За освещенным окном блока воцарилось относительное спокойствие. Больные забылись тревожным сном, и лишь она лежала, уставившись глазами в потолок. Он казался Виолетте ослепительно белым и каким-то непорочным на фоне людей с их горем и болезнями, разметавшихся на постелях под не гаснувшим ни днем, ни ночью электрическом свете.
Яркая лампочка была вкручена прямо в потолок, символизируя недремлющее око охраны. Сначала она слепила Виолетте глаза. Через несколько дней, привыкнув к ее яркому свету и немного успокоившись, она перестала ощущать неудобство и спокойно спала, не обращая внимания на освещение.
Изредка тишину нарушало чье-то невнятное бормотание или жалкий скрип продавленных сеток изживших свой век кроватей, вперемешку с вздохами и стонами спящих людей.
А сегодня Виолетта не могла спать. Напряжение последних нескольких дней ее жизни было настолько велико, что нервная система набрала такие обороты от создавшихся перегрузок, что усталости не чувствовалось.
Сейчас, спустя несколько часов после очередного обследования, когда встать или хотя бы пошевелиться не было сил, благословенный сон снова бежал от нее. Ей приходилось лежать почти, не дыша, ибо от малейшего движения ее тело взрывалось от боли, которая сквозь кожу проникала внутрь тела, чтобы заполнить собою все ее существо. Тело становилось единой пульсирующей болью и все о чем беззвучно шептали ее губы, была мольба к Богу: « Господи, дай мне умереть! Услышь меня! Услышь!»
Несмотря на боль, она была рада, что наконец-то, впервые, за недельное пребывание в зоне, ее оставили в покое. Ее руки и ноги были привязаны к кровати, а кровать намертво прикручена к полу. Сама кровать представляла собой голые доски, прикрытые тонкой простыней. Врачи торжествующе удалились, считая, что она справедливо наказана за свое упрямство и впредь будет сговорчивее.
Время медленно шло, и постепенно приведя мысли в порядок, она попыталась осмыслить происходящие события.
Она снова вернулась в тот вечер, когда, воспользовавшись доверием, ее обманом привезли в Зону «Х», которая состояла из отдельных одноэтажных зданий с темно-серыми стенами и с решетками на окнах. Зданий было несколько десятков, разбросанных на большой загородной территории, заросшей старыми кленами и акациями.
Перед тем, как войти в одно из зданий, необходимо было пройти досмотр. Ее обыскали, забрав всю одежду и украшения. Затем в комнату вошел врач в белом халате и тяжелых роговых очках, который тщательно обследовал ее кожу, словно искал на ней какие-то тайные знаки, свидетельствующие о связи, по меньшей мере, с Сатаной.
К своему удивлению не найдя ничего достойного внимания, он разочарованно махнул рукой, и направился к двери показывая, что его миссия на этом закончена. Неожиданно он остановился, резко обернулся и рывком, преодолев расстояние, отделяющее его от новой пациентки, зашипел ей на ухо:
- Здесь ты можешь молчать и прикидываться невинной овечкой, а там,- он многозначительно указал пальцем в пространство,- тебе придется рассказать все! Абсолютно все! Там тебе сумеют развязать язык!
Она оторопела от такого выпада и вопросительно уставилась на этого молодого, не лишенного привлекательности мужчину. Он явно ждал ответа, а его злые глаза ощупывали ее лицо и пытались проникнуть в голову. Виолетта недоуменно повела плечами и отвернулась.
- Идиотка! – сквозь зубы процедил врач и выбежал из кабинета.
За ее спиной громко хлопнула дверь.
Потом ее долго вели по темному двору среди одинаковых безликих зданий, и она успела окончательно замерзнуть. Наконец они поднялись по ступенькам, позвонили в звонок, дверь открылась и темноту прорезала яркая полоса света:
- Принимайте потенциального клиента для эксперимента,- услышала она голос одного из конвоиров, который при этом заржал, как жеребец, явно довольный своим остроумием.
- Здрасте, пожалуйста! Еще одна на ночь глядя. Нам и своих придурковатых девать некуда! Ну, проходи, чего стала, как вкопанная,- грубо проревела баба, судя по разговору проживающая в ближайшем поселке и никогда не бывавшая в городе.
Конвоиры остались за порогом, а баба повела ее дальше по длинному узкому коридору к последнему боксу, где у дверей сидела здоровенная мужеподобная молодуха с громадными руками и необъятными формами, чудом втиснутыми в белый халат.
На окне была решетка, а под трехметровым потолком горела никогда не выключающаяся лампочка. Бокс был переполнен. В нем находились не меньше двух десятков человек и на некоторых кроватях, лежало по двое больных, которые даже не замечали подобного неудобства. Почти у всех женщин бессмысленные пустые глаза.
Едва Виолетта вошла в бокс, как к ней робко подошла женщина и, умоляюще заламывая руки, попросила:
- Деточка, скажи им, пусть отпустят меня домой! Мне нужно идти! Не успела Виолетта и глазом моргнуть, как молодуха подскочила к женщине и силой уложила на кровать. Через минуту Виолетта услышала душераздирающий женский крик. Это безжалостная рука санитарки уже сделала вырывающейся больной успокаивающий укол, между делом утихомирив подзатыльниками пару не в меру возбужденных появлением новичка, девиц.
