Данный вопрос вызвал нешуточный резонанс в обществе и в 1949 году был вынесен на рассмотрение в ООН. После долгих обсуждений представителями стран всего мира было принято нелегкое, но единственно верное решение: начать контролировать процесс воспроизводства населения на государственном уровне. Вначале повсеместно был установлен запрет на рождение более двух детей в одной семье, нарушение этого табу вело к серьезным наказаниям, вплоть до принудительных абортов на любых сроках и административного ареста. Однако к началу 60-х годов стало понятно, что эти методы оказались малоэффективны, и начались поиски новых путей решения данной проблемы.
Тогда ученые в области репродуктивной медицины предложили кардинальный способ контроля над рождаемостью. Он заключался в выдаче семейным парам специальной лицензии (разрешения) на право зачатия ребенка экстракорпоральным методом. При этом естественный способ размножения запрещался. Для того чтобы этот способ контроля стал полноценно действовать, были также приняты следующие условия: 1) дополнительно установлен на законодательном уровне запрет на ведение половой жизни до достижения 18 лет. За нарушение этого закона следовало наказание в виде полной и безвозвратной стерилизации как мужчин, так и женщин. 2) В первые месяцы после наступления совершеннолетия каждый индивид должен в обязательном порядке сдать свои половые клетки, которые будут заморожены и помещены в специальный банк, где будут храниться до момента его бракосочетания и возможного получения с партнером разрешения на ЭКО. После изъятия клеток мужчинам проводят вазэктомию, а женщины обязаны ежемесячно получать противозачаточные инъекции в специальных медицинских учреждениях по месту регистрации. Все это необходимо для того, чтобы полностью исключить наступление случайной беременности. Опять же за нарушение этих пунктов следует стерилизация и штраф. 3) После заключения официального брака, семейная пара сразу же вносится в специальный реестр. Раз в год из этого реестра случайным образом (по аналогии с лотереей) выделяется определенное количество пар (на усмотрение вышестоящих органов), которым выдается та самая лицензия на зачатие ребенка. Если процедура оплодотворения прошла успешно, то пара исключается из реестра. В противном случае у нее есть еще одна попытка, которую можно повторить спустя три года».
Вот тебе и решение проблемы с демографическим взрывом. Жестко, радикально, возможно, не совсем гуманно, но… Нет, я не буду брать на себя право судить этот мир, пусть мне и кажется подобный метод диким и неправильным. К тому же этот способ, видимо, все-таки оказался действенным. Во всяком случае, даже мне заметно, что Москва выглядит несколько по-другому, в хорошем смысле этого слова. Чище воздух, больше зелени, ухоженные дворы даже в спальных районах. Да и технический прогресс с медициной здесь намного ушел вперед, если сравнивать хотя бы с моим миром. В общем, выходит, палка о двух концах…
Еще немного порассуждав над этичностью этого вопроса, я собралась было поискать информацию на какую-нибудь другую тему, как вдруг среди предложенных мне ранее статей глаз выхватил следующий заголовок: «К чему мы пришли: вся правда о контроле над репродукцией».
Заинтересовавшись, я прошла по ссылке. Начало статьи в виде справки перекликалось с информацией, представленной на предыдущем сайте, дальше же ее автор подвергал критике подобный способ контроля рождаемости и призывал власти России пересмотреть его, а то и вовсе отменить, поскольку «уже давно удалось «оседлать» темпы прироста населения Земли, а в последнее время даже наблюдается отрицательная тенденция». Далее следовало упоминание, что многие Европейские страны уже начали отходить от столь радикального метода, а, например, Швейцария, Бельгия и почти вся Скандинавия и вовсе перешла на «старое доброе» естественное воспроизводство. «Налицо старение нации в катастрофических размерах, – пишет далее автор. – Несмотря на совершенствование техники и внедрение в производство большого процента автоматизированных процессов, нехватка рабочей силы становится ощутима. Но это лишь малая проблема по сравнению с той, на которую наше государство пытается, возможно, и намеренно, закрыть глаза: увеличилась смертность среди женщин репродуктивного возраста, и уже сейчас наблюдается гендерный перекос в сторону мужского населения. А ведь всегда и во все времена женское население преобладало над мужским. Почему возникла подобная проблема? Возможно, ответ в том, что все последние десятилетия, пытаясь обуздать рождаемость, мы попросту травили и продолжаем травить женщин гормональными и прочими препаратами, которые ослабляют их здоровье и приводят к росту количества не вынашиваемых беременностей или, чего хуже, летальному исходу матери и ребенка? Возможно, поэтому Европа начинает отказываться от планового ЭКО? Может нам стоит тоже заняться этим вопросом вплотную и спасти наших женщин от вымирания? Ведь еще чуть-чуть и попросту некому будет в нашей стране рожать. Задумайтесь об этом, господа чиновники!»
От прочтения этой статьи мне стало как-то не по себе. С одной стороны, не стоит принимать близко к сердцу личное мнение какого-то журналиста, с другой же… Дыма без огня не бывает.
