частник недавней экспедиции в Емшан – не только пообещал позвать Тарсама и проводил в кабинет, чтобы спокойно ждать в удобных креслах, но и принес чай и подсохшее, однако все равно вкусное печенье. На Ларса косился с любопытством, но держал язык за зубами.
– Не жалеешь, что придется с ними расстаться? – когда студент оставил их одних, спросил оборотень.
– С кем?
– С походами в Мертвый лес, со студентами, глазеющими на тебя с восхищением, с тайнами Емшана.
– Последними я наелась, спасибо. – Волчица усмехнулась и сладко потянулась в кресле. Удобное. Этак она уснет, пока ждут. – Наших приключений хватит на пару лет вперед, а дальше посмотрим. Ты сам сказал, мы пока ни к чему не привязаны. Не Мертвый лес, так какое-нибудь Гнилое болото найдется.
– Что за Гнилое болото? Незнакомое название, – спросил услышавший конец разговора профессор, заходя в кабинет.
Нита смешалась и приняла приличную позу.
– Да это я так, для примера придумала.
– Вон оно что. Жаль, я уж обрадовался. В последнее время вокруг тебя много чего происходит: один оборотень в одночасье на десяток лет стареет («Взрослеет!» – педантично поправил Ларс), другой мертвецами управляет, подгнильщика вот откуда-то достали…
– А тебе все мало? – хмыкнула Нита.
– Загадок много не бывает! – Профессор развел руками.
Тарсам выглядел помятым и невыспавшимся, но глаза блестели жадно. За годы знакомства Нита выучила: от новых изысканий его могла оторвать разве что жена, да и то чтобы впихнуть миску супа и на пару часов уложить поспать. С ней он хотя бы боялся спорить.
– Уезжаете, значит? – уже без шуток спросил Тарсам.
Ему хватило одного взгляда на медальон на груди ведьмы, чтобы верно все истолковать.
– Завтра на рассвете, – кивнул Ларс, – я уже с подводой договорился. Едут в Брадд торговать и нас подвезут.
– Жаль.
Всего одно слово, но Нита вдруг ощутила тоску. И не думала, что прикипела к Клофорду и его жителям, а сейчас поняла: будет скучать. И по болтливому аптекарю, и по Хромому Берему, и по Тарсаму с его сующими всюду нос студентами. Вроде и не дом, но…
Ларс поймал ее руку и сжал пальцы, поддерживая, оттягивая грусть на себя. Да и хорошая это была грусть, светлая. Правильная.
Нита сглотнула комок в горле и продолжила разговор:
– Мы, собственно, об Арконе зашли поговорить. О нем и Ритане Тересе. Все так сложно… Даже не знаю, с чего начать. – Оглянулась на Ларса.
– Ты начни, а я подхвачу, если что, – кивнул он, и Нита стала неспешно перечислять, что узнала: от причины провала эксперимента до двух душ в одном теле.
– Вот оно как, – протянул Тарсам и замолчал, крепко задумавшись. Потом будто очнулся, вспомнив, что не один в кабинете. – Спасибо, что рассказали. Об эксперименте – была такая теория, только ничем не подкрепленная, потому ее и откладывали в долгий ящик. Похоже, пришло время стряхнуть пыль. А Ритана жаль. Легендарный был человек, гений!..
– И хладнокровный убийца, – закончил за него Ларс.
– Тоже верно, но кто бы сумел справиться с соблазном? Несколько десятилетий провести между жизнью и смертью, а потом получить шанс…
Тарсам подошел к шкафу, вытащил припрятанную бутылку крепкой рябиновой настойки.
– Вы уж простите, но я выпью за добрый путь его души в кроне. Не самой светлой, но какая есть. – Он плеснул в стакан, на самое дно. – Вам, так понимаю, не наливать?
Оборотни промолчали, и профессор выпил в одиночку.
– У меня тоже есть что рассказать. Кажется, даже приятного. – Он невесело усмехнулся, подумал, плеснул себе еще немного, после чего поставил бутылку на место и со стаканом прошел к креслу.
– Только не говорите, что собираетесь повторить эксперимент, – проворчала Нита.
– Ну… не сейчас, – смешался ученый, который явно об этом задумывался. – Для начала с последствиями прошлого разобраться бы.
– А разве не все еще понятно? – полюбопытствовал Ларс.
– Нет, я не о том. Мы думаем, как устранить губительные последствия. Ведь каменные деревья иногда умирают по вполне естественным причинам. Вы не видели Столбовую гору? Она на востоке. Величественное зрелище! Похоже на осадочные породы по виду, но это останки одного из огромных деревьев: они живут долго, но не вечно же! А еще в природе не бывает ничего уникального, и вряд ли в человеческих силах заметно повлиять на протекающие процессы…
Увлекшись, профессор говорил длинно и обстоятельно, но оборотни его не перебивали. Нита, сведущая в магических премудростях, понимала больше, Ларс – меньше, но обоим хотелось окончательно закрыть эту страницу своей жизни – встречу с Емшаном и его тайнами, а возвращение Мертвого леса к жизни могло оказаться по-настоящему красивым финалом. Да и лекция о жизни каменных деревьев оказалась познавательной.
