– Не понимаю, зачем вы все это мне рассказываете, – на этот раз следователя перебила уже я. – Как и не понимаю, какое отношение к смерти Романовой имею я…
– Свидетели утверждают, – его невозмутимости можно было позавидовать, – что незадолго, как и в сам момент ухудшения самочувствия княгини, рядом с ней находились именно вы. Более того, видели, как вы приносили ей шампанское, при том, что сами почти ничего не пили… Затем же вы, когда княгине стало плохо, никому не сказали об этом, и сами отвели ее в комнату. И только потом, пробыв с ней наедине около десяти минут, соизволили позвать ее врача… Врача, который по удивительному стечению обстоятельств, является еще и вашим законным супругом. Скажете, совпадение, Екатерина Андреевна?
– При чем тут мой муж?
– При том что он мог покрывать вас, Екатерина Андреевна. И у него есть доступ к такого рода лекарствам. Но мы его еще допросим на этот счет…
– Вы сошли с ума, – я сокрушенно покачала головой. – Все вокруг сошли с ума… Вот скажите мне, какой у меня мог быть мотив? – я умоляюще посмотрела на мужчину, сидящего напротив. – Зачем мне убивать Наталью Владимировну? Я проработала в доме Романовых всего две недели, за все это время у меня ни разу не было никакого конфликта с княгиней… Более того, ни с кем из Романовых не было конфликтов…
– А с Александром Борисовичем? – следователь откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.
– Александром Борисовичем? – рассеянно переспросила я. – Но…
– А вот он утверждает, что конфликты были. Более того, вы говорите, например, что никогда не были знакомы с Романовыми раньше…
– Лично – нет, а так… Кто ж не знает Романовых? – я попыталась улыбнуться.
– Вот тут-то вы обманываете меня, Екатерина Андреевна, обманываете…– протянул следователь. – А как же Ялта 2003 года?.. Вы будете отрицать, что тем летом не были вхожи в семью Романовых?
– Господи, это было так давно, – я провела рукой по лицу. – Я была ребенком… И когда мне Наталья Владимировна сама напомнила об этом, я, признаться, удивилась…
– А вот тот же Александр Борисович утверждает, что вы как раз прекрасно помнили о том лете, ибо были без памяти влюблены в него… Он также считает, что именно ради него вы нашли способ попасть на работу в их дом…
Я не знала, что на это ответить, поскольку не догадывалась, как на самом деле попала к Романовым здешняя Катя. Может быть, она действительно проявила инициативу, чтобы стать репетитором Коли? Ведь если вспомнить слова мамы, она так радовалась, что получила эту работу. Но мне лучше промолчать на этот счет, не стоит подставлять мою двойняшку.
Но следователь не унимался и задал мне именно тот вопрос, о котором я только что рассуждала:
– Так как вы стали репетитором у Николая Романова? Поведайте нам вашу версию…
– Я…– замялась, силясь вспомнить все, что знала по этому поводу. – Я получила эту работу в агентстве по трудоустройству домашнего персонала.
– И как? – губы следователя дернулись в ухмылке. – Много кандидатов претендовало на эту должность?
– Много… Наверное…
– И среди множества профессиональных репетиторов выбрали именно вас. Ту, которая уже была знакома с князьями Романовыми…
– Господи, что вы от меня хотите? – мой голос сорвался, я же сама едва боролась с подступающей истерикой. – Что я должна вам ответить? Я не знаю, ничего не знаю, понимаете?
– Правду, Екатерина Андреевна, правду… Мы только за правду. Вы же знаете, что если вы признаете вину, то вам, возможно, смягчат наказание.
– Но я ничего не делала! – закричала я в полном отчаянии. – Я не убивала Романову! Да и зачем мне это делать? Зачем? Какой у меня может быть мотив?
– Мы сами теряемся в догадках, – развел руками следователь. – И надеялись узнать от вас, зачем было убивать княгиню?
– Вы ничего не узнаете, – мои глаза увлажнились, а в носу защипало. – Потому что я ничего не делала… Как вы этого не поймете? Я не убивала Наталью Владимировну… Не убивала…
– Ладно, – следователь резко поднялся. – Сейчас посидите немного в камере и подумаете… Может, вы просто подзабыли, за что ее убили…
– Вы шутите? – мои губы начали дрожать. – Вы шутите?..
– Я серьезен как никогда, Екатерина Андреевна, – с этими словами следователь распахнул дверь и приказал полицейскому, дежурившему около его кабинета: – Уведите ее…
Полицейский, молодой паренек, подошел ко мне и, стараясь не смотреть в глаза, надел на меня наручники. Наручники! Самые настоящие…
А потом мы долго шли по каким-то мрачным коридорам с закоулками, мимо дверей с зарешеченными окошками. Около одной из них мой проводник наконец остановился, лязгая замками, открыл и впустил меня внутрь.
Снова брякнули ключи, поворачиваясь в замке, и я осталась одна. В тюремной камере. Отрезанная от всего мира.
Страх спазмом сдавил горло, и слезы ручьями потекли из глаз. Как? Как такое произошло?
Я упала на узкую лавку и принялась раскачиваться из стороны в сторону, тихонько скуля и завывая. Хотелось закрыть глаза, а потом открыть и понять, что весь этот ужас мне просто приснился. Я даже так и сделала: зажмурилась крепко-крепко на несколько минут, мысленно молясь, чтобы это все оказалось сном…
Но, естественно, чуда не произошло. Меня по-прежнему окружали холодные тюремные стены, покрашенные в жуткий серо-зеленый цвет.
