Сумчатый волк хрипло завыл, словно что-то увидел. Мы с Шаньвой что было мочи вытянули шеи, чтобы узнать, что там. Волк подпрыгнул, и мы смогли посмотреть вдаль: к нам приближалось судно. Этот парусник тоже сиял: то лиловым, то золотисто-желтым. Когда он подошел близко, мы увидели, что это никакой не парусник, а рыба с гигантским круглым парусом на спине.
Парусная рыба неслась с попутным ветром, все приближаясь к нам. У нее были малюсенькие глазки и огроменная пасть, похожая на гигантскую черную дыру.
– Сумчатый волк, беги!
Парусная рыба начала втягивать воздух. Могучей силой нас с волком засосало прямо в ее огромную пасть.
8. В желудке
В желудке у парусной рыбы царила кромешная тьма. Однако глаза сумчатого волка излучали зеленый свет, освещая все вокруг. Ух ты! Внутри оказалось полным-полно удивительных животных, и все они спали. Парусная рыба заглотила их, когда они пили воду на берегу разноцветного озера.
Оказывается, в желудке парусной рыбы была снотворная жидкость. Сумчатый волк стал засыпать, и наши веки тоже тяжелели.
– Балан, – Шаньва с силой ущипнул меня за ляжку, – ты хочешь сбежать или нет?
– Хочу… я хочу спать…
– Нельзя спать! – Шаньва ущипнул меня еще сильнее. – Если мы уснем, то на всю жизнь останемся у рыбы в желудке.
У меня уже заплетался язык:
– Но… что делать?
– Давай кричать песни!
Жители гор вместо «петь песни» говорят «кричать песни». Шаньва с малых лет кричал песни в горах, поэтому у него был очень мощный голос.
Шаньва начал кричать песню, я присоединился к нему, а затем и сумчатый волк стал нам подвывать. В рыбьем желудке поднялся шум, неизвестно сколько спавшие животные проснулись. Они не понимали, что происходит, но тоже заголосили вместе с нами. Еще чуть-чуть, и желудок парусной рыбы взорвался бы от этого шума.
Пестрый четырехглазый тигр рычал громче всех – его протяжный рык сбивал с ног.
– А слабо́ тебе подергать его за хвост? – спросил я Шаньву.
– Слабо́, – отмахнулся Шаньва, – всем известно, что лучше этого не делать.
Но раз уж мы оказались у рыбы в желудке, то почему бы не дернуть и посмотреть, что будет. Я протянул руку и дернул тигра за хвост. Четырехглазый тигр решил, что на него нападает сумчатый волк, выпучил свои глаза-плошки, распахнул огромную пасть и ринулся к волку. Волк бросился наутек, бежал что было мочи. Четырехглазый тигр что было мочи гнался за ним.
Остальные животные тоже заметались по рыбьему желудку. Воцарился хаос. У парусной рыбы ужасно разболелся живот! Когда у человека нелады с желудком, его может стошнить. Когда у рыбы нелады с желудком, ее тоже может стошнить.
Парусную рыбу вырвало, и все животные оказались на воле. Сумчатый волк, Шаньва и я были свободны.
9. Копьедракон, зонтичная мышь и цветозверь
Мы вновь увидели зеленое небо и зеленое солнце.
– Вот жуть! – Вспомнив непроглядную темень в рыбьем желудке, я тотчас густо покрылся мурашками.
Шаньва сказал, что с него хватит приключений, и он хочет домой. Мы вылезли из сумки сумчатого волка и стали искать путь обратно. Мы с Шаньвой снова шли по мягкой траве как в замедленной съемке: как шагнем, так сразу на несколько метров.
Миновав синий лес, мы услышали «вжуж-вжух». Из густой листвы высунулось длинное острое копье. Под ним был гигантский дракон.
– Копьедракон!
Мы с Шаньвой понеслись как угорелые, а копье-дракон с длинным копьем на голове помчался за нами. Когда он уже практически нас настиг, с зеленого неба посыпались зонтичные мыши – у каждой на хвосте был раскрытый зонтик. Я подпрыгнул и одной рукой ухватился за зонтичную мышь. Мои ноги оторвались от земли, и мышь понесла меня в небо. Следуя моему примеру, Шаньва тоже схватился за мышь и взмыл в небеса.
Копьедракон беспомощно проводил нас взглядом. Вместе с огромной стаей мышей мы парили в небе, парили…
Пролетев неизвестно сколько, мы посмотрели вниз и заметили цветущее место.
