– Молодые люди, время вышло, – скрипучий голос контролера с трудом достиг нашего слуха, и мы нехотя разорвали свой поцелуй.
– Подожди, – сказал мне Илья и подошел к контролеру.
Они быстро о чем-то переговорили, после чего Илья вернулся ко мне, улыбаясь:
– До закрытия осталось два круга, и на это время кабинка полностью в нашем распоряжении…
– А я не знала, что ты такой романтик, – проговорила я, позволяя ему обнять себя.
– Сам в шоке, – моими же недавними словами ответил он и хитро усмехнулся: – Разочарована?
– Отнюдь, – тоже усмехнулась я и с удовольствием погрузилась в новый поцелуй.
После парка мы еще долго гуляли ночному городу, и, несмотря на жуткую усталость, я держалась из последних сил. Но в один прекрасный момент зевота начала одолевать меня, и нам все же пришлось завершить прогулку.
Илья довез меня до дома, но мы все-таки ненадолго задержались во дворе, не в силах остановить прощальный поцелуй. Тут-то со мной и случилось то же, что и утром: мое сознание вновь отделилось от тела здешней Кати, и мне несколько минут пришлось наблюдать, как она целуется с Ильей. И теперь помимо паники от непонимания происходящего, я ощутила еще и укол ревности. Как это ни абсурдно, но я приревновала Илью к себе самой же. Тот, естественно, ничего не заметил, ни когда я покинула Катино тело, ни когда вернулась в него, но мое настроение, тем не менее, было немного подпорчено.
Едва рассталась с Ильей, я, еще даже не заходя в квартиру, принялась вновь названивать Карлу Генриховичу. На мое счастье, он ответил, только слышно было очень плохо. На том конце что-то гудело и грохотало, и его голос едва пробивался сквозь весь этот шум.
– Извините, Катенька, я не могу сейчас долго говорить, – с трудом разобрала я слова Карла Генриховича.
– Но это очень важно! – прокричала я как можно громче.
– Говорите, только быстро…
Мне не нужно было повторять дважды, и я попыталась как можно ясней и короче изложить ситуацию.
– Мне трудно сказать что-то по этому поводу…– долетел до меня искаженный голос старика. – Но, скорее всего, это не просто так… Попробуйте сами подумать над этим, Катенька… Только вы можете найти ответ… Найдите связь и… – тут разговор как назло оборвалась, и сколько я потом в отчаянии не пыталась набрать номер заново, слышала лишь «абонент недоступен».
И что теперь делать? Отпустить ситуацию, закрыть глаза на то, что я начала «выпрыгивать» из тела здешней Кати? А вдруг это какой-нибудь «сбой» и в один прекрасный момент мое сознание не сможет вернуться в тело? Так и буду болтаться в пространстве?
– «Вам надо самой подумать над этим», – перекривляла я Карда Генриховича. – «Найдите связь»…
Связь… Какая связь? Между событиями или… Мной и здешней Катей? Какая-то слабая догадка стала зарождаться в дальнем углу сознания, но я никак не могла ее вытянуть наружу. Я обхватила себя руками и принялась расхаживать по комнате. Пыталась вспомнить, что происходило в те оба раза, когда мне пришлось наблюдать за собой со стороны.
Впервые это случилось, когда я разговаривала с Сашей. Во второй – целовалась с Ильей. Что же во всем этом было странного?
Стоп. А почему здешняя Катя, расставшись с моим сознанием, ничуть не изменила своего поведения? Она продолжала говорить и делать то, что делала до этого я.
Мне вспомнилось, как я еще во время встречи с местным Карл Генриховичем, спросила его, не навредят ли какие-либо мои поступки здешней Кате. На что тот ответил, что судьбу я точно изменить не смогу. Однако я все равно иногда беспокоилась, что сделала что-то не то. Например, высказала протест Саше. Или же поддалась влечению к Илье. Но это, действительно, ничего не изменило. Более того, здешняя Катя, кажется, была солидарна со мной…
Получается, наши сознания и поступки все это время были едины? И значит ли это, что я сделала все правильно?
– А может я, вообще, ей помогла? – принялась размышлять вслух. – Сделала то, на что она не решалась сама? А вдруг я оказалась чуточку храбрее и честнее своего двойника?
– В таком случае, – вновь озвучила свои мысли, – думаю, она не будет против, если я все-таки сделаю то, что пора было сделать давно…– и решительно направилась в спальню.
Чемодан я нашла на верхней полке шкафа. Разложив его по центру комнаты, принялась с азартом забрасывать туда свои вещи. Желание поскорей покончить с прошлым было настолько сильным, что одежду я даже не старалась складывать аккуратно, сгребала ее стопками с полок и прямо так кидала в чемодан.
Дошла очередь и до комода с бельем, где я сразу наткнулась на спрятанный ранее амулет «моего» Карла Генриховича. Взяла его в руку и вдруг почувствовала, что плачу. Слезы небывалого облегчения струились по моим щекам, а я смотрела на подаренный мне крест и улыбалась.
– Я поняла, – прошептала, обращаясь к далекому Карлу Генриховичу. – Теперь я все поняла… Спасибо.
