– Хорошо, обещаю. – Сэйнт прижимает ладонь к моей щеке. – Мне уйти?
Мотаю головой. Да, он меня, конечно, до смерти напугал, но, строго говоря, это ведь был не совсем он. Просто притворялся, разыгрывал сценку, как я сама его попросила, пусть и безотчетно. Его вины тут нет.
– Не уходи, – прошу я. – Давай просто… Сегодня не хочется никем притворяться.
Кивнув, Сэйнт снова прижимает меня к себе.
– Хорошо, будем сами собой.
Казалось бы, после всего, что случилось, это невозможно, однако его слова меня радуют. От них по телу неожиданно разливается тепло.
Ну как можно на него злиться, ведь я все равно что сама попросила разыграть всю эту сцену!
В ванной ярко горит свет, и мне некомфортно стоять перед ним абсолютно голой, ведь до этого мы только целовались пару раз. А как из душа выходить, вообще непонятно – тогда он всю меня сможет рассмотреть.
Кажется, Сэйнт читает мои мысли. Отвернувшись, он тянется за полотенцем, закутывает меня в него и, нежно поцеловав в лоб, вылезает из душа.
Стянув насквозь промокшую рубашку, он в нерешительности смотрит на меня.
Выхожу из душа и лезу в шкаф за чистым полотенцем.
– Давай посушу твои вещи. Только, боюсь, кроме полотенца, мне нечего тебе предложить.
Жду за дверью, пока он отдаст мне одежду, чтобы бросить ее в сушилку.
В каком-то смысле теперь я владею ситуацией: ему придется ждать, пока все высохнет, так что в этот раз быстро убежать не получится.
Вернувшись на кухню, вижу, как Сэйнт, в одном полотенце, обернутом вокруг пояса, возится с чайником.
– Чаю горячего хочешь? – не поворачиваясь ко мне, спрашивает он.
– Не откажусь.
Я до сих пор кутаюсь в полотенце, но мне-то есть что надеть. Натягиваю халат, в котором встречала его в первый раз. Тогда я чувствовала себя раздетой, а сейчас он в одном полотенце, и такое впечатление, что одежды на мне, наоборот, слишком много.
Ухожу в ванную, чтобы собраться с мыслями. Смотрю в зеркало – на голове черт-те что, мокрый спутанный клубок. Высушив голову, собираю волосы в узел. В ящике, куда прячу фен, замечаю пузырек «Ксанакса». С облегчением вздохнув, проглатываю одну таблетку.
Когда я возвращаюсь на кухню, Сэйнт уже разливает чай.
Без рубашки он выглядит именно так, как я представляла себе Кэма: рельефная спина сужается к талии, кожа гладкая, загорелая. Только руки надо описать по-другому. Теперь-то я знаю, какая чудовищная мощь в них таится, – в книге это и наполовину не раскрыто. Я отбивалась изо всех сил, а он как будто и не заметил. Приятно осознавать, что эту силу он будет использовать, чтобы защищать меня.
Сэйнт пододвигает ко мне чашку. Сделав глоток, я закрываю глаза – неужели удалось успокоиться! Чувствую, что «Ксанакс» начинает действовать.
Открыв глаза, вижу, как Сэйнт, попивая чай, внимательно за мной наблюдает.
У меня к нему масса вопросов – и вместе с тем в глубине души мне нравится атмосфера таинственности, которая его окружает. Кроме его имени и того, кем он работает, я ничего о нем не знаю. Если буду расспрашивать, ответы могут не совпасть с тем образом, который я себе нарисовала.
Поставив чашку на стол, Сэйнт забирает чай у меня из рук. Его ладони скользят вниз по моей спине, он хватает меня за задницу и, приподняв, сажает на стол рядом с плитой.
Взяв меня за руку, он разглядывает сначала одно запястье, потом другое – на них остались красные следы от веревки – и гладит большими пальцами.
– Болит?
Качаю головой.
– Ничего.
Сощурившись, он наклоняет голову набок – не верит мне.
– Скажи честно.
Качаю головой.
– Ничего, пройдет.
Такой ответ его устраивает. Я не кривила душой: не страшно, если следы на какое-то время останутся. После секса у меня и не такие синяки бывали. Он не хотел сделать мне больно – просто старался изо всех сил сыграть ту роль, которую я ему придумала.
По крайней мере, мне кажется, что это я придумала. Не совсем уверена, кто первый начал.
Так или иначе, прекращать эту игру не хочется. Он мне нужен! Чем больше, тем лучше! С ним у меня столько идей для книги появилось! Даже хорошо, что все так вышло сегодня, – хотя повторить эту ночь я бы ни за что не согласилась. Похоже, благодаря Сэйнту моя новая книга получится максимально правдоподобной.
Я вижу его полный страсти взгляд и радуюсь, что он сдерживается – оставляет выбор за мной.
Провожу большим пальцем по его губе и, подавшись вперед, целую его. Сэйнт по-прежнему не дает себе волю: только мне решать, что последует за этим поцелуем. Запускаю язык ему в рот.
Он стоит у меня между ног, и, так как нас разделяет только полотенце, я сразу чувствую, как у него встает.
Обхватываю его ногами, и он тут же берет контроль над происходящим в свои руки. Придерживая меня за голову, еще крепче целует и тянет к краю стола – практически держит на весу.
Когда Сэйнт начинает скользить губами по моей шее, я запрокидываю голову и закрываю глаза. Все вокруг плывет. Его пальцы касаются пояса моего халата.
