«Три… четыре… пять!» Жемчужины на Сластениных сережках сверкнули красным, желтым и синим.
Тут же кто-то словно взял папу за руку и повел в туалет. Там, рядом с унитазом, он нашел папку.
– Кроха, ты почему еще не в школе? – спросила мама Кроху.
– Я боюсь туда идти, – пропищала Кроха тоненьким голоском.
– Расскажи сестрице Сластене, почему ты боишься идти в школу? – присев на корточки, спросила Кроху Сластена.
– У школьных ворот разрыли газопровод. Теперь там широкий-преширокий ров, а через него положили узкую-преузкую доску. Мне страшно по ней идти.
Повязывая Крохе галстук, Сластена искала ее сердце сквозь грудную клетку. Наконец, она увидела его: Крохино сердце оказалось очень маленьким.
Сластена встала:
– Я провожу тебя в школу.
У школьных ворот действительно был ров. Правда, не такой широкий, как описывала его Кроха, а доска, переброшенная через него, – не такая узкая.
– Кроха, будь посмелее. Вот смотри, как эти ребята, глядя вперед, широкими шагами переходят через ров!
– Я не могу, мне страшно! – Кроха намертво вцепилась в Сластенину руку.
«Три… четыре… пять!» Жемчужины на сережках Сластены засияли красным, желтым и синим.
Кроха отпустила Сластенину руку, и доска в ее глазах вдруг стала широкой-преширокой – такой, что и грузовик бы смог проехать. Широко шагая, Кроха перешла через ров.
Вернувшись домой, Сластена села на диван и вздохнула:
– Ну и семейка, с каждым что-то не так. Нужно дать им лекарства.
Она открыла свой чемоданчик – чего в нем только не было! Сластена отыскала бутылек с зелеными пилюлями:
– Этот «Мозгопрояснитель» – для Крохиного папы, чтобы навести порядок в его голове.
Затем – бутылек с белым порошком:
– Этот «Душеудобритель» – для Крохиной мамы, чтобы сделать ее великодушной.
Наконец – бутылек с желтыми таблетками:
– Этот «Сердцеосмелитель» – для Крохи, чтобы ее сердце стало храбрее.
Вечером перед сном Крохина мама велела Сластене приготовить для всех членов семьи по стакану молока. Ведь после него на ночь спится крепко и сладко. Сластена подогрела молоко и разлила его по трем стаканам. В папин стакан она положила пилюлю «Мозгопрояснителя», в мамин – щепотку «Душеудобрителя», а в Крохин – таблетку «Сердцеосмелителя».
Глубокой ночью папа, мама и Кроха уснули. Сластена не спала, а тихонько сидела в гостиной и внимательно прислушивалась к звукам в двух спальнях. Оттуда доносилось звонкое «хр-р-р-р-пы-щ-щ-щ!»
Сквозь толстую дверь Сластена увидела, как душа Крохиной мамы увеличивается, да так, что даже пуговицы на пижаме расстегнулись. Мама удивилась, переоделась в пижаму попросторнее и вновь улеглась спать. Вскоре из спальни вышел папа. Его волосы послушно лежали, а не торчали во все стороны. Папа направился прямо к холодильнику, открыл его, вытащил оттуда фотопленку и рассмотрел ее под светом лампы:
– Наконец-то я нашел тебя! Два года искал!
Спустя еще немного времени Кроха тоже вышла из своей спальни, сходила в туалет, а затем вернулась в спальню, выключила свет и опять легла спать.
Утром следующего дня семья Крохи села завтракать.
– Кроха, ты вставала сегодня ночью в туалет? – спросила мама. Ее голос изменился, стал не таким пронзительным и тонким.
– Вставала.
– А чего нас не позвала? – хором спросили мама с папой. Они были удивлены, ведь Кроха всегда боялась ходить по ночам в туалет одна.
– Да разве страшно ходить ночью в туалет?
Мама взглянула на папу, ее внимание привлекли его волосы:
– Твои волосы…
– Странно! – Папа пощупал макушку. – За ночь волосы стали послушными, и в голове прояснилось, многое вспомнилось.
Поскольку на Крохиной маме была просторная ночная рубашка, папа и Кроха не заметили, что мама изменилась. Но увидели, что ее что-то беспокоит.
– Что такое? Опять сердишься? – спросил папа.
– Да нет, мне просто совестно, – ответила мама. – Я слишком сурово обошлась с той девушкой. Разве бывает свинина без жира? Ведь у свиней постное мясо вперемешку с жирным. И какая беда в разбитом блюдце? Ведь она даже отдала за него деньги, да и за те тридцать семь секунд, что проговорила по телефону…
– Тетушка, – Сластена указала на стенные часы, – вы опоздаете!
Крохина мама тут же замолчала и пошла в спальню переодеться перед работой. Кроха надела портфель и собралась идти в школу.
Сластена спросила ее:
– Кроха, тебя проводить?
– Не нужно! – Кроха замахала руками. – Я сама дойду.
Вся семья разошлась по делам – кто на работу, кто на учебу. Сластена с улыбкой качнула сережками. «Три… четыре… пять» – из трех жемчужинок вылетели три звука, слышные только ей.
Удивительные приключения Балана в летние каникулы
1. Пещера Белой ведьмы
В деревне у бабушки я познакомился с одним мальчиком по имени Шаньва. В этом году ему исполнилось столько же, сколько и мне: десять лет. Его папа работал лесником, поэтому Шаньва с малых лет играл в горах. Он пообещал, что как-нибудь возьмет меня с собой.
