– Так вы… Вместе… А она… Она узнала?..
– Сима, это было всего один раз, – сказал отец, так и не поднимая головы. – Один гребаный раз, Сима. За который я до сих пор расплачиваюсь.
Антонина Юрьевна молчала. Не сводила с меня испуганного взгляда. В ее глазах задрожали слезы.
– Так значит, она из-за вас… – продолжила я. А потом зло выкрикнула: – Она не пережила вашего предательства!
– Перестань! – в ответ повысил голос отец. – Это был несчастный случай… Интоксикация. Мама была больна…
Каждое новое предложение – как короткий удар под дых, отчего затошнило еще больше.
Не помня себя я вылетела на лестничную площадку. Хотелось убежать куда глаза глядят. Скорее уехать отсюда как можно дальше и никогда больше не возвращаться.
Яркий солнечный день, который мог стать одним из самых счастливых в моей жизни, смазался в некрасивое бессмысленное пятно. Хотя небо было таким же синим, птицы так же весело пели и чирикали, а яблони по-прежнему цвели. Но я всей этой красоты вокруг себя больше не видела и не слышала. Снова захотелось стать такой же, как прежде, – злой и резкой.
Стоя в одной кроссовке посреди зеленого майского двора и не зная, как теперь жить дальше, я набрала номер Лялина.
Лев
Марвин навис над открытым капотом, что-то долго там рассматривал и хмурился.
– Ведешь себя так, будто знаешь, в чем дело, – усмехнулся я.
С самого утра я зависал у Марвина в гостях. Макс жил за городом вместе с родителями, в просторном кирпичном дуплексе. Погода сегодня была солнечной. Марвин выкатил из гаража во двор свою «Мазду» и с важным видом ее осматривал. Я сидел в шезлонге и грыз яблоки, которыми меня угостила мама Макса. Солнце припекало макушку.
Макс отвлекся, взглянул на меня сначала исподлобья, а затем широко улыбнулся.
– Репетирую, – сказал он. – Девочкам нравится, когда парни разбираются в тачках.
– Да, но Лиля сразу поймет, что ты просто гипнотизируешь двигатель, – засмеялся я. – От твоего пристального взгляда машина не починится.
– А она и не сломается, – подмигнул Макс. – Я прошел техосмотр. Тачка новая и проверенная, все будет хорошо. Если я разок якобы ее сломаю, а затем ее якобы починю, кому от этого будет плохо?
– Да ты просто якобы пикапер, – сказал я.
Макс не терял надежды завоевать мою сестру. Не привыкший к отказам, Марвин никак не мог простить Лиле то, что она его динамит. Даже на июньскую поездку согласился ради того, чтобы снова попробовать расположить к себе мою сестру. Я ему специально сказал, что Лиля поедет с нами. Тем более что сестра действительно увязалась за мной. Хотя она, кажется, даже до конца не понимала, что нам предстоит делать.
На музыкальный фестиваль мне ехать все равно уже не хотелось. Расставшись с Аксиньей, я сразу сказал Максу, что никуда не еду. Марвин скис, но поддержал меня и тоже отказался от поездки. А когда наметилась перспектива помочь незнакомым ему ребятам, сразу дал заднюю. Разворчался, что это у нас, школьников, на носу каникулы, а у него семнадцатого июня первый экзамен. Пришлось подключать тяжелую артиллерию – Лилю. Я знал, что Марвин не упустит такую возможность – снова подкатить к ней. И знал также, что сестра снова его прокатит. Ради поездки с Симой пришлось пожертвовать другом…
Макс так и не понимал, для чего мне все это могло понадобиться. О существовании Шац и Лялина он до этого мая даже не подозревал.
– Говоришь, эта Сима училась в нашей школе? – спросил Марвин.
– Ну да. Перевелась, когда ты был в десятом.
Марвин почесал темноволосую макушку.
– Значит, страшненькая. Не помню такую.
Я не мог назвать Симу страшненькой. Хотя до недавнего времени сам не обращал на нее внимания. Скорее уж – незаметная и тихая.
– Нормальная она, – возразил я. Сима была тоненькой, гибкой и очень симпатичной. Если мы с Марвиным не смогли ее сразу разглядеть – это только наши проблемы.
– Значит, ты на нее все-таки запал? – спросил Макс, снова склонившись над открытым капотом.
Почему-то его предположение меня рассердило, поэтому я огрызнулся:
– Ты можешь не пялиться на двигатель? Я-то знаю, что ты в этом не шаришь. И нет, ни на кого я больше не западал.
Макс выпрямился и с издевкой улыбнулся.
– Ладно-ладно. Тогда на фига мы туда едем?
– Так… Развеяться, – ответил я. – Конец учебного года оказался стремным.
Предательство Аксиньи меня отпустило, но все-таки внутри иногда еще болело и немного жгло. Марвин понял, что я имею в виду, и помрачнел.
– Ты бы на всякий случай проверился, – сказал он. – Мало ли с кем там она…
– Не беспокойся на этот счет, – буркнул я. – Меня больше волнует, с кем она связалась и не опасно ли это. Может, ты как-то узнаешь? В нашу последнюю встречу она сказала, что любит меня.
– Наивный человек, – покачал головой Марвин. – Забей ты уже. Развейся. Переключись на эту свою Симу… Может, Аксинья и любит тебя, но деньги она любит больше. Я уже поспрашивал в компании у других девочек. Аксинья на содержании у глубоко женатого чувака, который, кстати, супругу при этом бросать не собирается. В июле в «рабочую командировку» на Лазурку летит. Угадай, кого берет с собой?