Я взяла свою сумку и нашла буклеты, которые дала мне Лена. Но в них, кроме информации, как готовиться к ЭКО и что может ожидать в первые месяцы после него, ничего не было. Разве что в конце одного из них, совсем мелким шрифтом были указаны возможные риски, которые может повлечь за собой данный способ оплодотворения, а среди них значился и летальный исход…
Чтобы окончательно развеять сомнения и усмирить зарождающийся страх, я нашла в телефоне номер Лены, и когда та подняла трубку, без всяких предисловий спросила:
– Каков риск того, что я умру после этого ЭКО?
– Катя, ты чего? – подозрительно заволновалась Лена. – Откуда такие мысли? У тебя все будет хорошо! Я же тебе запретила даже думать о таком! Посмотри на меня, я…
Но я не дала ей договорить, вновь задав тот же вопрос:
– Лена, каков процент вероятности летального исхода? Назови мне только цифру!
Вначале в трубке повисла пауза, затем прошелестел тихий вздох, а после раздался сдавленный голос Лены:
– Пятнадцать процентов…
Глава 14
Пятнадцать процентов? У меня все похолодело внутри. Не десятые процента, и даже не один-два, а целых пятнадцать! А это ведь каждая шестая-седьмая женщина…
– Ты хочешь сказать, что каждая шестая женщина умирает? – воскликнула я. – А они, женщины, знают о таком риске?
– Догадываются…– уклончиво ответила Лена. – Видишь ли, нам запрещено разглашать конкретные цифры. Даже назвав их сейчас тебе, я совершила должностное преступление… Надеюсь, они останутся между нами.
– То есть, вы обманываете всех? – не унималась я. – Скрываете от женщин, насколько велик риск умереть?
– Катя…– Лена шумно вздохнула. – Неужели ты считаешь, что реальные цифры что-то изменят? Думаешь, женщины откажутся от единственной возможности иметь ребенка? Поверь мне, у подавляющего количества женщин материнский инстинкт намного сильнее инстинкта самосохранения. Поэтому, даже зная правду, откажутся единицы… Я вот, например, была в курсе, но все равно пошла на это и не жалею. Как и прочие женщины, работающие в Центрах либо Министерстве репродукции. Более того, скажу честно, на моей памяти не было ни одного отказа от ЭКО…
– А Илья? – мой голос дрогнул. – Он знает реальные цифры?
– Он спрашивал меня об этом сразу, – Лена вновь тяжело вздохнула, – как только узнал, что вы получили лицензию… Перед тем как сообщить тебе эту новость. Но я занизила цифры, сказала, что риск составляет пять процентов. Я знала, что, если скажу больше, его это напугает, и он сам откажется от лицензии, даже не рассказав о ней тебе. Просто сделает вид, что вы ничего не выиграли и все. Но я также знала, что Илья очень хочет ребенка. И ты ведь тоже хотела, помнишь?.. Поэтому я солгала ему. Я надеялась, что он не будет пытаться перепроверять мои слова через своих знакомых врачей, и не ошиблась. Брат всегда мне доверял.
– Тогда почему ты сказала правду мне? Ведь могла тоже соврать про пять процентов.
– Не знаю… Возможно, потому что ты тоже не чужой мне человек, и ты женщина. И раз так стал вопрос, то выбор делать тебе… А, ты, как я понимаю, уже сомневаешься в нем? – возможно мне почудилось, но в словах Лены я уловила укор.
Тем не менее, я действительно начала колебаться: слишком трудной казалась эта дилемма. И если бы дело касалось только меня, решение принять было бы проще, но на кону стояла жизнь здешней Кати, а значит, ответственность за ее судьбу снова легла на мои плечи.
– Ладно, – продолжила Лена, так и не дождавшись моего ответа. – У тебя есть время подумать до первого числа. Только имей в виду, что твоя яйцеклетка сегодня уже была успешно оплодотворена, то есть фактически процесс зачатия запущен, и зародыш начал формироваться… Теперь от тебя зависит, будет ли он дальше развиваться внутри тебя или отправиться в утиль…
– Зачем ты это мне говоришь, Лена? – мой голос внезапно осип, а на душе стало так горько, что захотелось забиться в угол и отгородиться от всех и вся. – Решила надавить на мои чувства?
– Прости за резкость, – произнесла золовка уже более мягко. – Я действительно не должна тебе говорить подобное… Просто я тоже очень переживаю за тебя и брата… Но, обещаю, что приму любой твой выбор и не буду переубеждать. Только прошу подумать очень хорошо, поскольку в случае отказа от ЭКО, вас навсегда исключат из реестра… Другого шанса просто не будет, понимаешь?
– Да, Лена, я все поняла… Спасибо за консультацию, – проговорила я и первая положила трубку.
– Боже…– После всего я со стоном опустилась на кровать и сжала голову руками. – Когда же все это закончится? Ах, если бы вы, Карл Генрихович, знали, как я устала от всего этого… За что вы со мной так? Все, я домой хочу… Просто домой…
Тут я почувствовала, как мне на колени легла мохнатая голова и встретилась взглядом с преданными собачьими глазами.