– Всякий раз нас вырывают из своего привычного времени, насыщают парадоксами и манипулируют нами существа, которые отказываются хоть что-то объяснить. Как это утомительно!
– О да, – согласился Эрекозе. – Утомительно.
– Но моя битва окончена, как мне кажется, – сказал Корум. – Надеюсь, еще немного, и мне будет дозволено умереть. Я отслужил свое, будучи Вечным Воителем, а теперь желаю лишь отыскать Ралину, мою смертную возлюбленную.
– А я должен еще отыскать мою бессмертную Эрмижад, – сказал Эрекозе.
– Моя Иссельда жива, – сказал на это Хоукмун, – однако я должен отыскать своих детей.
– Сошлись все части сущности, что носят имя Вечного Воителя, – промолвил Корум. – И для каждого из нас этот поиск вполне мог оказаться последним.
– Но познаем ли мы после этого покой? – спросил Эрекозе.
– Мир приходит к человеку лишь тогда, когда он закончит все войны в своей душе, – проронил Корум. – Разве ваш собственный опыт говорит об обратном?
– Но сражаться – это самое трудное, – сказал ему Хоукмун. Корум больше не добавил ни слова и последовал за Элриком и Отто Блендекером. Вскоре они исчезли, поглощенные туманом. Издалека донеслись приглушенные возгласы, затем скрежет металла. Корабль поднимал якорь.
Хоукмун почувствовал облегчение, несмотря на все опасения, что внушало ему будущее. Он обернулся.
Черный силуэт снова был здесь и улыбался ему. Это была недобрая кривая ухмылка.
– Меч… – произнесло существо, затем указало на удаляющийся корабль. – Меч! Скоро я понадоблюсь тебе, Воитель. Скоро.
Впервые за все время черты Эрекозе исказились от ужаса. Подобно Хоукмуну, он попытался обнажить свой клинок, но что-то помешало ему. Джон ап-Райс и Эмшон д'Аризо хором вскрикнули от изумления. Хоукмун остановил их.
– Не обнажайте оружия.
Брут Лашмарский взирал на странное существо глазами, воспаленными от усталости.
– Меч! – повторил незнакомец. Его темная аура плясала вокруг тела, хотя сам он оставался совершенно неподвижным. – Элрик, Корум, Хоукмун, Эрекозе, Урлик…
– А, – зарычал Эрекозе, – теперь я узнал тебя. Убирайся, прочь!
Черный силуэт разразился хохотом:
– Невозможно. Я необходим Воителю.
– Воитель больше не нуждается в тебе, – возразил Хоукмун, сам не зная, о чем говорит.
– Это ложь, ложь.
– Прочь.
– Нас отныне двое, – заявил Эрекозе. – Вдвоем мы сильнее.
– Но это не позволено, – возразило существо. – Так никогда не было.
– Обстоятельства изменились. Сейчас время Совмещения плоскостей мироздания.
– Нет! – завопило существо.
Но Эрекозе лишь презрительно расхохотался.
Черный силуэт внезапно сделался совсем близким, огромным, и так же внезапно удалился, стал крохотным, а затем вновь принял нормальные размеры и унесся куда-то прочь к развалинам. Тень его, подскакивая, неслась следом, не всегда попадая в такт. И похоже, тени города представляли для существа какую-то опасность, ибо от некоторых из них оно шарахалось прочь.
– Нет! – донесся издалека его крик. – Нет!
– Это что, призрак того колдуна? – воскликнул Джон ап-Райс. Эрекозе покачал головой.
– Нет, это призрак нашей Немезиды.
– Так вы знаете, кто это был? – спросил его Хоукмун.
– По-моему, да.
– Тогда скажите мне, ибо это существо преследует меня с тех пор, как я появился здесь, и, по-моему, именно оно разлучило меня с Иссельдой и вырвало из моего собственного мира.
