— Эх, доиграешься, красотка, — снова хихикнула Туся. — Я же вижу — мужик уже дымиться… Так что будь настороже: он способен на поступки.
Мы шептались в темноте, погасив свет и выставив несколько «сторожков».
Ни я, ни Туся не знали, как действуют «наградные» браслеты, и предпочитали не рисковать, пока я не придумал способ избавиться от возможной «прослушки».
Мой «рюкзачок» обладал многими полезными свойствами, например, увеличивался или уменьшался в соответствии с тем, что в него положено. Мало того: за счет вплетенных в ткань заклинаний он половинил вес содержимого. В общем, магии в этом гламурном мешке было достаточно, «фонил» он изрядно. Я решил, что вряд ли Доборот, каким бы крутым магом он ни был, на расстоянии разберется в путанице плетений. Может почувствовать изменение фона, но на этот случай я заготовил вполне логичное, на мой взгляд, объяснение.
Днем я несколько раз как бы невзначай заговаривал с Вебергом о гостиничных ворах. Дескать, в приграничье всякое бывает: оставишь вещи в постоялом дворе, вроде никто к ним не прикасался, а потом, отъехав на изрядное расстояние, сунешься, а чего-нибудь ценного нет.
Мужик, как и предполагалось, махнул рукой:
— Пустое говоришь! Ворье здесь повывели. Берегут репутацию.
Но для себя, несомненно, сделал вывод: молодая охранница страдает легкой степенью паранойи. Для нашей профессии вовсе не недостаток, но повышенную тревожность оправдывает.
Теперь старый граф, спроси он о том, что я делаю по вечерам с рюкзаком, получил бы почти честный ответ: колдую. Дескать, мало ли кто захочет протянуть свои жадные лапы к нашим с Тусей драгоценностям, я, как охранник, несу ответственность не только за жизнь, но и за собственность нанимательницы…
Перед сном я, как положено аккуратной девушке, снял все украшения, положил их в купленный Тусей ларчик, ларчик — в бархатный мешочек, а его — в рюкзак, а на рюкзак повесил заклинание «купола тишины», вывернутое наизнанку.
То, что «прослушка» ночью ничего не транслирует, вряд ли насторожит демона. Ночью вообще-то обычно спят. А то, что храпа не слышно, так дамы — не пьяные гургаты.
— Старик уже спрашивал у меня, как я отнесусь к тому, что ты, может быть, захочешь прервать контракт, — продолжила Туся уже серьезнее. — Он готов в этом случае заплатить мне отступные.
— За меня?
— За тебя, за тебя! И знаешь сколько? Аж полторы тысячи! И готов поднять цену до двух!
— Ни фига себе!
На эту сумму в здешних краях можно купить домик с приличным участком земли, да и на пару рабочих лошадей останется. Или старик так ценит Веберга, что готов раскошелиться ради его счастья, или хочет иметь под рукой меня.
Последнее — непонятно. Вопросы о перевертышах, которые задавал граф, ничего не объясняют.
Я не раз заводил с Вебергом разговор о полукровках. Мужик реагировал спокойно. Дескать, для благородных вопросы происхождения что-то значат, а для тех, кто сам себе на пропитание добывает, важнее то, что они могут. Вспомнил пару приятелей, имевших в бабушках-эльфиек. Один из друзей у него был вообще бастард, сын кого-то вельможи-демона и человечки. Мальчишку воспитывали в доме отца как приемыша, но потом с папашей что-то случилось, и парню не оставалось ничего другого, как податься в Гильдию.
Может, дед решил поразвлечься практической генетикой? Потомки перевертышей отличаются ростом и силой. Значит, из детей с примесью этой крови могут получиться отличные телохранители. А если отцом будет Веберг, то служить они будут потомкам графа. Ему граф уже дал «малый братский договор» — некий такой сертификат, который получают особо доверенные слуги. Их статус — нечто среднее между дальним родственником и наемным работником. Он дает многие права члена клана, в том числе — право на наследство при отсутствии других претендентов, более близких по крови. Если Веберг женится, то «малый братский договор» распространится и на его детей.
— И что ты ответила? — осторожно спросил я.
Когда речь заходит о мужчинах, от Туси можно ожидать любой подлянки, которую она искренне считает добрым делом. Однако ведьма оказалась все-таки умнее, чем я боялся.
— То, что и должна была: все зависит от самой Адели, — сонно пробормотала она. — Если я увижу, что ситуация не грозит тебе оскорблением…
— А он?
— Граф рассмеялся и сказал, что у него есть глаза и то, о чем он думает, тебе определенно нравится. Так что берегись: Веберг готов к тебе посвататься. Как будешь выкручиваться, инспектор? Или смена тела меняет вам и ориентацию? С виду он мужик ничего так… конечно, не юнец, тебе бы кого помоложе да познатнее…
«Слышал нас бы кто-нибудь из Управления, — промелькнуло в голове. — Ржали бы долго».
— Туся, милая, ну что ты опять за свое? — не выдержал я. — Мы тут — до того момента, пока ты сделаешь то, что собиралась. А там нас — поминай как звали! Мне по инструкции вообще тут находиться не положено!