Я тут же вспомнил, как Аксинья заливала мне про июльскую поездку к отцу. Нахмурился и откусил яблоко.
– К черту ее, – сказал я, прожевав. – Пусть живет как хочет.
Марвин понял, что дальше говорить на эту тему не имеет смысла, и тактично заткнулся.
А вот развеяться мне и правда было просто необходимо. Поначалу я думал, что раз не судьба мне ехать на музыкальный фестиваль, то лучше отсижусь в городе. Или с Лилей на даче. Но сейчас, когда обстановка дома была накалена до предела, а мама побила все рекорды по гиперопеке, уехать ненадолго на природу хотелось как никогда раньше. Душили безнадега и тоска. Хотелось впервые за жизнь вырваться куда-нибудь и почувствовать настоящую свободу. Хотя бы на несколько дней.
И все-таки Марвин снова вернулся к своей любимой теме – девчонкам.
– Аксинья, Серафима… У тебя там кастинг, что ли, на самое странное имя для подружки?
Пришлось запустить в него одно из яблок.
– Сима мне не подружка.
Марвин, рассмеявшись, ловко поймал яблоко и откусил его.
– Ладно, это мы еще посмотрим, – довольно сказал он, жуя и щурясь на солнце. – Что там за Сима такая, которая затмила саму Белорецкую? Может, мне эту Серафиму себе под крылышко взять?
– Скорее бы Лиля тебе твои крылышки опалила, – засмеялся я.
Только после напоминания о том, какой бессердечной и непреклонной может быть моя сестрица, Макс наконец заткнулся.
Вернулся я от Марвина поздно, когда из окон моего дома уже сочился желтый свет. На пороге меня встретила недовольная Лиля.
– Ты где шляешься? – строго спросила она.
– Мы с Марвиным… – начал я, развязывая шнурки на кедах.
– Ми с Мярвиным! – придурочным голосом передразнила меня сестра.
– Идиотка совсем?
– Это ты, Лева, совсем идиот! – зашипела на меня сестра, воровато оглядываясь. – Забыл, какой сегодня день? Еще папа на работе задерживается…
Конечно, я помнил, какой сегодня день. Возможно, даже нарочно задержался из-за этого у Марвина. Каждый год в конце мая мне было невыносимо тягостно и тоскливо нести траур по неизвестному мне человеку, из-за которого моя мать стала такой. Я его совсем не знал, оттого и не чувствовал никогда особой скорби. Наоборот, чаще злился, что меня всегда сравнивают с братом и считают, будто я могу повторить его судьбу.
Пока я разувался, Лиля, снова перейдя на шепот, продолжила:
– Макс согласился нас везти?
– Ага.
– Что говорит?
– Если тебе интересно, спрашивал ли он о тебе – спрашивал. Все уши прожужжал.
Лиля довольно заулыбалась. А я никак не мог взять в толк, почему сестра всякий раз отбривает моего друга, но при этом ей важно, спрашивал ли он о ней… А когда узнавала, что у Марвина появилась новая девчонка, обижалась и дулась.
– Говорил только о тебе весь вечер, – подмазался я к сестре.
Лиля подозрительно посмотрела на меня и, прищурившись, произнесла:
– Перед мамой я тебя все равно не отмажу. Теперь твоя очередь с ней сидеть. Ты же знаешь, какая она невозможная в этот день.
Разувшись, я прошел чуть вперед и остановился.
– Ну? – подтолкнула меня в спину Лиля. – Что встал?
Я прислушался. Из кухни доносился приглушенный звук телевизора. Мама смотрела какое-то музыкальное ток-шоу. Видимо, для того, чтобы отвлечься.
– Я еще хотел с ней поговорить по поводу отъезда, – обернувшись, сказал я Лиле.
– Сегодня? – испугалась Лиля. – Нашел когда.
– А что тянуть? По-моему, наоборот, – в самый раз.
– И что ты ей скажешь? Тоня ведь обещала, что нас отмажет. Лева, зачем? Меня с парнями она точно никуда не отпустит!
– Я скажу ей правду, – упрямо повторил я. Все это не могло больше вот так глупо продолжаться.
– Лев, ты чокнулся? Или вместе с Марвиным напился?
Я не стал Лиле излагать все, что думаю по этому поводу, а просто отправился на кухню. Лиля осталась растерянно стоять в коридоре.
Мама сидела за столом в нарядном платье, будто на самом деле была приглашена на день рождения. За ее спиной – незашторенные окна, в которых чернота и работающий телевизор в отражении. Прошло уже двадцать лет, а мама до сих пор печет этот дурацкий домашний «Наполеон» и наряжается в этот день.
Я оглядел стол и заметил пустое блюдце с крошками и чашку с недопитым чаем рядом. Судя по всему, это Лиля здесь чаевничала под отсутствующим взглядом мамы. В этот день мама еще больше угнетала. Поэтому и я, и отец нарочно задержались. Мне было немного стыдно за это, самую малость. Но я до последнего не мог себя заставить вернуться рано домой.
Мама нарочно не обращала на меня внимания. Обиделась. Пялилась в экран и крутила в руках серебряную десертную ложку. Я пододвинул стул и сел рядом. Мама, все так же не отвлекаясь, протянула руку и потрепала меня по волосам. Тогда я положил голову ей на плечо и негромко сказал: