Хейердал родился в октябре и по традиции старается встретить свой день рождения на родине. С некоторых пор установилась, похоже, и другая традиция: после дня своего рождения он прилетает в Москву. Программа визита всегда сверхплотная и неизменно в ней, по просьбе самого норвежца, предусмотрено выступление перед молодежью в Московском университете. Не закрыт вход, конечно, и более солидным слушателям. И всякий раз залы едва вмещают желающих увидеть и услышать легендарного исследователя.
Однажды под лекцию Хейердала выделили просторную аудиторию на Географическом факультете университета, на 21-м этаже его Главного здания. Когда настало время выступления, герой вечера не смог войти в зал: тот буквально трещал под напором ломившихся в него студентов! Местные организаторы перевели мероприятие в одну из более вместительных аудиторий на первом этаже. Разумеется, лифты не могли справиться с перевозкой многосотенной толпы, и она, громыхая обувью, понеслась вниз по лестницам. Видывал ли прежде Московский университет подобный ажиотаж?
Новая аудитория действительно оказалась более емкой, но и она не выдержала хейердаловское событие. Повторилась сцена, только что разыгранная на 21-м этаже. Опять толпа перетекает, теперь уже в горизонтальном направлении, и на этот раз в главное вместилище университета — Актовый зал. А седовласый сеньор Кон-Тики в строгом черном костюме со спокойной улыбкой наблюдает синевой своих глаз за бурными эволюциями приветствующей его студенческой стихии. В ответном приветствии он скажет, что столь милая и искренняя безалаберная атмосфера ближе и дороже ему, чем строгая заорганизованность, к которой он привык в других местах.
Московские лекции Хейердала всегда длительны и насыщены материалом, а их тема хотя и глобальна, но все же специальная. Не каждый понимает, что говорит норвежец (перед нашей аудиторией он выступает по-английски), но ни одна пара глаз в зале не отрывает взгляда от живой легенды. Новые времена принесли нашим людям новые возможности, в том числе и экзотических экспедиций, о которых прежде мы могли только читать. И тем не менее и сегодняшняя наша молодежь валом валит «На Хейердала», и почти каждый приносит с собой его книги, чтобы получить автограф.
Сеньор Кон-Тики живет теперь не в Италии и не в Перу, где он провел в исследованиях большую часть 80-х годов, а на острове Тенерифе в группе Канарских островов. Сюда привлекли его очередные древние и неизученные пирамиды. Но как же отлична его нынешняя островная жизнь от той, на Фату-Хива 60 лет назад! Тогда он — безвестный отшельник, сегодня — связан со всем миром. И мир нуждается в нем. Хейердал открывает Зимние Олимпийские игры у себя на родине, его внимательно слушают на Всемирном конгрессе по проблемам дикой природы, его ждут на выставке детских рисунков во время Фестиваля оленеводческих народов мира…
Хейердалу 83 года, и в его ближайших планах — следующие экспедиции. Недавно в гостях у Хейердала побывала российская съемочная группа, и, по отзывам ее участников, он ходит по горам так, что молодые с трудом за ним поспевают. Дух викингов, дух Кон-Тики, дух открытий, как и 50 лет назад, ведет этого удивительного человека, увлекая вместе с ним и тех, кто наделен Божьей искрой познания. Доброго вам пути, доктор Хейердал! Новых дорог, открытий и книг!
июль 1997 г. Никита Вронский
В поисках рая
Книга «В поисках рая» написана за десять лет до книги об экспедиции «Кон-Тики». Она рассказывает о моих первых исследованиях в Тихом океане. Вышла она в Норвегии как раз перед Второй мировой войной и на другие языки не переводилась. Я провел год на полинезийском острове, пытаясь жить, как жили первобытные люди, и не подозревал, что мои наблюдения и опыт заставят меня переключиться на совсем другую область науки и десять лет спустя я снова попаду в Полинезию уже на бальсовом плоту из Южной Америки.
Глава перваяВ солнечную страну
В тысячный раз склонились мы над пятнистой картой Южных морей. В тысячный раз пристально вглядывались в океанские просторы, надеясь высмотреть точку, которая нас устроит. Одну нетронутую точку среди тысячи рифов и островков! Точку, которую мир еще не заметил, крохотное пристанище, где можно укрыться от железной хватки цивилизации.
Но… заманчивые точки одну за другой, одну за другой перечеркивали маленькие крестики. Долой, не годится! Об этом говорили и объемистые труды, и краткие очерки…
Раротонга — крестик: вдоль всего побережья проходит шоссе.
Мореа — крестик: отели, туристы…
Мотане — крестик: нет питьевой воды.
Хутуту — крестик: нет плодовых деревьев.
