– Так в чем он проявляется? – нетерпеливо повторила я.
– В разрушении спинного, а позже и головного мозга, – продолжала Лена, избегая встречаться со мной взглядом. – Первыми симптомами могут служить непродолжительное онемение и пропадание чувствительности конечностей, головокружения и головные боли… Тебе ведь тоже болела голова?
– Да, и кружилась…– тихо подтвердила я. – И что меня ждет дальше?.. Только честно…
Лена снова тяжело вздохнула:
– Паралич… Кома… И…
– Смерть?..– договорила за нее я.
– Да…– беззвучно ответила золовка.
– Этот процесс необратим?..– спросила я без всякой надежды.
– Шансы почти равны нулю.
Лена вдруг всхлипнула, а потом закрыла лицо руками и заплакала.
– Ну почему это все случилось с тобой? – донеслись до меня ее сдавленные слова. – Почему в моей семье?.. Это я виновата во всем… Я уговорила тебя на ЭКО, надавила, а ты ведь сомневалась, как чувствовала…
– Перестань…– попросила я, и уже громче: – Прекрати! Никто не виноват! И вообще… Это я должна плакать, а не ты! – я тоже закрыла лицо руками, но слез почему-то не было. Лишь болезненная тяжесть сдавливала грудь, не давая нормально дышать.
– Прости…– Лена взяла бумажную салфетку и принялась поспешно промакивать им лицо. – Веду себя отвратительно… И уж точно не как врач.
Потом она поднялась и пересела ко мне, крепко обняв.
– И что мне делать? – спросила я. – Ждать, когда умру?..
– Можно провести определенную терапию, но, как я уже сказала, шансы на выздоровление ничтожно малы. В лучшем случае на несколько месяцев продлит жизнь…
– И сколько мне осталось?
– От нескольких месяцев до полугода… Правда, половину из этого ты можешь провести уже обездвиженной…
– А что с ребенком?.. Придется от него избавиться?
– К сожалению…– прошептала Лена, поглаживая меня по плечу. – Во время беременности подобная терапия запрещена… Да и без нее доносить ребенка ты не сможешь…
– Знаешь, а ведь мне только его и жаль. Ребенка, – печально улыбнулась я. – И еще Илью… Он так его хотел. Господи, я если бы только можно было доносить и родить малыша, было бы не так обидно и страшно умирать…
– На самом деле такая возможность есть, – внезапно произнесла Лена и осторожно добавила: – Только ты навряд ли согласишься на это…
– Что ты имеешь в виду? – я с изумлением воззрилась на нее.
– Есть такой метод…– неуверенно начала Лена. – Он был специально разработан для подобных ситуаций… Применяется нечасто, но в нашем Центре уже несколько раз использовался… В общем… Женщина вводится в состояние, похожее на искусственную кому, во время которой все процессы в ее организме тормозятся, в том числе и разрушительные… То есть развитие болезни тоже приостановится. Одновременно с этим проводятся терапевтические и стимулирующие меры, направленные на поддержание и развитие беременности… Одним словом, женщина на данном этапе становится лишь естественным вместилищем для роста и созревания плода.
– Как инкубатор? – предположила я.
– Что-то в этом роде, – кивнула Лена.
– А для ребенка это не опасно?.. – задала я следующий вопрос. – У него не могут развиться какие-нибудь патологии?..
– Нет. Как правило, плод развивается совершенно нормально и процент патологий не больше, чем при обычной беременности. Ребенку в этой ситуации почти ничего не угрожает, разве что преждевременные роды… Но в любом случае, когда наступает срок родов, ребенок извлекается с помощью кесарево сечения…
– Лена, но ведь это замечательно! – я просияла. – Значит, у моего ребенка все-таки есть шанс появиться на свет!
– Да, – Лена слабо улыбнулась. – Но почему ты не спрашиваешь, что будет с тобой после родов?
– Ну и что будет со мной? – на самом деле мне это было уже не столь важно, главное, что можно спасти ребенка.
– Ты можешь не выйти из комы…
Но меня это откровение уже не могло испугать.
– Ну и что? Я ведь все равно умру, – пожала я плечами. – Впрочем… Что будет, если я приду в сознание?..
– Тогда мы можем попытаться провести противосиндромную терапию после родов. Но это будет еще сложнее и менее эффективно, чем, если бы начали ее сейчас, – Лена внимательно смотрела на меня.
– Господи, Лена! – я всплеснула руками. – О чем мы говорим? С твоих слов, у меня и так шансы на выздоровление минимальны! Тогда, какая разница, когда умирать – через один месяц или девять? Главное, что ребенок будет жить! Понимаешь? Твой племянник или племянница родится!
– То есть, ты согласна пойти на это? – Лена прищурилась.
– Естественно! – у меня не было даже и капли сомнения. Более того, интуитивно я чувствовала, что здешняя Катя полностью поддерживает это решение.
– Ну что ж, – Лена усмехнулась. – Я не буду тебя отговаривать… Потому что на твоем месте поступила бы так же.
– Знаю, – я тоже улыбнулась, а потом заключила ее в свои объятия.
– Ладно, – сказала Лена чуть погодя. – Прочь сентиментальности, у нас сейчас куча других вопросов, которые надо решать. Например, определиться с датой… Просто чем раньше мы введем тебя в медикаментозную кому, тем лучше, в первую очередь для тебя… Иначе патологические процессы в твоем организме могут зайти слишком далеко, и проведение этой процедуры станет невозможным…
– Сколько дней у меня есть? – задумалась я.