– Шаньва, давай спрыгнем!
На «раз-два-три» мы отцепились от зонтичных мышей, зажмурились и оказались на земле. Когда я открыл глаза, вокруг ничего не было. Однако куда же подевались те цветы? Они убегали от нас. Но разве цветы умеют бегать? Мы погнались за ними.
Подобравшись ближе, мы увидели, что бегущие цветы – на самом деле цветозвери. Уши цветозверей напоминали огромные лепестки, красные носы были вздернуты к небу, передние лапы короткие, и ходили эти животные только на длинных задних лапах. Сверху головки цветозверей и впрямь были точно распустившиеся цветы.
Мы неслись за ними какое-то время. И тут вдруг перед нами опять появился уже знакомый нам зверь – не то лошадь, не то олень, не то кабан, не то собака, не то бык.
– Недопят! – хором воскликнули мы с Шаньвой.
Как и в прошлый раз, сделав несколько шагов, недопят оглянулся на нас, затем сделал еще несколько шагов и вновь оглянулся. Он привел нас к большому дереву, отбросил передней ногой лиану, обвивавшую ствол, и за ней оказалось большое дупло.
– Мы можем вернуться!
Это дупло вело нас обратно в наш мир, где небо синее, трава зеленая, а солнце желтое.
Об авторе
Ян Хунъин (р. 1962) – заместитель председателя Сою за писателей провинции Сычуань, заместитель председателя Союза работников литературы и искусства города Чэнду. В разное время была учителем начальных классов, редактором детской литературы и главным редактором детских периодических изданий, признана «специалистом, вносящим особый вклад в развитие общества» и удостоена особого пособия Госсовета КНР.
В девятнадцать лет начала публиковать произведения для детей, к настоящему моменту у нее вышло более пятидесяти сказок и детских рассказов. Среди ее книг-бестселлеров: «Сказки Ян Хунъин» («Ян Хунъин тунхуа силе»), «Школьные рассказы Ян Хунъин» («Ян Хунъин сяо-юань сяошо силе»), «Озорник Ма Сяотяо» («Таоцибао Ма Сяотяо силе») и «Дневник Кота-улыбаки» («Сяомао жи-цзи силе»). Их общий тираж составил более восьмидесяти миллионов экземпляров. «Иллюстрированные произведения Ян Хунъин», вышедшие в 2011 году, были горячо приняты в Китае и за рубежом и прославились как «самая красивая детская книга Китая».
Ян Хунъин – лауреат присуждаемой Отделом пропаганды КПК премии «Пять проектов» («Угэ и гунчэн»), «Китайской правительственной премии за лучшее печатное издание» («Чжунго чубань чжэнфу цзян»), «Всекитайской премии за лучшую детскую литературу» («Чжунхуа юсю чубаньу цзян»), «Премии за детскую литературу имени Бин Синь» («Бин Синь эртун тушу цзян»).
Произведения автора переведены на английский, французский, немецкий, корейский и вьетнамский языки и публикуются по всему миру.
В своем творчестве писательница воплощает идею о том, что «в образовании прежде всего необходимо уделять внимание чувствам человека». Данная точка зрения оказала мощное влияние на учеников младших и средних школ. Недаром юные читатели неоднократно признавали Ян Хунъин «самым любимым автором».
Фотоальбом автора
Детство
Юность
Школьный учитель
Мама в молодости
Детский писатель
Читатели активно идут на автограф-сессии писательницы, проходящие по всему Китаю
Среди поклонников творчества Ян Хунъин – не только дети и подростки, но также учителя и родители
Ян Хунъин дарит книги детям из степей Внутренней Монголии
С верными поклонниками, «вишенками» (иероглиф «ин» в имени Ян Хунъин означает «вишня»)
Ян Хунъин расписывается в книгах, подаренных тибетским детям
На церемонии передачи авторских прав на англоязычное издание «Весеннего пикника» («Чуньтянь дэ ецань»)
Ян Хунъин рассказывает научные сказки иностранным детям
На Тайбэйской международной книжной выставке (2013)
«Дерево желаний» позади писательницы увешано секретными записками «вишенок», адресованными «тете Ян Хунъин»
Стенд «Собрания иллюстрированных произведений Ян Хунъин» («Ян Хунъин хуабэньгуань») на Шанхайской международной книжной ярмарке (2013)
Дети слушают сказки Ян Хунъин в библиотеке микрорайона
Рукопись автора