Крестик тут (военно-морская база), крестик там (остров мал и густо населен). И вот уже весь лист испещрен крестиками — словно карта звездного неба. И такой же бесполезный для нас…
Чтобы жить, как наши предки, добывая себе пищу голыми руками, требовались совсем особые условия: цветущий край и полное безлюдье. Но все плодородные земли заняты людьми. А там, где нет населения, без помощи цивилизации не обойдешься. Вот почему материки — страна за страной, область за областью — сплошь покрылись крестиками. И теперь настала очередь островного мира Южных морей. Со всех сторон в него вторгались крестики, и кольцо смыкалось все уже…
У самого экватора, где красными стрелами мчится по карте пассат, раскинулись тринадцать островов Маркизского архипелага. Тринадцать крестиков… И когда на карте не осталось ни одной не зачеркнутой точки, сюда, к этим удивительным островам, потянулся ластик.
Нуку-Хива, Хива-Оа, Фату-Хива. Это главные, самые большие. Фату-Хива — живописнейший, благодатнейший остров Южных морей! Мы готовы были без конца читать о нем, разглядывать заманчивые картинки.
Некогда на Маркизских островах было сто тысяч жителей. Теперь осталось две тысячи, да и то часть из них — белые пришельцы. Полинезийцы вымирают с ужасающей быстротой…
А Фату-Хива — благодатнейший остров Южных морей!
Девяносто восемь тысяч исчезли — значит, место есть… Неужели среди древних развалин не найдется уединенного уголка, неужели нет клочка земли, куда не проникли болезни, где не привилась цивилизация и в заброшенных, одичавших садах зреет множество плодов?
Хорошо бы найти необитаемую долину, или маленькое горное плато, или живописный уголок на берегу. Соорудить себе жилье из ветвей и листьев. Добывать пропитание в лесу. Питаться плодами, яйцами, рыбой. Кругом — природа. Пальмы и кустарники. Птицы и звери. Солнце и дождь.
Там мы могли бы осуществить эксперимент: вернуться в дебри. Расстаться с современностью, с цивилизацией, с культурой. Сделать прыжок на тысячи лет назад. Познать образ жизни первобытного человека. Познать истинную жизнь во всей ее простоте и полноте.
Возможно ли это? Теоретически — да. Но что нам теория, мы хотим проверить это на деле! Попробовать, сможем ли мы двое, мужчина и женщина, жить так, как жили наши далекие предки. Сможем ли совершенно отречься от своей нынешней искусственной жизни и во всем, да — во всем обходиться собственными силами, совершенно не пользуясь достижениями цивилизации, всецело уповая на природу.
Заманчивый Фату-Хива… Уединенный скалистый островок. Богатый солнцем, фруктами, пресной водой. Почти безлюдный. А белых и вовсе нет. Мы обвели Фату-Хиву жирным кружком.
С моря на город полз зимний туман…
Вот как получилось, что мы в морозное рождественское утро, провожаемые леденящим ветром, отбыли в свадебное путешествие на остров Фату-Хива.
И вот почему спустя месяц мы были в числе путешественников, толпившихся у поручней «Комиссара Рамеля». Сто загорелых пассажиров из девятнадцати стран — и у всех одна цель, одна заветная мечта: найти солнечный рай среди пальм. Писатели и правительственные чиновники, художники и искатели приключений, коммерсанты и обыкновенные туристы — все смотрели в одну сторону, охваченные радостным ожиданием. Там, впереди, за голубой океанской равниной, за вечно недосягаемым горизонтом — там, впереди, был Таити, жемчужина Южных морей!
Уже над водой, словно ажурная тень на тропическом небе, легкими призрачными контурами взметнулись зазубренные вершины. Нельзя сказать, чтобы мы впервые видели эту картину. Она была нам знакома по фотографиям, кинофильмам, книгам, журналам. Но теперь мы сами путешествуем! Теперь все настоящее! Лицо гладил ласковый океанский бриз — соленый, согретый солнцем. Впервые за несколько недель в воздухе парили птицы. От носа корабля серебристыми струйками разлетались крылатые рыбки.
Всеми чувствами, всем существом мы впитывали впечатления…
Корабль подходил к Таити.
После долгого плавания впервые повеяло духом земли. Прежде пахло только морской солью и распаренной палубой — теперь пассат принес еле ощутимый, живой, теплый запах почвы и редкостных растений.
Казалось, остров постепенно всплывает над водой. Величественный, устремленный ввысь, вонзающий в небо острые пики… Голубые разломы, тонкие шпили, а под ними весенняя зелень холмов и пригорков. Еще ниже к берегу сползал темно-зеленый лес, разбегаясь пальмовыми рощицами, которые придавали острову неповторимый облик. А в море, поодаль от берега, протянулся живой коралловый барьер. Здесь блестящие голубые валы разбивались вдребезги, рассыпаясь хлопьями белоснежной пены, и, уже обессиленные, скользили к берегу, под пальмы.
Чарующее, неизъяснимо прекрасное зрелище, превосходящее все, что может себе представить человеческий разум…
Так вот они какие, острова Южных морей. Рай, прославленный и воспетый несчетное множество раз. Но никто не сумел передать все его очарование, потому что его нужно видеть, слышать, осязать самому… Мы стояли у поручней как завороженные. Стар и млад. Только команда оставалась невозмутимой. Нам здесь все казалось удивительным, необыкновенным. А морякам было не впервой, и они не спеша принаряжались к встрече со старыми знакомыми — вахинами