— Почему она так считает? — спросил я, хотя заранее знал ответ.
— Старик был готов на все, лишь бы защитить тебя. Думаю, он решил, что если удастся избежать суда, то скандал заглохнет сам по себе.
— Заглох, как же!
Задумка Спейна не сработала, не так ли? Мэрилин уверяла меня, что никто в поселке не считал Спейна педофилом, но тот факт, что она сочла необходимым мне это сообщить, говорил сам за себя. Десять лет прошло со дня его смерти, но и теперь приходилось опровергать все те же самые сплетни, и, как мне представлялось, это было ничуть не лучше прямых обвинений. В любом случае грязь прилипла намертво. На секунду я даже порадовался, что стерву, которая все это затеяла, убили. Но теперь появилась еще одна — Фиона Мур.
— А зачем миссис Уолтер распускала всю эту гнусную ложь про Трапа?
— Ну, этот вопрос на миллион долларов потянет! — восхитился Брайди и наконец перешел к причинам убийства. И подтвердил то, что Трап написал в своем письме.
— Она пыталась отомстить Суини, уничтожить и его, и все, что у него было, включая семью. — Фрэнк, кажется, обдумывал свои формулировки прямо на ходу, пока говорил. — А Суини использовал все эти сплетни, чтобы угрожать Кресси. Пообещал сообщить в службу соцобеспечения о том, что мать оставляет ребенка со старым педофилом, если она не продаст дом. Не уверен, что Эванджелин Уолтер рассчитывала на это, но таков оказался результат. У нее с Суини никакого романа не было, хотя все, включая Кресси, полагали, что был. Был, конечно, но давно и без продолжения. Когда-то они были любовниками, но он бросил ее, когда Алкиона была совсем маленькой. Муррей на прошлой неделе признался твоей матери, что это Суини ее искалечил. Эванджелин уж точно так считала. Она его годами выслеживала, искала возможность отомстить. Ради себя? Или ради своей умственно неполноценной дочери? Мы с Кресси много об этом думали, но так и не пришли к определенному выводу. Эванджелин его унизила на глазах у всех. Купила его яхту…
— И поменяла название на «Алкиону», — вставил я. Вздохнув, положил на стол, прямо на тарелку с сандвичами, мобильный телефон, который нашел в коттедже Трапа.
Брайди прямо бросился на трубку.
— Откуда ты это взял? — шепотом спросил Фрэнк.
— Трап оставил его, чтобы я нашел. В тайнике, о котором знал только я. Он знал, что я вернусь. Это ее телефон?
— Вероятно. Ее мобильный пропал в то время, когда Спейн вроде бы приобрел себе аппарат. — Он повернул телефон. — Теперь мы уже никогда не узнаем, какие на нем были сообщения.
Фрэнк пересек комнату, обнял меня обеими руками и прижал к себе, как делал, когда я был ребенком. У нас обоих текли по щекам слезы. Он спросил, поеду ли я с ним домой.
— Нет, — ответил я. — Пока не могу. Мне надо уехать на некоторое время.
— Куда? И как насчет университета?
— А что насчет университета? Думаешь, я могу сейчас начинать учебу, после всего этого? Тебе понадобилось десять лет, чтобы похоронить эту историю, а я только начал ею заниматься. Поеду обратно во Францию на какое-то время, потом, может, в Австралию или еще куда…
— Тебе понадобятся деньги. Я переведу какую-то сумму на твой счет.
Я встал и направился к двери.
— Нет, не надо. У меня и так все о’кей. Если понадобятся, я попрошу. Спасибо. Позвоню через день-два и сообщу, какие у меня планы. Ладно?
Фрэнк подошел ко мне:
— Кресси будет очень расстроена. Может, тебе стоит повидаться с ней, прежде чем уезжать?
Я мотнул головой:
— Извини, не могу. Передай, что я с ней свяжусь, как только у меня в голове все уложится. — К чести Фрэнка, он не пытался меня переубедить. Не стал упоминать про родственные чувства. Просто стоял и смотрел. Я заметил, что он начал отпускать бороду.
— Можешь пожить у нас, пока у тебя в башке все не утрясется, — предложил Брайди.
— Нет, спасибо, — ответил я. Уже почти у двери я обернулся: — В некоторых деталях вы ошиблись. — Тут я протянул им ключи от машины с брелоком, на котором была четко видна эмблема «лексуса». — Это я нашел вместе с телефоном. Может, додумаетесь, что именно Спейн хотел мне сказать.
Повернулся к двери и чуть не столкнулся с официантом.
— Включите телевизор, сэр! — заорал тот. — Нью-Йорк только что бомбили!
«Данкреа лиснинг пост»
Джеру О’Дауду, бизнесмену с Трианака, после пяти безуспешных попыток удалось наконец получить разрешение на строительство яхт-клуба на месте имения Корибин.
Отступление 14
На улицу я выскочил незамеченным. На свой рюкзак просто плюнул. Вестибюль был полон, все пялились в экран телевизора, установленного над стойкой администратора. За пару минут, что потребовались мне, чтобы пробиться сквозь толпу, я успел заметить на экране самолеты, летящие прямо на башни Всемирного торгового центра. Это казалось совершенно невероятным. Я выбежал из вестибюля.
