? – Он смотрит на меня. – Милая девушка в темных очках. Хочешь быть гонцом?
Ходить по магазинам я теперь нормально могу.
Ну, то есть это не всегда легко. Еще приходится иметь дело с допотопным мозгом, который вдруг включается, когда этого меньше всего хочется. В последнее время иногда ни с того ни с сего меня охватывает приступ паники, что меня бесит. Я-то думала, что уже избавилась от этого.
Но я поняла, что с этой частью мозга надо не бороться, а просто терпеть. Слушать его и отвечать типа: «Ну да, да». Как будто слушаешь четырехлетку. Я начала считать, что это мой внутренний Феликс. Он появляется абсолютно внезапно, несет чушь, и нельзя позволять ему портить тебе жизнь. Если мы дали бы Феликсу волю, нам всем пришлось бы носить костюмы супергероев с утра до вечера и питаться одним мороженым.
Но если Феликсу противостоять, он будет лишь выть, визжать, устраивать истерику и беситься все больше и больше. Так что надо просто выслушать его вполуха, а потом продолжать заниматься своими делами.
То же самое и с допотопным мозгом.
Так что, внезапно застыв от ужаса у входа в супермаркет, я натянуто улыбаюсь и говорю ему: «Попытка засчитана». Прямо вслух, и выдыхаю на счет двенадцать. (Это понижает уровень углекислого газа в мозгу и немедленно успокаивает. Попробуйте, если не верите.) Затем я медленно вхожу, изо всех сил стараясь сделать вид, будто меня абсолютно не беспокоит, что думает это допотопное создание.
И знаете что? Как будто работает.
Вернувшись домой с двумя пакетами покупок, я замираю от удивления. Фрэнк стоит у стола и что-то режет.
На нем мамин фартук, в руках – незнакомый мне нож, и он научился орудовать им, словно крутой повар. Раз-раз-раз. Очень быстро. Он раскраснелся и ушел с головой в свое занятие. То есть он даже не замечает, что я на него смотрю, и совершенно не острит.
– Прекрасно! – Увидев меня, Эди выхватывает пакеты. – Достаем чеснок. – Понюхав, он потирает его кожицу. Прекрасно. Так, Фрэнк, порежь мелко. Весь.
– Да, шеф, – не переводя дыхания говорит он и берет чеснок.
Да, шеф?
Да, шеф?
Так, что с моим братом?
МОЕ БЕЗМЯТЕЖНОЕ ЛЮБЯЩЕЕ СЕМЕЙСТВО – РАСШИФРОВКА ФИЛЬМАИНТЕРЬЕР. РОУЗВУД-КЛОУЗ, 5. ДЕНЬКамера входит в кухню, ФРЭНК сидит за папиным ноутбуком.ОДРИ (за кадром):Итак, сегодня состоялся праздник дома престарелых. Все прошло нормально. Вот что я выиграла в лотерею.Рука тянется к розовому пушистому чехольчику для туалетной бумаги, который лежит на кухонном столе.ОДРИ (за кадром):Его на туалетную бумагу надевают. Доводилось ли вам видеть что-нибудь более мерзкое?Она кладет его обратно на стол.ОДРИ (за кадром):Но еда всем очень понравилась. То есть все распродали минут за пять, и даже мэр ее в своей речи упомянул.Камера фокусируется на Фрэнке. Он смотрит ролик на Ютюбе, в котором шеф-повар что-то режет.ФРЭНК:Как думаешь, мама купит мне ножи? В смысле, нормальные ножи?ОДРИ (за кадром):Не знаю. Сколько они стоят?Фрэнк открывает новое окно.ФРЭНК:Вот этот набор – 650 фунтов.ОДРИ (за кадром):Ого. Что-то сомневаюсь.ФРЭНК:Но нужны хорошие ножи. Эди разрешил мне зайти в паб, еще чему-нибудь поучиться. Надо только будет там посуду помыть, и после этого он меня научит.Он поднимает лицо – оно такое оживленное.ОДРИ (за кадром):Круто!ФРЭНК:А еще он работает паяльной лампой. Курицу опаляет.ОДРИ (за кадром):Ого. Ну, готовит он вкусно. Все об этом только и говорили.ФРЭНК:Для вальдорфского заправки не хватило. Эди так сказал.ОДРИ (за кадром):Мне показалось нормально.Камера выходит из кухни в сад и останавливается в дверях. Мы видим МАМУ с ПАПОЙ, они стоят у домика Феликса и тихо беседуют. У мамы в руках письмо, которым она яростно размахивает у папы перед лицом.МАМА:Поверить не могу, что они об этом просят.ПАПА:Энн, не принимай это на свой счет.