Выждав момент, когда старый знакомый свернет за угол, в отдел хлебобулочных изделий, Смерть ускорил шаг. Приблизившись вплотную к тому самому созданию, чьи проделки доставили немало хлопот, Морт испытал раздражение. Старик спокойно шляется, где хочет, выбирая багеты и считает себя в праве решать, кому, где, а главное — когда находиться… «Вот уж нет, гадкий хрыч, твой план не сработал! А теперь мы поболтаем…» — решил про себя Морт, надменно улыбнувшись.
— Я заметил тебя еще на дороге. — спокойно произнес Хронос, легонько сминая пальцами бумажные пакеты с багетами. — Не обращай внимания! Приходится вручную искать свежие. Это тебе не центр Парижа, иногда попадается и вчерашний хлебушек… О, кажется, вот этот — самый раз! — довольно произнес Ангел Времени, попробовав на зубок хрустящую горбушку.
— Ты знал, что я иду за тобой? — слегка опешил Танатос.
— Вы все меня ищите время от времени, словно в моих силах поменять что-то… — Хронос, наконец, повернулся. — Твое лицо почти стерлось из моей памяти. Забавно! Мне казалось, ты взрослее.
— Нет, вовсе нет. Я остался прежним, а ты…
— Знаю, я превратился в рухлядь. Так уж вышло, не обессудь!
— Мы можем поговорить с глазу на глаз?
— А чем мы, по-твоему, сейчас заняты?
— Выберем местечко получше?
— Ты ведь все равно не отстанешь… — улыбнулся старик, прихватив второй батон на случай, если Танатос тоже голоден.
Расплатившись на кассе за спутника, Морт поспешил на выход. Хитрый собрат покинул магазин первым и это вполне могло быть частью его плана. Но Ангел Времени никуда не делся. Он покорно ждал возможности продолжить беседу:
— Что же ты задумал, сынок? Уж не пришло ли тебе в голову наведаться в музей Родена? — с опаской поинтересовался Хронос.
— Видишь меня насквозь. А тебе эта задумка не по душе? Неужели сам не устал от этого балагана?
— Трудно сказать. С одной стороны жизнь длиною в бесконечность мне порядком наскучила… С другой — чертовски жаль, что все закончится так бездарно! Словно ничего и не было!
— Знаешь… — Морт присвоил один из багетов и позволил себе сделать укус. — Многие с тобой не согласятся. Слышал что-то о молодежном фестивале «Burning Man», что проводится в одной из самых засушливых пустынь Америки?
— Смутно припоминаю, но, как ты сумел убедиться, для подобных забав я староват.
— Как говорят люди, невозможно быть слишком старым для веселья! — усмехнулся Морт. — Но это неважно… любопытная деталь заключается в другом. Их девиз — «Leave no trace», то есть, «Не оставляй следов». Тысячи авантюристов ежегодно приезжают в Неваду, чтобы хорошо провести время, а после — уничтожить всякий знак своей побывки. Они увозят или сжигают, буквально, все! На раскаленных равнинах не остается даже пепла. Разве это не прекрасно? Что если наш глобальный «Burning Man» подошел к концу и самое время зачистить площадку?
— Не сравнивай творения человека с наследием Господа. Я подкину тебе другой пример. Археологи… они половину жизни проводят по колено в грязи или песке, выискивая следы былых цивилизаций! Как думаешь, есть ли в этом смысл? — лукаво прищурился Хронос. — По сути, они тратят драгоценное время на поиски мусора! Ведь сундуки с золотом и шкатулки драгоценных камней — большая редкость! Основной улов — всякий сор, вроде глиняных черепков… Но погляди, с каким уважением они вновь собирают из них кувшины и амфоры! Дальше — больше! Склеенная утварь перебирается в музей, где специально для нее подбирают освещение и температурный режим. Музейные смотрители даже не разрешают делать фотографии со вспышками… Думаешь дело в том, что однажды кому-то пригодится этот хлам? Кому-то придет в голову наполнить его оливковым маслом или вином? Разумеется, нет! Такой ценностью может обладать лишь память… Как тебе такой подход?
— Значит, ради этого затевался весь фокус? Тебе жаль расставаться с этим миром? Грустно забыть его раз и навсегда?
— Отчасти… Уверен, что мы оба еще можем пожить здесь годик-другой. — натужно улыбнулся старик. — Хотя, признаюсь честно, с тех пор как Создатель нас оставил, я только и делал, что все глубже увязал в болоте пьянства и депрессии. Порой мне казалось, что пришло время опустить занавес.
Смерть молча вздохнул. Хитрые речи Хроноса пробрали его до костей, но финального решения не изменили. В мире теперь только и разговоров, что о грядущем конце. Люди на всех континентах встревожены аномалиями. Пока они лишь напуганы, но уже следующим шагом бросятся в схватку, развяжут войну за ресурсы. Ведь чем меньше человечков умирает, тем больше становится нуждающихся. Эта планета — все равно что трамвай! На каждой остановке кто-то должен сойти, чтобы освободились места для новеньких. Если пассажиры, пусть и неволей, разом вознамерятся ехать до конечной, в салоне начнется кровавая давка, битва за места и возможность держаться за поручень. Морт не хотел жить в таком мире. На его долю и так выпало немало горестей, чтобы становиться причиной новых. Проще спалить все дотла. Затопить сушу адскими реками и отравить воздух парами серы. Да, иного выхода не предвидится! Не браться же снова за косу…
— Прости мне это упрямство, но нет пути обратно! — внезапно остановившись, произнес Смерть. — А если тебе взбредет в голову вновь поиграть часиками — я все равно найду способ вернуться… куда более злым и беспощадным!