Деревьями они назывались лишь за внешнее сходство, по сути не имея с ними ничего общего. Естественные проводники и преобразователи магической энергии, они находились в родстве с горами, которые тоже искажали магическое поле, просто в меньшей степени. И размножались они не как деревья, да и размножением это сложно назвать. Просто в один момент энергетические потоки завихрялись, концентрировались в определенном месте – чаще всего из-за движения земной коры – и дерево начинало расти. Первые несколько десятилетий быстро, позже, полностью сформированное, очень медленно, веками и тысячелетиями.
В Емшане никто не пытался убить дерево. Обладая немалыми познаниями по части рождения новых (клофордское было первым, но не единственным), ученые пытались лишь немного выйти за пределы этого процесса. Во всяком случае тогда казалось, что немного.
Создать сгусток силы, похожий на «зародыш» каменного дерева и постоянно связанный с «родителем», – идеальный источник энергии, который можно использовать вдали от мест концентрации магии. Или там, где ее нет вовсе – в горах, под землей, облегчая труд шахтеров.
Теория Тарсама строилась на предположении, что этот сгусток у экспериментаторов получился и существовал до сих пор, но вышел «неправильным»: вместо того чтобы аккумулировать первичную магию родительского древа, он тянул ее из окружающего мира, преобразовывал во вторичную и пичкал родителя, отравляя. Достаточно молодое и крепкое дерево не сдавалось и, по предположению ученого, еще жило. Это прекрасно объясняло, почему в Емшане и его окрестностях не было магической пустоши, наоборот, концентрация силы зашкаливала, что, с точки зрения Тарсама и его коллег, было бы невозможно при полностью мертвом древе.
– Так что нужно сходить туда, расплести этот сгусток, и все восстановится, – бодро подытожил он. – Мы, судя по всему, сумели установить его местоположение и некоторые важные характеристики, так что шансы отличные. Точно не хотите поучаствовать?
– Видит Древо, я вашими экспериментами сыта вот так! – Нита, которую от предложения передернуло, выразительно чиркнула ладонью над головой. – И предпочту оказаться подальше от места, где вы будете его проводить. При всем моем уважении, профессор, мне одного безумного ученого хватило…
Тарсам, и не ждавший положительного ответа, засмеялся.
– Но если вдруг станет скучно – приезжайте. Думаю, мы подготовимся к первой попытке за несколько лет, время есть!
– Нет уж, лучше вы к нам, – ухмыльнулся Ларс.
Дорога в клан заняла больше месяца. Пока доехали до соседнего городка, отдохнули, поглазели на каменные домишки с черепичными крышами – вроде симпатичные, но не настолько, чтобы обосноваться здесь же. Потом, размяв лапы, пробежались по лесу. В попавшейся по пути деревеньке нашли еще попутчиков на телеге: оборотням и вдвоем было комфортно, но большой компанией спокойнее и веселее.
Они не торопились. Скитания Ниты были недолгими, и ничего интересного она за это время не видела, только лес да сомнительные придорожные трактиры, большую часть жизни прожила рядом с Клофордом. Так почему бы не позволить себе задержаться на день-другой в очередном городке, не сходить, например, на ночную ярмарку? Или посетить музей? Или прокатиться на лодке по озеру, а потом целоваться под звездным небом, чувствуя, что весь мир – твой?
Ларс сам не заметил, как стал оттягивать неизбежное возвращение. Чем ближе к дому, тем сильнее его одолевала тревога. Помнят ли, примут ли? А вчера Нита и вовсе разбудила его от кошмара. Снилось, будто мать давно умерла, зачахнув от тоски, а постаревший от горя отец с криками выгоняет блудного сына из дома. Ларс очнулся в испарине и нервно рассмеялся: мертвецов не испугался, а тут никак не мог унять нервную дрожь.
– Тише, тише. – Нита крепко обняла его, похлопывая по спине. – Нам не обязательно идти прямо сейчас. Если хочешь, можем попутешествовать и вернуться ближе к зиме, – осторожно предложила, боясь задеть его гордость.
– Думаешь, зимой из-за холодов не выгонят? – невесело фыркнул Ларс. – Не будем оттягивать, Нита, я справлюсь.
– Я знаю.
Твердая уверенность подруги успокаивала. Похлопывания по спине как-то сами собой перешли в поглаживания, лучше слов отвлекая от проблемы, и Ларс без сомнений ответил. В конце концов, этот способ встретить рассвет нравился ему куда больше!
К предместью клана белых волков они вышли ближе к полудню. Поначалу показались одноэтажные хижины-домишки с огородами и ровными заборчиками, затем – укрепленные стены и сам городок. Клан считался средним по размеру, жили здесь не только оборотни, но и люди, правда, их встречалось меньше: все-таки не каждый готов принять, что его друг или возлюбленный периодически бегает на четырех лапах.
К слову, о последних: в отличие от обычных человеческих поселений клан заботился об удобствах членов стаи. На улицах города в нишах рядом с домами приютились пристройки со стилизованной волчьей мордой и человеческой фигурой. Здесь вернувшиеся в город оборотни могли перекинуться и переодеться, чтобы не прятаться по подворотням и кустам. Сами же волки частенько попадались со специально закрепленными на спине сумками, в которых, как пояснил Ларс, и носили ту самую одежду и прочие нужные мелочи.