– Нет, уверен, что это не в его власти, – возразил Эрекозе. – Однако я не сомневаюсь, что он воспользовался бы этой возможностью. В таком воплощении я видел его всего лишь однажды, да и то мельком.
– Но как его имя?
– У него их множество, – задумчиво ответил Эрекозе.
Они двинулись в сторону развалин. Существо вновь исчезло, а перед ними на земле оказались два огромных призрака, тени Агака и Гагак. Это все, что осталось от них после того, как пожар уничтожил здания, что были их телами.
– Назовите мне хоть одно из имен.
Эрекозе поджал губы, затем устремил взор на Хоукмуна.
– Кажется, теперь я начинаю понимать, почему Капитан испытывал такое отвращение к разного рода догадкам и предположениям и не распространялся о том, в чем не был абсолютно уверен.
В подобных ситуациях слишком опасно делать поспешные выводы, и, возможно, я все-таки заблуждаюсь.
– Все равно, скажите, о чем вы думаете, Эрекозе! – воскликнул Хоукмун. – Пусть даже это всего лишь предположение.
– Я думаю, что одно из его имен – это Бурезов, – ответил воин со шрамом.
– Теперь я понимаю, почему меч Элрика внушал мне такой страх.
И больше они не возвращались к этому разговору.
Часть третьяВ КОТОРОЙ МНОЖЕСТВО СВОДИТСЯ К ОДНОМУ
Глава перваяПЛЕННИКИ ТЕНЕЙ
– Стало быть, мы похожи на призраков, не так ли?
Эрекозе лежал, вытянувшись на куче мусора и разглядывал неподвижный диск красного солнца, зависший прямо над ними.
– Странная компания призраков…
С этими словами он улыбнулся, чтобы показать, что болтает просто от безделья, чтобы провести время.
– Я голоден, – объявил Хоукмун, – и это доказывает две вещи. Я по-прежнему обычный смертный и, кроме того, прошло уже довольно много времени после того, как товарищи наши вернулись на корабль.
Эрекозе вдохнул свежий воздух.
– Согласен. Я уже теперь не понимаю толком, почему решил остаться здесь. Если мы тут застрянем… Вот будет насмешка судьбы. Так долго искать Танелорн и остаться навсегда в том месте, где он пересекается сам с собой. Неужто не остается ничего другого?
– Не думаю, – промолвил Хоукмун. – Рано или поздно мы отыщем врата в те миры, которые нам нужны.
Хоукмун присел на руку поваленной статуи, пытаясь разглядеть одну из теней в кишащем множестве.
Неподалеку от них Джон ап-Райс и Эмшон д'Аризо среди развалин пытались отыскать какой-то сундучок, который коротышка якобы заметил, когда они только шли на битву с Агаком и Гагак. Он заверял Джона ап-Райса, что внутри наверняка хранится что-то ценное. Брут Лашмарский, слегка оправившийся после всего пережитого, держался поблизости, но в поисках не участвовал.
Однако именно Брут чуть позже заметил, что тени, которые до сих пор оставались неподвижны, вдруг зашевелились.
– Взгляните, Хоукмун, похоже, город оживает!
Впрочем, город менялся не весь, а лишь в той немногой его части, где на фоне грязно-белой стены какого-то рухнувшего замка призрачным силуэтом вырисовывались кружевные контуры изящного дворца. Там двигались три или четыре человеческие тени; люди, отбрасывающие их, оставались незримыми. Это было похоже на спектакль, однажды виденный Хоукмуном – движущиеся марионетки, чьи тени плясали на фоне ширмы.
Эрекозе поднялся. Пошатываясь, подошел к этому странному месту. Хоукмун последовал за ним, следом подтянулись и остальные.
Внезапно Эрекозе поднял руку, и все замерли. Прислушавшись, Хоукмун различил едва слышимые звуки, лязг оружия, крики, топот ног по мостовой.
Эрекозе двинулся дальше и остановился, когда до теней оставался какой-то шаг. Он осторожно протянул руку вперед, чтобы коснуться одной из них, сделал этот шаг… и исчез.
