Дождь закончился, и по озеру теперь гуляли волны с белыми барашками. Над головой то и дело пролетали чайки. До самого лагеря мы практически не разговаривали. Даже болтливые Лиля и Ляля примолкли. На разговоры ни у кого больше не было сил.
Еще издалека на нашем берегу мы увидели понурого Марвина. Он сидел на перевернутой лодке и смотрел на противоположный берег.
Я испытал чувство облегчения, Макс все-таки нашелся. Лиля первой припустила к лодке. Подбежав к Марвину, она взахлеб принялась трещать:
– Ты как сюда добрался? Давно нас ждешь? А мы тебя потеряли, Максик! Ляля в канаву упал, а потом мы немного заблудились… А тебя досюда все-таки Бык подбросил, да?
Судя по усталому и угрюмому виду Марвина, сюда он попал так же, как и мы, – на своих двоих. Наверное, сразу вышел в нужном месте, а не давал круги по всему лесу, как мы. Да и не отсиживался в коровнике.
– Что они говорят? – сердито кивнул в сторону лагеря Ляля. – Нормально вообще нас кидать?
– Они ничего не говорят, – глухо ответил Марвин. – Потому что их там нет.
– Как это нет? – ахнула Лиля. – Совсем никого? А вещи? Разве они не приезжали к лагерю?
– Они-то приезжали к лагерю, – злобно ухмыльнулся Макс. – Как приехали, так и уехали. Собрали палатки и скрылись. Еще и из нашего добра кое-что прихватили. Продукты, например. Хорошо, что я бабки и документы в машине закрытой оставил. Скажем спасибо, что колесо не прокололи. Я бы не удивился.
Мы подавленно молчали. Даже не знали, что сказать. Ляля удрученно опустил голову. Похоже, чувствовал свою вину за то, что во все это нас втянул.
– Почему они так, а? – спросила Сима.
– Наверное, за машину мстят, – предположила Лиля. – Они нас после аварии еще больше невзлюбили.
– Или что-то ценное без нас нашли и делиться не захотели, – сказал я.
– А если б это ценное раньше мы нашли, то забрали бы у нас и не поделились. Несмотря на «правила», – уже без сомнений в голосе добавил Ляля.
– Проверяйте, может, эти бравые ребята еще что-нибудь свистнули.
Мы тут же бросились к лагерю. Без двух палаток, полевой кухни, разложенных удочек и припаркованного «уазика» здесь было непривычно пусто. Только наша палатка, потемневшая от дождя, стояла на месте.
Лиля принялась пересчитывать инвентарь. Залезла в палатку и сообщила, что у нее пропали деньги из кошелька.
– Кто ж оставляет деньги в палатке? – спросил Ляля.
– Да мы с утра так торопились, я как-то не подумала, – принялась оправдываться сестра. – Ну ничего, там не так много было. И я все равно должна за фару расплатиться.
– А картошку с крупами они у нас бонусом взяли? – зло спросил Марвин. – Вот крысы.
– Как представлю, что они в наших вещах шарились, – поежилась Сима. – Наверняка это была идея Быка. Он там самый неприятный.
– Они все друг друга стоят, – сказал я.
– Ведь взрослые люди, – покачала головой Лиля.
– Тут еще и заправок поблизости нет, – проворчал Марвин. – И жрать хочется.
В последний раз мы ели в лесу, на привале, а сейчас дело уже шло к ночи. После всех приключений мне казалось, что я еще никогда в жизни не был так голоден.
Мы собрали сучья и развели костер. Хорошо, что в багажнике у Марвина была питьевая вода.
– Сколько человек может прожить без еды? – спросил Ляля.
– Кажется, что ты и суток не протянешь, – сказал я.
– Сейчас бы в «Макдоналдс», – мечтательно проговорил Лялин. – «Биг Мак» заказать и картошечку фри с сырным соусом.
– Ляля, заткнись, пожалуйста, – попросил Марвин.
– Я б эту картошку в соус обмакнул, чтоб в нем потом все пальцы…
– Илья-я-я! – захныкала Лиля, прикрывая Лялин рот ладошкой. – Перестань!
Когда Ляля угомонился, Лиля положила голову ему на плечо и с грустным видом уставилась на потрескивающий костер. На лице сестры плясали блики от пламени.
– До населенного пункта бы какого-нибудь доехать, – сказал Макс. – В ту сторону, куда мы гоняли в магазин, соваться смысла нет. Заправка там далеко, мне бензина не хватит. Нужно ехать вперед, а что там впереди – кто знает?..
– А у тебя нет дорожного атласа? – спросила Сима.
– Валяется где-то в машине. Отец у меня – старовер. Покупал его, когда я на права сдал. Только на фига, если я всегда по навигатору езжу?
– Вот и пригодился! – засиял Ляля. – Тащи сюда!
Марвин нехотя поднялся и отправился к машине. Вскоре он вернулся растерянный, с большой пластиковой канистрой в руках.
– Это что такое? – встрепенулась Лиля.
– В кустах было, – ответил Марвин. – Я сразу и не заметил. Тут еще на соточку километров смело хватит. До заправки. Уже веселее…
Мы обрадовались. Никто не горел желанием оставаться в лесу без связи и топлива, чтобы помереть с голоду.
К канистре была прицеплена записка, которую явно писали впопыхах: «Простите!»
– Это наверняка дядя Толя оставил, – предположила Лиля. – И почему он вообще с ними связался?
– Дядя Толя хороший, но слабохарактерный, – сказал Ляля. – Таким сложно на свете живется.