— Ну, и какой же ты скучный! — протянула ведьма. — А ведь как было бы здорово: ты выходишь замуж, я у тебя — подружка на свадьбе… Старик наверняка не пожалел бы денег, заказал ты тебе лучшее платье… я бы тебе помогла выбрать действительно лучшее!
Я представил такую перспективу и содрогнулся. Теперь понимаю, почему некоторые девушки выходят замуж не по любви: опасность оказаться в одной постели с мужчиной, который считает тебя своей законной собственностью, — не самое страшное, что грозит молодой женщине.
Я постарался перевести разговор на другую тему:
— Ладно, ты лучше скажи: что граф знает о Линоре?
— Ничего. Точнее, только то, что знают все. Я завела разговор о романтической любви Линоры и Эндрика. Дескать, в землях «дневных» о них сложили баллады…
Ведьма немного помолчала и тихонько пропела:
— День за днем минуют годы,
Ведьма ворожит,
Принц глядит и видит в водах
Стебли зрелой ржи…
— А рожь-то тут при чем? — удивился я.
— При том, что Эндрику было предсказано, что он встретиться с любимой, когда будут косить рожь.
— Гениально! — фыркнул я. — А в каком году — не предсказали?
— Нет. Откуда провидица знает? Ей было видение: принц с женой на хлебном поле.
— Кальмар с ней, с провидицей! — перебил я Тусю. — Лето заканчивается, через неделю-другую начнется уборочная, так что все складывается. Ты лучше скажи, что граф тебе рассказал.
— Ничего, — повторила ведьма. — Ничего нового, точнее. Доборот видел, как Киран привез Линору в столицу. Она появлялась на приемах. Видимо, «ночной» владыка собирался сначала сделать ее чем-то вроде наложницы. Граф запомнил, что человечка была очень бледной, все время молчала, смотрела в пол. Потом ее куда-то спрятали, хотя Доборот подозревает, что ее держат в подземельях замка или в одной из башен. Там есть несколько башен, куда всем, кроме ближайших слуг владыки, нет доступа. Говорит, в замке держали в плену множество врагов Кирана. Тот был не особо кровожаден, любил оставлять поверженного врага в живых и потом старался его сломать. Ему доставляло огромное удовольствие, если бывшие враги соглашались ему служить.
— Оригинал!
Я задумался.
А ведь интересный расклад получается. Если верить тому, что граф говорит о предыдущем правителе, то нынешний, Лиран, в комплекте с троном получил кучу пленников. Устраивать всеобщую амнистию — дело опасное. Значит, Лирану нужно разбираться с каждым по отдельности. Наиболее безобидных, несомненно, выпустит в честь коронации… или как оно тут называется? Возложения чего-то на что-то. Не важно. Важнее — пленники. Вполне вероятно, что новый владыка выпустит Линору на празднике… но это — лишь в том случае, если между «ночными» и «дневными» есть дипломатические отношения. Тогда освобождение жены принца будет этаким протокольным актом доброй воли…
— Граф в курсе, где сейчас Линора? — спросил я Тусю.
Но, оказывается, пока я пытался сообразить, как может поступить владыка «ночных» с женщиной, которая для него самого не представляет опасности, ведьма почти уснула:
— Нет, слухи еще…
«Действительно, — подумал я. — Какое дело графу до жены чужого принца, которая уже пятнадцать лет где-то сидит? Смена владыки — это куча новостей. Это — смена курса правительства, смена вельмож. Лиран наверняка подтянет свои кадры, а тех, кто поднялся при брате, отправит подальше от трона. В этой круговерти старику нужно выбрать правильную сторону, так что пленная человечка — последнее, что его будет заботить».
В общем, за дорогу не удалось узнать о принцессе Линоре ничего внятного.
В столице тоже не удалось сразу напасть на след.
Граф Доборот пригласил Тусю пожить в его доме.
«Дом» — это мягко сказано. Городская усадьба с романтическим названием «Зеленая звезда» оказалась гибридом крепости с дворцом.
На плане владения графа Доборота походили на трапецию. Узкое основание — мрачный пятиэтажный дом с узкими, словно бойницы, окнами. С внешней стороны под крышей тянулась галерея, нависавшая над мостовой. С нее наверняка удобно вести обстрел площади и прилегающих улиц.
Боковые стороны трапеции — толстенные крепостные стены, внутри которых — длинные коридоры и куча крошечных комнатенок. Между стенами — всякие конюшни, каретные сараи и кладовки. Видимо, когда-то все пространство между стенами было садом, но постепенно деревья вырубали, сооружая на их месте всякие хозпостройки.
Зелень сохранились только в самой глубине усадьбы, перед великолепным дворцом. Он разительно отличался от «парадной» части: широкие окна, балконы, увитые плющом, куча лепнины и прочих излишеств.
Такая архитектура появляется только тогда, когда нет опасности, что кому-то вздумается штурмовать твой дом, но именно это здание выглядело наиболее древним. В нескольких метрах от стен росли толстенные дубы, посаженные тут как минимум полтысячи лет назад.
Сзади дворца была построена еще одна стена — глухая, увенчанная кирпичными зубцами.