Исчез он, но не его тень. Она присоединилась к остальным. Следя за ней, Хоукмун понял, что Эрекозе выхватил меч и занял оборонительную позицию рядом с тем силуэтом, который показался ему знакомым. Этот человек едва ли был крупнее Эмшона д'Аризо, который сейчас, с блестящими от возбуждения глазами, разинув рот, наблюдал за происходящим.
Затем сражение теней замедлилось. Хоукмун уже задавался вопросом, как ему помочь Эрекозе, но внезапно тот появился сам, таща кого-то за руку. Прочие тени вновь замерли в неподвижности.
Эрекозе задыхался, а человек, появившийся с ним, был покрыт множеством порезов и царапин, но они не казались слишком опасными. Он радостно улыбался, стряхивая пыль с рыжеватой шерсти, что покрывала его с ног до головы, и, вложив в ножны меч, принялся тыльной стороной ладони вытирать свои усы. Это был Оладан. Оладан с Булгарских гор, потомок горных великанов, один из лучших друзей Хоукмуна и его товарищ по множеству приключений. Оладан, погибший в Лондре, которого Хоукмун видел затем на болотах Камарга, где он был призраком с застывшим взором. Вместе они путешествовали на корабле «Королева Романии», и человечек тогда отважно бросился на хрустальную пирамиду барона Калана. И исчез, поплатившись за свою храбрость.
– Хоукмун!
Радость Оладана, неожиданно встретившего своего старого товарища, заставила его позабыть обо всем. Он бросился к герцогу Кельнскому и крепко обнял его.
Хоукмун не мог сдержать радостного смеха. Он встретился взглядом с Эрекозе:
– Не знаю, как вы ухитрились спасти его, но, поверьте, признательность моя безгранична.
Эрекозе, заразившись их радостью, тоже расхохотался.
– Как я сделал это? Сам не знаю. – Он обернулся через плечо на застывшие тени. – Я оказался в мире, который едва ли был более реален, чем этот, и помог вашему другу отразить нападение каких-то незнакомцев. Поскольку сразу одержать победу нам не удалось, я решил отступить… И вот мы вновь оказались здесь с вами.
– Но как ты сюда попал, Оладан? – спросил его Хоукмун.
– О, моя жизнь была поразительной, а приключения, случившиеся со мной с тех пор, как мы в последний раз виделись с вами на борту того судна, могли бы привести вас в изумление. Некоторое время с тех пор, как мы расстались, я еще оставался пленником барона Калана. Он обрек мое тело на полную неподвижность, однако я все время оставался в сознании. Отвратительное воспоминание, скажу я вам. Но потом внезапно я обрел свободу и оказался в каком-то мире, где сражались между собой четыре или пять соперничающих сторон. Я служил сперва в одной армии, затем в другой, но так толком и не разобрался, из-за чего они воюют. Затем я вернулся в Булгарские горы и сразился там с медведем. Бой окончился для меня довольно скверно, признаюсь. Затем был какой-то металлический мир, где я оказался единственным человеком из плоти среди неимоверного количества разных машин. Один из механических монстров пытался разорвать меня на части, но Орланд Фанк пришел мне на помощь, помните такого, и перенес в другой мир, откуда я только что спасся бегством. Мы с Фанком разыскивали там Рунный Посох, и это был мир воюющих городов. Фанк послал меня на разведку в эти городские джунгли, и там в одном, особенно опасном квартале на меня напали какие-то люди, о которых я даже ничего не знаю. Их было слишком много, и я уже готовился к смерти, когда вдруг, под действием некоторой силы, застыл на месте, точно муха в янтаре. Состояние это длилось несколько часов, если не несколько лет, точно я даже не знаю. А затем пару мгновений назад ваш товарищ пришел мне на помощь. Но поведайте же мне, Хоукмун, как поживают наши старые друзья?