– Можно? – шепчет он.
Подняв голову, смотрю на него и молча киваю.
Опустив глаза на мою грудь, Сэйнт развязывает пояс. Чуть приподнимаюсь, помогая ему стянуть с меня халат. Сэйнт отшвыривает его через голову и затаив дыхание разглядывает меня, слегка поглаживая пальцами.
Потом берет меня за грудь, а я не могу отвести глаз от его кольца.
Интересно, мои сиськи лучше, чем у его жены? Я вообще красивее ее?
Сэйнт прикусывает мой сосок, и я, схватив его за волосы, прижимаю его голову сильнее к себе. Он с жадностью целует мою грудь, и от сдержанности не остается и следа.
Теперь он абсолютно ненасытен и осыпает поцелуями все мое тело: грудь, шею, губы. Я даже не успеваю понять, когда он переходит от одного к другому.
Он поднимает меня, придерживая одной рукой за талию, а другой за задницу. Его язык глубоко у меня во рту.
Хорошо, что он несет меня: голова кружится так, что сама я бы не дошла.
Положив меня на диван, Сэйнт срывает с себя полотенце и опускается сверху. Все происходит так быстро, что я даже не успеваю рассмотреть его и понять, будет ли больно.
Со мной такого еще никогда не было – такого секса, о котором я пишу в собственных книгах. У всех, с кем я спала, размеры были вполне обычные, поэтому я только гадать могла, каково это – трахаться с мужиком, у которого член настолько большой, что причиняет боль.
Закинув ноги ему на спину, я понимаю, что гадать мне больше не придется: с замиранием сердца чувствую, как его огромный член трется о мои ляжки.
Когда он начинает постепенно входить в меня, я морщусь.
– Расслабься, – шепчет Сэйнт, касаясь губами моей кожи. – Ты забудешь про боль, обещаю. – Голос у него такой нежный, а взгляд настолько уверенный, что я буквально таю под ним.
Он входит в меня до конца, и я, закрыв глаза, наслаждаюсь каждой секундой. Стараюсь обращать внимание на все: на боль, на наслаждение, на звуки, которые мы издаем. Представляю, как буду описывать все это в книге: боль и наслаждение, чувственность и животную страсть.
Мы практически сразу входим в ритм, и я забываю про книгу. Единственное, о чем я могу сейчас думать, – это как же мне хорошо! Легкие уколы совести сразу проходят под поцелуями Сэйнта.
Я быстро привыкаю.
Слишком быстро.
До ужаса быстро!
Глава 6
Сэйнт ушел в четыре утра.
Перед этим он взял меня еще раз – уже на кровати.
Не знаю уж, что он жене сказал, может, соврал про ночное дежурство, но сегодня попозже обещал снова приехать. Именно поэтому стук в дверь оказался неожиданным. До вечера еще точно далеко – я никогда так долго не сплю, да и солнце светит ярко. Однако стучат настойчиво. С трудом разлепив глаза, беру телефон: начало десятого.
Почему он вернулся так быстро?
Отбросив одеяло, хватаю ночную рубашку, на ощупь добираюсь до двери спальни и, открыв ее, щурюсь от яркого света. Случайно бросив взгляд на окно, выходящее на улицу, застываю как вкопанная.
Это не Сэйнт.
Возле дома стоит машина Майкла.
Черт!
Черт! Черт! ЧЕРТ!
Зачем он приехал? А девочки тоже с ним?
Поверить не могу!
Они ни разу не приезжали, пока я работаю.
Бросаюсь в спальню проверить, не забыл ли Сэйнт чего, и в этот момент Хлоя, сделав ладошками козырек, прижимается лицом к окну.
– Мамочка! – пищит она и отступает немного назад, показывая пальцем на окно. – Пап, я вижу маму!
Теперь Майкл тоже вглядывается в окно и машет мне рукой.
– Сюрприз! – радостно кричит он.
Иду к двери настолько медленно, насколько возможно, попутно оглядывая кухню: надеюсь, я не оставила никаких следов того, что всю неделю прикидывалась свободной женщиной.
Что же я наделала!
Сэйнт обещал вечером вернуться. Надо как можно скорее написать ему, чтобы не приезжал.
Трясущимися руками отпираю замок. Хлоя и Энди, опережая отца, тут же бросаются ко мне в объятия. Крепко обнимаю их: когда я уезжаю сюда работать, тяжелее всего мне дается разлука с дочками. Зато здесь у меня получается писать гораздо быстрее, и дома я могу проводить с ними больше времени.
Присев, я еще крепче обнимаю обеих.
– Мы приехали сделать тебе сюрприз! – Энди подпрыгивает на месте.
Взглянув на Майкла, я выдавливаю улыбку.
– Да уж!
Встаю, и он, подойдя ближе, наклоняется поцеловать меня.
– Прости, – бормочет он. – Они умоляли не говорить тебе.
– Ничего, – отвечаю я. Надеюсь, звучит достаточно убедительно. – Перерыв не помешает.
Поставив два пакета с продуктами на стол, Майкл идет обратно к двери.
– Мы приготовим для тебя ужин. Пойду заберу остальное.
Он выходит на улицу, и я мягко отстраняю девочек.
– Маме нужно переодеться, – говорю я. – Разберите пока пакеты.
Они еще слишком маленькие и не знают, что надо делать: Энди четыре, а Хлое пять. Мы с Майклом хотели погодок, чтобы не пришлось дважды проходить трудный возраст.