– А Альберт? – поддел Лялина Макс. – Настоящий лидер.
– Альберта я больше знать не желаю, – угрюмо отозвался Лялин. – Если кто-нибудь из них еще мне на пути попадется… Этому Быку я еще раз челюсть вправлю.
Сима в нашем разговоре участия не принимала. Она сидела у костра и внимательно разглядывала дорожный атлас.
– Прямо есть населенный пункт, – сказала она. – Как раз Медведево. Наверняка там же – заправка и продуктовый.
– Ура! – обрадовался Ляля. – Пожрем, отдохнем и домой двинем.
– Жалко, что деревню так и не нашли, – сказала Лиля.
– И золотые монеты, – поддакнул Лялин.
– Мне хватило приключений, – отрезал Макс. – У меня вообще через неделю экзамен по английскому.
– Да и не найти нам деревню самостоятельно, – вздохнула Лиля. – Если уж Альберт не нашел…
Сестра взглянула на меня и с надеждой в голосе спросила:
– Это нереально, да, Лева?
– Ну, почему же нереально. Были бы с собой старые, дореволюционные карты…
– У меня есть, – вдруг тихо сказала Сима.
Мы все замерли и уставились на нее.
– В смысле? – не понял Ляля.
– Лева, помнишь, ты мне давал книги своего дедушки? – обратилась ко мне Сима. – И карты, и справочник. Я все взяла с собой. На всякий случай.
– Что ж ты раньше молчала, Симка? – завопил счастливо Ляля. – Скорее неси сюда!
Стараясь не думать о голоде, мы расположились рядом с палаткой и, склонившись над современными и старыми картами, принялись изучать местность. Ляле не терпелось разыскать золотые монеты, Максу – утереть нос Альберту. Мне же, несмотря на ломоту в мышцах, усталость и голод, просто нравилось жить в этом моменте. Нравилась лунная ночь, запах костра и будоражащая неизвестность. Нравилось, что рядом, по левую руку, сидит сосредоточенная Сима. Вот она забавно хмурится, вчитываясь в названия, а потом склоняется ко мне, чтобы задать вопрос. А получив ответ, в благодарность, несмело целует меня в висок…
– Я ничего не понимаю! – рассердилась Лиля. – Разве можно в этом разобраться?
– Не отвлекайся, – шикнул на нее Лялин. – До утра еще много времени. Разберемся.
Сима
Наутро я еле разлепила глаза. Давно мне не было так сложно вставать. Из соседней комнаты доносились оживленные мужские голоса, а снаружи – веселый щебет птиц. Из спальника вылезать не хотелось – в палатке было прохладно. Растрепанная и сонная Лиля сидела рядом со мной и прислушивалась к тому, что происходило у мальчишек.
Я все-таки расстегнула спальник и приподнялась на локтях. Тут же почувствовала, как болят мышцы пресса.
– Тоже разваливаешься? – спросила Лиля, заметив, как я поморщилась. – И у меня все болит. Особенно ноги.
Голоса в соседней комнате затихли. Видимо, парни вышли на улицу. Тогда и мы с Лилей, кряхтя, как две старушки, выбрались наружу. Ребята сидели на траве и о чем-то негромко переговаривались.
– Доброе утро! – первой поприветствовала парней Лиля.
Ляля тут же обернулся.
– Доброе! – произнес он слегка охрипшим голосом, а затем покашлял. После вчерашней прогулки под дождем, а потом купания под ним же Лялин посадил голос. Светлые кудряшки торчали в разные стороны, синяки с лица по-прежнему не сошли. Глядя на него, я покачала головой.
– Как ты весь такой побитый маме покажешься, когда мы домой приедем?
Ляля слинял из дома под предлогом похода. Даже палатку и в самом деле раздобыл вполне легально – у родного дяди.
– Еще бы до дома живыми добраться, – угрюмо сказал Марвин.
– Что вы здесь обсуждаете? – спросила Лиля.
– Макс боится, что мы нигде не проедем, – ответил Лева. – Снова застрянем.
– Придется пешочком гулять, – беспечно откликнулся Лялин. Вот кто не терял бодрости духа, даже несмотря на то что его кумир Альберт оказался обычным «кидалой».
Лева и Марвин промолчали. Но, судя по кислым выражениям лиц ребят, разбитыми в это утро себя чувствовали не только мы с Лилей. Взяв из палатки мыло, пасту и зубные щетки, мы отправились умываться.
Над озером еще плавал туман. После дождя вокруг пахло мокрой землей, но небо ясное, а значит, день обещал быть хорошим. Повезло, что дожди не зарядили на несколько дней. Есть хотелось неимоверно, но мы не заводили разговор о завтраке. Даже Ляля не дразнил сегодня картошкой фри и сырным соусом.
Деревня-призрак, которую мы посчитали той самой, «альбертовской», находилась почти в сотне километров от нашего озера. Перед поисками сокровищ мы планировали завернуть на станцию Медведево и где-нибудь перекусить.
Когда собрали палатку, полянка показалась заброшенной и какой-то чужой.
– Даже жалко уезжать, – вздохнула Лиля. – Вот здесь мы танцевали…
– А вот здесь мне в морду заехали, – добавил Ляля, который тащил к раскрытому багажнику собранную палатку.
В общем, «лагерь копателей» все покидали с различными чувствами.
В машине у Марвина обнаружили пакет с засохшими недоеденными крекерами. Разделили по-братски и так накинулись на крекеры, словно это были самые вкусные лакомства в мире.