Еще до рассвета Шаньва повел меня в горы.
– Сегодня я отведу тебя туда, где никогда не бывали взрослые.
Все места, где никогда не бывали взрослые, несомненно, прекрасны. Мы пришли под большое дерево, и Шаньва сказал, указывая вперед:
– Видишь вон ту гору напротив?
Я не видел. Еще не рассвело, и впереди была кромешная тьма. Туда Шаньва меня и вел. Он отвязал от дерева лиану, обмотал ее вокруг своей талии и велел мне крепко за него схватиться.
– Что ты задумал?
– Закрой глаза, через секунду узнаешь.
Я закрыл глаза и ощутил, как мое тело взлетело, а в ушах засвистел ветер. Наконец я почувствовал, как ноги коснулись земли.
– Можешь открыть глаза!
Шаньва снял лиану с талии. Оказалось, что на этой длиннющей лиане мы перелетели с одной горы на другую. Я вновь огляделся: ну и жуть! Повсюду росли сорняки и деревья, отовсюду свешивались лианы. Так сразу и не поймешь – то ли лианы вились вокруг деревьев, то ли деревья их обвивали.
– Что это за место?
– Тс-с-с… – Шаньва поднес палец к губам, веля мне помолчать. Он отвел в сторону висящие лианы: за ними скрывалась пещера, а из нее струился изумрудный свет.
– В этой пещере живет Белая дева, – с гордостью сказал Шаньва.
– Белая дева или та самая Белая ведьма?
Когда я был совсем маленький, отец рассказывал, что на этой горе обитает Белая ведьма со снежно-белыми волосами до самой земли. Взрослые ее ужасно боялись, а дети любили, потому что она угощала их фиолетовыми дикими плодами.
Мы с Шаньвой вошли внутрь. В углу пещеры висела зеленая лампа. Подойдя ближе, я увидел, что это не лампа, а стеклянный стакан, наполненный десятками светлячков.
– Шаньва, как ты узнал, что Белая ведьма живет здесь?
Тогда он рассказал, что однажды упал и поранился, а Белая дева его спасла. Она принесла его сюда и смазала раны лекарством.
– Она хорошая, не смей называть ее ведьмой! Белой девы сейчас здесь нет, – сказал Шаньва. – Каждый день в это время она ходит на вершину горы собирать дикие плоды. В этот час они еще в росе, свежи и вкусны.
Снаружи пробился луч, приближался рассвет.
– Пойдем скорее! – Шаньва потащил меня к выходу. – Белая дева не любит, когда сюда приходят посторонние.
Как и в прошлый раз, Шаньва обвязал длинную лиану вокруг своей талии, велел схватиться за него, и мы перелетели обратно. Оглянувшись на ту гору, я увидел, как там мелькнула белая фигурка.
2. Как я попался в сеть к паукену
Можете ли вы себе представить, насколько огромен живущий в горах паукен? Он размером с тигра, и у него восемь лап по два с лишним метра каждая. Если он их выпрямит, то станет величиной с дом!
Паукен любит есть птичек и яйца. Заметив на каком-нибудь дереве птицу, высиживающую птенцов, он тут же беззвучно забирается наверх на своих восьми длинных лапах, беззвучно выплевывает серебристую паутину и опутывает ее. А когда наступает ночная тишь, он глотает добычу, как легкую закуску перед сном. Паукен ест только ночью, а днем повсюду расставляет свои сети, и множество пичужек, попавшись в них, не могут спастись из западни.
– Мы должны освободить птичек!
Вместе с Шаньвой мы создали отряд по спасению птиц и, вооружившись большими ножницами, отправились в лес.
Паутина паукена видна только ему самому, люди ее не видят. Замечая, что на каком-нибудь дереве что есть мочи пищит и машет крылышками птичка, мы сразу понимали, что она попалась в сети паукена. Тогда мы лезли на дерево и резали ножницами воздух справа и слева от нее, пока она не улетала. После этого мы считали, что спасли ее.
В тот день мы без ус́ тали спасали птичек и отправились домой лишь на закате. Шаньва знал горы, как свои пять пальцев, поэтому он бежал быстро, а я отставал. Дорога вдоль края скалы была ровная, безо всяких видимых препятствий, но я все равно обо что-то споткнулся и, не успев даже пикнуть, полетел вниз. К счастью, на склоне скалы росло дерево, и я зацепился за ветки.
– Шаньва-а-а…
Мне ответило эхо из ущелья: «Шаньва-а-а, Шаньва-а-а, Шаньва-а-а…»
Но вместо Шаньвы на зов явился паукен.
У него было огромное тело, однако передвигался он абсолютно беззвучно. Я заметил его вдалеке и едва успел моргнуть, как он уже оказался рядом. Паукен залез на дерево, в котором я застрял, его мохнатое тело нависло надо мной. Восемь длинных лап окружили меня со всех сторон – я словно попал в клетку. Однако я не сильно испугался, ведь я знал, что паукен не ест днем. Если он и съест меня, то ночью, поэтому сейчас я не умру.
Паукен начал выплевывать паутину. Его уродливая голова маячила туда-сюда надо мной. Он крепко оплел меня и бесшумно удалился. Я хотел пошевелиться, но не смог.
На моих глазах солнце потихоньку садилось и наконец совсем скрылось за горизонтом. Наступала темная ночь. Скоро паукен придет и съест меня. С головы он начнет или с ног?