Я легла на лавку, подтянув к груди коленки, и ушла в себя. Слезы кончились, а я продолжала смотреть в одну точку, мыслями пребывая в другом месте. Школа, Саша, отдых на море с родителями, снова Саша, Илья на скейтборде, институтские годы, мое репетиторство у Коли, наша с Ильей свадьба – воспоминания хаотично сменяли друг друга, то медленно всплывая, то загораясь яркими вспышками, а потом исчезали, терялись, размывались… Казалось, что все это было давным-давно… Где-то в другой жизни… Или мире…
Мысль о другом мире заставила меня встрепенуться. Амулет Карла Генриховича… А если мне вдруг придет пора снова переместиться, как крест сможет это сделать, если я здесь, в этом вместилище ада, а сам он лежит на дне чемодана с моей одеждой, который я из-за продолжительной болезни так и не успела разобрать?
Но поразмышлять мне на эту тему не дали. Неожиданно заскрежетал замок, и дверь распахнулась.
– Идемте, – скомандовал охранник.
– Куда вы меня? – испуганно спросила я, даже не двинувшись с места.
– Вас выпускают. Следователь Марджанов вам все объяснит сам. Идемте…
Когда до меня дошел смысл сказанных им слов, я вскочила и пулей выбежала наружу. На свободу. На волю.
Как же мало человеку нужно для счастья: вначале отними, что у него всегда было, а потом отдай обратно… В моем случае это была свобода.
– Вы нашли преступника? – спросила я следователя, едва переступив порог его кабинета.
– Да, нашли, – отозвался тот, не отрываясь от чтения каких-то бумаг.
– Я же говорила, что это не я! – возликовала я. – А позволите узнать, кто это?..
Но лучше бы я этого не спрашивала, ибо ответ оказался убийственным.
– Ваш муж.
Земля на мгновение качнулась под ногами, и я прислонилась к стене.
– Кто? – переспросила тихо.
– Ваш муж, Болдин Илья Викторович, – деловито повторил Марджанов. – Он сам пришел к нам час назад и дал признательные показания.
– Но этого не может быть, – я на негнущихся ногах подошла к столу следователя и рухнула на ближайший стул. – Илья никого не убивал.
– На самом деле, Екатерина Андреевна, мы сразу рассматривали вашего мужа как соучастника. Но он признался, что организовал все сам, а вы даже не были в курсе. Поэтому я лично приношу вам свои извинения за причиненные неудобства и попрошу покинуть помещение, – следователь указал на дверь.
– Я хочу с ним увидеться, – я поднялась и нависла над столом. – Сейчас же…
– Вам не кажется, что вы слишком много себе позволяете?.. – следователь тоже начал подниматься.
– Не кажется, – отрезала я. – Я хочу увидеть своего мужа, – и, резко растеряв всю браваду, добавила уже почти умоляюще: – Ну, пожалуйста…
– Ладно, – неожиданно согласился Марджанов. – Идемте… Но у вас будет ровно пять минут на свидание…
Я, боясь поверить в удачу, бросилась за следователем. Мы вновь шли тем же путем, что и я некоторое время ранее, в конечном итоге остановившись у одной из камер. У ее двери дежурил безучастный ко всему охранник-полицейский.
Марджанов жестом приказал тому открыть камеру, а после повернулся ко мне с напоминанием:
– Пять минут.
Я кивнула и шагнула внутрь.
– Катя. – Илья крепко обнял меня, едва я переступила порог. – Что ты тут делаешь?
– Мне дали всего пять минут, чтобы увидеться с тобой, – я тоже вцепилась пальцами в его рубашку и прижалась щекой к его плечу.
– Значит, тебя выпустили? – с облегчением выдохнул Илья.
– Да, – я подняла голову и заглянула в его глаза. – Зачем ты это сделал, Илья? Зачем сказал, что это ты убил Романову?
– Я не мог позволить находиться в этом ужасном месте тебе. – Илья провел тыльной стороной ладони по моей щеке, а потом почти с силой притянул меня обратно к себе, заговорив быстрым шепотом: – Лучше пусть они меня накажут, чем тебя… А я как-нибудь это переживу… Тем более за чистосердечное признание мне обещали смягчить наказание…
– Но это неправильно! Мы с тобой не виноваты! Почему обвиняют нас? – я вдруг почувствовала, что снова плачу. – Ведь даже ребенку будет понятно, что все это дело шито белыми нитками… Почему не найдут настоящего убийцу?..
– Потому что этого убийцу находить нельзя, – горестно усмехнулся Илья, зарываясь лицом мне в волосы. – Неужели ты не понимаешь?..
– Понимаю… Но я так это не оставлю. Я обещаю, что сделаю все, чтобы вытащить тебя отсюда, – проговаривая все это, я действительно наполнялась решимостью, во что бы то ни стало претворить свои слова в жизнь.
– Нет, прошу тебя, не надо, – с жаром произнес Илья. – Это безумие. Пожалуйста, не лезь в это дело… Береги себя, прошу… У моих родителей есть знакомый адвокат, он обязательно что-нибудь придумает… Вот увидишь, мы выпутаемся из этого и все будет хорошо…