На улице все спешили к разным общественным зданиям, чтобы посмотреть телевизор. Несколько раз я слышал голоса, выкрикивавшие: «А ты слышал?.. Видел?..» Я быстро добрался до Килдэр-стрит, зашел в парикмахерскую и посмотрел новостную программу, пока меня стригли почти наголо.
После этого я позвонил в гостиницу, где работал перед тем, как податься на юг, и мне обещали сдать комнату на пару дней за половину нынешней стоимости. Я еще немного поторговался, и Фред, дежурный администратор, в конце концов сказал: «Ну ладно, на пару ночей, так и быть. Новости слыхал? Могу спорить, теперь пойдет поток отказов от номеров. Только простыней ты не получишь». Меня это вполне устраивало. Я пошел в сторону О’Коннел-стрит, где было полно народу. Или сюда новости еще не докатились, или люди просто были заняты собственными делами. Как я, например. Я пошел прямо к редакции «Дейли ньюс», где царил совершеннейший хаос. Телефоны звонили, сотрудники метались туда-сюда, две девушки за стойкой в приемной судорожно прижимали к ушам наушники. Я достал из кармана свой слуховой аппарат и сунул в ухо. Включать его не было никакой необходимости.
Передняя стенка стойки в приемной была заклеена огромными постерами, на некоторых красовались звезды-репортеры; другие сообщали о ближайших публикациях. Прямо посередине торчал плакат с надписью: «Убитая женщина оставлена стоять у себя в саду. Самое знаменитое из нераскрытых убийств последнего десятилетия. Читайте новую серию статей Фионы Мур, лауреата многих журналистских премий, „Идеальные преступления: Неразгаданные тайны былых убийств“. Эксклюзивная публикация газеты „Дейли ньюс“, начинается со вторника».
Я достал из кармана куртки конверт и помахал им перед носом секретарши. На конверте я крупными буквами написал «Фионе Мур». «Это срочно!» — сказал я и повернулся так, чтобы ей был виден слуховой аппарат. Женщина улыбнулась и нацарапала на квитанции о доставке, приклеенной к конверту: «3-й этаж, комната 4». Потом схватила очередную телефонную трубку и что-то заорала.
Я поднимался по лестнице, прыгая через ступеньки. Коридор на третьем этаже был пуст, но во всех комнатах, мимо которых я проходил, у телевизоров, раскрыв рты, стояли мужчины и женщины. Я мельком видел последовательность событий на экранах: вот одна из башен-близнецов рушится, вот появляется бегущая строка: «Попадание в Пентагон. Есть опасения, что погибли тысячи людей». А потом все снова и снова. Меня все это никак не задевало. Я шагал дальше.
Дверь кабинета номер четыре была нараспашку. Когда я достиг ее, откуда-то примчался рыжий малый и резко затормозил у открытой двери. «Фиона!» — заорал он.
Из двери высунулась женщина.
— Заходи, Шон, — сказала она. — Невероятно! — Она оказалась старше, чем я ожидал, пухлая, с мощным бюстом, большими карими глазами и толстым слоем косметики на лице, вся в черном с головы до ног. Волосы темные, до плеч. Ни она, ни Шон не обратили на меня внимания. Я дождался, пока они ушли внутрь, затем проскользнул мимо. Мужик положил руку на плечи и тыкался носом ей в ухо, пока они смотрели в телевизор, укрепленный на стене над письменным столом.
Я отправился вниз, на сей раз на лифте. На первом этаже теперь было еще больше народу, все стояли замерев. Я убрал слуховой аппарат, выходя из здания, пошел в соседнее заведение и просидел там пару часов над двойным эспрессо, пока Фиона Мур не пробежала мимо. Я пошел следом за ней, мы добрались до железнодорожного вокзала на Тара-стрит и сели в поезд, идущий на юг. Она меня не заметила. Я сидел через полвагона от нее и делал вид, что смотрю в окно. Фиона сошла в Блэкроке и направилась к многоквартирному дому на тихой улице в четверти мили от станции. Она вошла в этот дом, пробыла там пять или шесть минут, потом вышла и села в зеленый «сааб», припаркованный рядом. Было четыре часа. Я нашел подходящую каменную садовую ограду, низкую и широкую, уселся на нее и стал ждать. В пять пятнадцать она вернулась с блондинистой девочкой примерно того же возраста, что и моя сестренка, и пожилой женщиной. Девочка не переставая болтала, пока они входили внутрь.
Как я полагал, журналисты часто работают и по вечерам, так что на всякий случай подождал еще полтора часа. Становилось холодно, начал моросить дождь. Я натянул на голову капюшон своей куртки и начал медленно прохаживаться по улице взад-вперед. Выглядел я несколько подозрительно, пока люди не начали возвращаться домой с работы, а потом слился с толпой. В семь зажглись фонари, и тут из дома выскочил молодой парень примерно моего возраста, сел в «сааб» и укатил. Это меня несколько встревожило. Я отступил назад, в сомнительное укрытие под ближайшей живой изгородью, и продолжал ждать. К этому времени по обе стороны улицы уже было припарковано много машин. Огромный черный «мерседес» с затемненными стеклами и стикером автодилера из Корка на заднем стекле приезжал и уезжал несколько раз с того момента, как я здесь появился. Я заметил, что его дворники несколько раз включались, и понял, что внутри кто-то сидит. Я был почти уверен — это та самая машина, на которую ука