И амулет, словно в ответ на мои слова, начал светиться, и это сияние с каждой секундой становилось ярче, заполняя собой комнату и окутывая меня со всех сторон. Нечто похожее уже происходило со мной, после чего я очнулась в этом мире…
– Нет, – испуганно заговорила я. – Только не сейчас, пожалуйста… Ведь все только начало налаживаться… Я хочу еще немного побыть здесь… Я не хочу возвращаться домой…
Но свет разгорался все сильнее, и я уже с трудом различала окружающие предметы…
– Но можно я еще хоть разочек увижусь с Ильей?..– умоляюще крикнула неизвестно кому, но ответом мне была глухая тишина.
А в следующее мгновение земля ушла из-под ног, и я, увлекаемая неведомой силой, стала падать куда-то в пустоту…
Глава 8
– Просыпайся…– сквозь забытье прорвался требовательный голос, а через мгновение послышался шорох раздвигаемых штор, и в глаза ударил яркий свет.
– Катя, да просыпайся ты уже! – голос стал громче, и теперь я точно узнала его.
Мама.
Значит ли это, что я дома?..
Я тут же распахнула глаза и приподнялась. Около меня, с недовольным видом скрестив руки на груди, действительно стояла мама, в синем шелковом халате до пят и волосами, собранными в специальную сеточку, чтобы не испортить прическу. Только вот незадача: «моя» мама отродясь не носила шелковых халатов, и уж тем более никогда в жизни не нацепила бы на голову подобную сетку.
Да и комната порядком отличалась от той, в которой я провела почти все свое детство и юность…
Я с непроизвольным стоном откинулась обратно на подушку. Ну что? Здравствуй, новый мир?
– Не поняла, ты собираешься вставать или нет? – снова заговорила «мама». – Хочешь опоздать в свой первый рабочий день?
Первый рабочий день… Интересно, какая профессия уготована мне в этом мире? Надеюсь, здешняя Катя не выбрала для себя экстраординарный способ зарабатывания денег, и мне удастся с этим справиться.
– Встаю, – пробормотала я, откидывая одеяло в сторону.
– Давай быстрее. Одевайся и приходи завтракать, – «мама» направилась к двери. – Папа тебя отвезет…
Ну хоть что-то хорошее. Не придется самой искать место «работы».
Когда мама скрылась за дверями, я уже проворней выбралась из постели и принялась оглядывать комнату. Первым, что бросилось в глаза, была мебель: она показалась мне какой-то старомодной, словно ее не меняли лет тридцать, а то и больше, но при этом не выглядела потрепанной или выцветшей. И уж точно в моей спальне ничего подобного никогда не стояло.
Тем не менее, некоторые мелочи все же говорили о том, что эта обитель вполне могла принадлежать мне. Во-первых, цветовая гамма. Она была как раз такой, как нравилось мне – сочетание нескольких оттенков голубого и бежевого. Во-вторых, картина, написанная акварелью, с моим любимым «морским» пейзажем. В-третьих, подоконник, сплошь заставленный горшочками с фиалками. В остальном же, все вокруг было чужим и непривычным.
Да, и во всей этой обстановке явно чего-то не хватало…
Я еще раз прошлась по комнате, пытаясь понять, что это может быть, однако ответ так и не пришел. Тогда я заглянула в шкаф и с удивлением принялась изучать его содержимое. Нет, в этот раз я не нашла в нем своей привычной одежды, как это было в прошлом мире. Наоборот, одежда, висевшая здесь, поразила меня своей старомодностью еще больше, чем мебель. Это были сплошные блузки, жакеты, удлиненные юбки и платья… И ни одних брюк. Зато верхнюю полку заполняли шляпки разных цветов и фасонов.
Отдел с бельем тоже не порадовал: все чересчур закрытое, скромных расцветок, почти без украшений. Да и что говорить, хлопковая сорочка, в которой я здесь проснулась, тоже не отличалась эротичностью и оригинальностью кроя.
«То ли я здесь какая-то скромница, то ли мода в этом мире такая», – сделала неутешительный вывод после ревизии гардероба.
Настроение, которое и так было далеко от беззаботного и счастливого, упало еще на несколько пунктов. Но правила «игры», в которую меня втянул Карл Генрихович, никто не отменял, поэтому придется приспосабливаться к здешним условиям.
И для начала следует принять душ.
Ванная комната, к счастью, оказалась на том же месте, где и в моей реальной квартире. А очутившись внутри, я впервые за утро не испытала никакого разочарования. Ванная как ванная: зелененькая плитка, обыкновенная, без высокотехнологичных изысков сантехника, пластиковые полочки, шампуни-кремы в ярких упаковках… Туалет по соседству тоже имелся.
Вернувшись к себе, с трудом выбрала наряд для предстоящего «первого рабочего дня». Оставалось надеяться, что серая прямая юбка и голубая блузка из батиста окажутся к месту, и я не буду в них выглядеть белой вороной. Единственным приятным дополнением к образу стали туфли – очень удобные и красивые лодочки из серой замши на каблучке-рюмочки.
Косметичка нашлась на прикроватной тумбочке, а ее содержимое показалось мне вполне приемлемым: пудра, набор светлых теней, тушь, румяна, несколько помад натурального оттенка.
За неимением настенного зеркала я вооружилась карманным и подошла к окну, где было