Виолетта вновь мысленно вернулась к последним событиям.
С момента появления в Зоне, ее измучили бесконечными пробами, анализами и экспертизами, назначение которых ей было не понятно. Что они искали, чего добивались – она не знала. Каждый день ей досаждали неприятными и нудными беседами с повторяющимися вопросами, которые больше походили на допросы. Но говорить она не начала. Просто сказать было нечего. Отчаявшись в который раз, ее отпускали в бокс и во время таких кратких передышек, она лежала на койке, повернувшись лицом к стене. Мимо нее бродили люди, похожие на кукол, отупевшие от снотворного и потерявшие индивидуальность после многочисленных сеансов электрошока.
Виолетта понимала, что врачи очень недовольны ее ответами, но все еще надеялись на удачу: уговаривали, грозили новыми болезненными экспертизами, пытались хитростью добиться хотя бы слова «правды», но поняв безрезультатность своих уловок, приходили в ярость и обдавали ее ледяными презрительными взглядами. И так на протяжении недели. Больше всего их выводило из себя, то, что она сохраняла полное спокойствие. Это и сыграло решающую роль. Их терпение иссякло, и карта, к сожалению, упала не в пользу Виолетты.
Никаких нужных сведений, не добившись, они решились на применение своего тайного оружия, после чего положили ее на голые доски, привязали и, злорадствуя, разошлись по домам, чтобы поужинать после тяжелой работы и уснуть в мягкой теплой постели, нежно поцеловав своих детей, пожелав спокойной ночи и сладких снов.
Глава 2 Между Мирами[9] или Окончательное отделение[10].
"Я хочу остаться как можно ближе к краю.
Выйдя на край, вы видите суть вещей, которые вы не можете видеть из центра".
(Курт Воннегут-младший)
Далекие глубины космоса осветил кровавым светом священный Глаз Дракона. Давящее зло распространилось повсюду, а затем устремилось к Земле. Эта молниеносная вспышка разрезала темноту небес и погасла, как будто наваждение, но его послание было доставлено в срок и по назначению.
За темным окном шумел ветер, под потолком мигнула бледная лампочка, когда тени незаметно проявились в большой комнате, просочившись сквозь толстые стены бокса и оставшись никем не замеченными. Они стремительно, словно вороны опустились рядом с кроватью, где без движения лежала женская фигура, кое-как прикрытая смятой простынею.
Сквозь прикрытые веки, она заметила только мелькнувшее дымчатое крыло и опять закрыла глаза.
- Сейчас, надо добиться окончательного результата,- пристально глядя на своих собратьев, прошептал призрак, - нельзя терять ни секунды, ибо, если раньше времени закроется портал, мы и теперь ничего не сможем сделать.
В раздумьях, Он склонился над кроватью, вглядываясь в бледные черты лица и потрескавшиеся губы.
- Мы сделали и так слишком много, подготавливая ее попадание в расставленные нами сети. На этот раз промашка будет стоить нам заключения в Нейтральную Зону. Я правильно понимаю?- отозвалась одна из теней, стоящая в изголовье.
- Начинаем Шоковое Притяжение к нижней спирали Кольца,- последовал приказ, и тени черным клубком сомкнулись над лежащей на кровати фигурой.
- Подключаем к двойному Кольцу с переходом на тройное,- добавил Призрак, небрежно бросая в сторону окна горсть изумрудного нефрита, шариков, размером в пятикопеечную монету. Прыгая по полу, они разлетелись во все стороны бокса, затем точно живые начали выкатываться из дальних углов и из-под тесно стоящих коек, чтобы уже вместе подняться кверху и закружиться в воздухе.
Они начали свое вращение, тем самым, создавая еще нечеткое кольцо, и плавно приближались к Виолетте. Когда ее кровать оказалась в самом центре нефритового кольца, оно обрело четкий контур, а тени, до сих пор стоящие без движения, не говоря ни слова, взялись за руки. Так они образовали еще одно, теперь внешнее «живое» кольцо.
Чем быстрее вращалось внутреннее кольцо, тем сосредоточеннее становились тени, тем выше поднимали они сцепленные руки и тем больше они раскачивались от проходящей по Кольцу энергии. Их черные балахоны казались крыльями гигантских драконов, несущихся в бездне Вселенной и извергающих пламя. Драконов, несущих смерть.
Постепенно свет обоих Колец стал стабильным и интенсивным. Достигнув своего апогея, он заключил в своем туманном зеленоватом коконе девушку, лежащую на кровати и непрошеных визитеров.
- «Ай-ши-до»,- упало с уст призраков заклинание, жутким шепотом забившись по стенам бокса, проникая болью в разум спящих вокруг людей. От нижнего нефритового Кольца, наконец, отделилось еще одно, третье Кольцо. Когда оно плавно поднялось вверх и стало над головами призраков они вышли за пределы светящегося цилиндра.