— Если я еще раз прокручу колесико назад — тебе не придется марать об меня руки. Я погибну в мучениях. Меня раздавит неподъемный груз свершившихся событий. Нет во мне больше запаса прочности…
— Я знаю. — кивнул Танатос. — Как бы там ни было, мы все еще связаны, а потому — я чувствую твою боль. И слабость тоже. Не знаю, как ты выживал все эти годы, как оставался в рассудке… Не знаю, да и знать не хочу! Уверен, освободившись от страданий ты мысленно скажешь мне спасибо.
— Возможно. Только помни, что я не единственный ангел, застрявший в этом городе. Есть и другие.
— Как-нибудь разберемся… — пожал плечами Смерть. — Прощай!
— До встречи! — взмахнул ладонью Хронос, набирая код от подъездной двери.
Пара губительно-синих глаз наблюдала за расставанием со стороны. Новая, куда более неприятная встреча поджидала Морта уже этим вечером.
Глава 20. Все Дороги Ведут в Париж
Сонная очередь неспешно двигалась вперед, к футуристичной капсуле, энергично сканирующей одного человека за другим. Кто-то проходил беспрепятственно, другим же приходилось возвращаться и, проклиная все на свете, снимать обувь, со шлепком вытягивать ремни и нехотя избавляться от грузной верхней одежды. Оператор, внимательно изучавший снимки сканера на мониторе, казался неимоверно уставшим, даже несмотря на то, что его рабочий день едва начался. Кристина собственными глазами видела, как он сменял коллегу. Это ненадолго замедлило пингвиньи шаги тех, кто проходил досмотр и у девушки появилась минутка в очередной раз обдумать спонтанное решение.
— Боже праведный, что я делаю… — прошептала Маркелова.
Стоявший впереди мужчина резко обернулся, едва не выронив пластиковый контейнер из рук. Острый прищур его глаз заставил покраснеть. Кристина то и дело забывала, что ее рассуждения вслух большинству окружающих кажутся странными и даже пугающими. Здесь, в аэропорту и без того хватало поводов понервничать. Посему, девушка лишь виновато улыбнулась и сделала вид, что читает новости в телефоне. Впрочем, узнай этот тип, в каких обстоятельствах Маркелова сорвалась в путь, он первый спросил бы: «Боже праведный, что вы делаете?!».
Накануне вечером Петр завел тяжелую беседу. Ему настойчиво хотелось обсудить план действий, на случай, если ситуация в мире выйдет из-под контроля. И как ни старалась Кристина игнорировать тревожные новости, что теперь лились сплошным потоком, реальность не знала пощады… Она требовала признать очевидное: старый-добрый, вернее, скучный и предсказуемый мир сломался. Теперь он, точно пораженный вирусом компьютер, выдавал ошибку за ошибкой. Все попытки наладить систему лишь усугубляли положение.
Error… Error… Error! Каждый новый всплывающий банер мог призвать синий экран смерти. Маркелов, как опытный айтишник, знал, что серьезные поломки не устраняются самостоятельно. Для этого требуется принудительный ребут, пережить который смогут лишь избранные файлы с диска D.
Сославшись на острую головную боль Кристина легла спать засветло, избежав тем самым принятия решений. Но спокойствие длилось недолго. Новое предвидение (назвать это сном не поворачивался язык) убедило в том, что все куда хуже, чем кажется. Кристина узрела страшное. Стена огня двигалась ей навстречу, обращая в пепел все на своем пути. Здания, автомобили, деревья… люди. Жар был таким сильным, что металл плавился точно воск задолго до прикосновений языков пламени. С каждой секундой ослепительное зарево росло. Мерещилось, что это не пыл становится ближе, а место, в котором оказалась Кристина двигается вперед, чернея и распадаясь в пожарище! Воздух раскалялся как в доменной печи, обжигая ноздри и дыхательные пути. Внезапно Маркелова ощутила неприятный запах паленой шерсти. То горели ее волосы.
Выйти из оцепенения помогла боль. Пронзительно завизжав, девушка бросилась прочь. Она знала, что не убежит далеко, но не могла противиться инстинктам. Последнее, что довелось увидеть перед тем как окунуться в беспросветную тьму — глаза ее детей, в которых блестели слезы и плясали оранжевые блики. В ту секунду Маркелова поняла, что готова на все, лишь бы не допустить беды… Девушка проснулась на влажной от слез подушке. Петя лежал рядом, широко раскинув руки. В его беззаботном лице не было места тревогам и только это помогло Кристине не разрыдаться наяву. Ничего не случилось! Пока не случилось…
Поднявшись осторожно, так, чтобы не разбудить мужа, девушка подошла к окну. Улицы потихоньку оживали. Нежное золото разливалось в их пределах и от созерцания красоты Маркеловой стало спокойнее. В то же время, она не позволяла себя обмануть. Вся эта безмятежность — лишь иллюзия. В любую секунду она способна улетучиться и тогда на смену солнечным лучам придут волны кипящей лавы.