– Максимум неделя… Я пока могу делать тебе уколы, чтобы вновь не проявился паралич. Правда, с каждым днем их действие будет ослабевать…
– Я поняла. Неделя так неделя.
– Илье сама скажешь обо всем или это сделать мне?.. – спросила потом Лена.
– Давай сделаем это вместе, – попросила я. – Мне нужна будет твоя поддержка…
– Конечно, – Лена понимающе улыбнулась. – Значит, я звоню брату и прошу его приехать?..
– Да, звони…
Илья, как и ожидалось, приехал почти мгновенно. На его взволнованный вопрос:
– Что случилось? – Лена молча протянула результаты моего обследования.
– Этого не может быть, – шептал он, раз за разом перечитывая цифры в бланках.
– Это ведь ошибка, да? – спросил потом, с отчаянием заглядывая в глаза сестре.
Но Лена отрицательно покачала головой, и тогда вид у Ильи стал совсем потерянным и убитым. Он несколько минут сидел, тупо уставившись в одну точку, а затем резко вскинул голову и произнес:
– Надо что-то делать. Я этого так не оставлю… Слышишь? – он повернулся ко мне. – Мы будем бороться…
– Илья, ты же понимаешь, насколько малы шансы на выздоровление, – с сочувствием проговорила Лена.
– И что ты предлагаешь делать? – жестко поинтересовался тот. – Сидеть и ждать?.. Ждать, когда Катя…– тут он запнулся, не в силах озвучить конец фразы. – Нет, я так не могу… Я подниму все связи… Возможно, придется ехать в Швейцарию… Я слышал, там были случаи, когда терапия давала положительные результаты…
– Илья, – я поднялась и подошла к нему, обняв сзади. – Подожди… Я решила сделать кое-что другое… Только ты отнесись к этому спокойно… Я хочу попробовать выносить нашего ребенка…
– Что? – Илья вначале ошарашенно глянул на меня, а потом перевел взгляд на сестру. – О чем она?..
– О длительной аналгезии с целью сохранения беременности…– тихо ответила та.
– Искусственная кома? Вы с ума сошли? – в голосе Ильи появились угрожающие нотки. – Это твоя идея, Лена?..
– Я только предложила! – воскликнула та. – В конце концов, я обязана была это сделать как лечащий врач Кати! И Катя согласилась!
– Это правда, я сама хочу на это пойти, Лена меня даже отговаривала, – я попыталась успокоить Илью, но безуспешно.
Он подскочил с места и схватил меня за плечи:
– Ни за что, слышишь? Я не собираюсь тобой рисковать, ясно тебе?
– Какой риск, Илья? – я попыталась улыбнуться, но вместо этого у меня из глаз потекли слезы. – Я ведь все равно умру… А ребенок… Наш ребенок останется…
– Я не хочу слышать от тебя о смерти, – процедил он. – Никогда, ясно?
– Илья, подожди, – Лена вышла из-за своего стола и стала рядом с нами. – Не горячись… Подумай… Ведь за время комы мы сможем заняться поисками альтернативных методов лечения синдрома… Обратиться, как ты говорил, в швейцарскую клинику… Проконсультироваться с медиками из других стран… У нас для этого будет восемь месяцев…
– Все так, только есть одно «но», – Илья отпустил меня и повернулся к сестре, – Катя может не проснуться… И вероятность этого пятьдесят на пятьдесят… И тогда все может оказаться бесполезным. И даже если случится чудо, и она выйдет из этой комы, то ее состояние будет намного хуже, чем сейчас… Ведь разрушительный процесс хоть и будет замедлен, но не остановится. А значит, шансы на выздоровления будут еще ниже, чем сегодня…
– А как же ребенок? – спросила я, глотая слезы. – Наш ребенок?..
– Я выбираю тебя, – был категоричный ответ.
– А мое мнение тебе неинтересно? – прошептала я.
– Катя, родная моя, – Илья заключил меня в объятия. – Сейчас в тебе говорят эмоции, страх, отчаяние, усиленные к тому же материнским инстинктом… Я все это понимаю, и мне тоже безумно жаль нашего ребенка… Но ты же сама знаешь, что даже у медиков во время беременности или родов в приоритете жизнь матери, а не ребенка… Что уже говорить обо мне? А когда мы вылечим тебя, то ты снова забеременеешь, и будет у нас еще ребенок, обещаю… Ты веришь мне?
И я кивнула. Не потому что согласилась, а потому что поняла, что Илье доказывать что-то бесполезно. И обвинять его в этом глупо: мужчина в критической ситуации всегда выберет женщину, а не еще не родившегося ребенка, который для него и существует-то лишь теоретически. Только вот в данной ситуации выбор все равно останется за мной, даже если придется пойти на обман…
– Вот и умница, – Илья поцеловал меня в макушку и обратился уже к Лене: – Запиши Катю на аборт, и как можно быстрее. Я хочу, чтобы мы на этой недели уже начали терапию.
Лена украдкой бросила на меня вопросительный взгляд, я же так же одними глазами попыталась донести до нее свой настоящий ответ. Золовка едва заметно кивнула, давая понять, что правильно истолковала мой посыл.