Обвожу взглядом стены со снимками и словно окунаюсь в прошлое, вспоминая, как в этой комнате, бывало, с утра толпились люди, жаждавшие встречи с Александром Александровичем. И кого только здесь не было!..
Помню, как здесь сидели в ожидании Ираклий Андроников с актером Грибовым. А в другой раз видела здесь троих грузин в сванских шапочках и бешметах, а с ними была молодая горянка с глазами газели — привезли издалека к Вишневскому исправлять «сэрце»… А иной раз вдруг открывается дверь, и входят то шахматист Петросян, то академик Северин, а то заглядывает какая-то старушка в валенках и в платке…
Однажды я видела присевшего у стола секретарши маршала Гречко.
Обычно Александр Александрович выбегал из кабинета — в халате с короткими рукавами — и, сверкая очками, быстро обводил взглядом сидящих в приемной, либо ища кого-нибудь, с кем заранее условился, либо что-то прикидывая, всегда торопясь и отнюдь не стремясь сдерживать свою рвущуюся наружу неуемную энергию.
А скольких космонавтов видели эти стены, когда перед полетом они заезжали к Вишневскому, чтоб он их осмотрел и дал «добро». Теснейшая дружба связывала знаменитого хирурга с первопроходцами заоблачных высей…
Подхожу к окну. Часто, стоя возле него, Александр Александрович любил наблюдать за строительством нового здания института и словно говорил про себя: «Сколько же сил положил я на этот храм здоровья. Полжизни он отнял у меня!»
И действительно, сам задумал, сам отстоял, выстрадал проект, следил за строительством. И сейчас вытянулся этот корпус к небу своими шестнадцатью этажами и сверкает окнами, отражая лучи восходящего солнца и багровея пламенем на закате. А под ним теперь «ютятся» старые строения, прежде казавшиеся такими массивными. Вот ожоговый корпус — знаменитый Всесоюзный центр по лечению ожогов. Дальше еще корпуса — административный, кухня, экспериментальная лаборатория… Виварий — корпус, где изучаются на животных новейшие методы хирургической науки, потом корпус кибернетики. И все это разбросано меж зелеными купами деревьев больничного сада с тенистыми аллеями, где на скамейках сидят больные — в халатах и пижамах, у них здесь своя жизнь, свой быт, свой микроклимат.
Перед главным входом в «храм здоровья», лицом к нему, — памятник Александру Васильевичу Вишневскому — основоположнику всей этой школы. Памятник создал прославленный скульптор Сергей Тимофеевич Коненков. Из окна приемной хорошо виден этот памятник из красного камня. В лице Александра Васильевича удивительно тонко уловлено скульптором выражение спокойного достоинства и высокого духовного начала, свойственного лучшим представителям интеллигенции начала двадцатого века. И может быть, к шестнадцатиэтажному зданию больше подошел бы какой-нибудь монумент модернистских очертаний, чем благодушный коненковский волжанин, но любое другое вряд ли приняли бы те, кто знал Александра Васильевича.
Новый корпус. Александр Александрович, подолгу смотря на него, в последнее время часто говорил: «Вот строил, строил новый институт, а работать-то в нем мне ведь не придется…»
И не пришлось.
Здесь я заканчиваю мою книгу «поисков Вишневского». В этот раз нечто удивительное происходит со мною. Обычно, заканчивая труд, испытываешь какое-то удовлетворение, особенно когда над книгой работаешь годами. А тут… будто кто-то очень дорогой уехал из дома. Чувство потери. За четыре года я так вросла в жизнь моего героя, что она словно стала частью моей собственной жизни. Отсюда это щемящее чувство и неизбывной радости, и тоски вместе!
Александр Александрович всегда говорил мне, что в области науки незаменимых нет, поскольку она вечно движется вперед и ставит перед человечеством все новые и новые проблемы. Однако я думаю, что когда науку вершат личности такого диапазона, то для множества людей, которые имели счастье общаться с Александром Александровичем, он останется незаменимым и неповторимым.
Фотографии
Александр Васильевич с сыном Шурой (1913 г.). Он вернулся из Парижа, где два года работал в лаборатории И. И. Мечникова в Пастеровском институте, и ведет в Казанском университете курс общей хирургии.
Раиса Семеновна Вишневская с детьми — Шурой и Наташей. Выразительны характеры всех троих — девочки с ее хрупкостью и добротой, мальчика с энергичным лицом, уверенно положившего руку на плечо матери, красивой, серьезной и несколько замкнутой женщины.
Военврачу Александру Александровичу Вишневскому тридцать лет. Он работает в Крутых Ручьях — там он пробует воздействие открытой его отцом новокаиновой блокады на проказу.
В 1934 году отец и сын Вишневские начали работать вместе в хирургической клинике ВИЭМа.
Снимок сделан в квартире Александра Васильевича на Новинском бульваре. Вишневские редактируют свою новую работу.
«Я, откровенно говоря, не всегда могу сказать, что принадлежит мне, а что — сыну в нашем общем деле», — говорил Александр Васильевич.
1946 год. А. А. Вишневский вернулся с Дальневосточного фронта. И вот он снова вместе с отцом в операционной. Александр Васильевич несколько угнетен, даже какая-то скорбь в его лице — здоровье и силы пошли на убыль, это был последний год его жизни.
Это болгарский мальчик Василаки. Из-за врожденного порока сердца он был обречен на гибель. Александр Александрович дал ему второе рождение, произведя операцию на «сухом сердце».
И вот мальчик спасен. Внимательно прослушивает Вишневский «починенное» им сердце маленького болгарина.
Мастерская моего отца — художника Петра Петровича Кончаловского. Во время работы над портретом Александра Александровича Вишневского отцу было 75 лет. (Интересно, что я тоже в таком же возрасте стала работать над литературным портретом хирурга.)
В 1966 году в связи с шестидесятилетием Александр Александрович был награжден орденом Ленина и Звездой Героя Труда.
Торжественный момент — Председатель Президиума Верховного Совета СССР Леонид Ильич Брежнев вручает академику Вишневскому почетную награду.
Интереснейшая сцена: на снимке пианист Лев Оборин играет, а Вишневский поет. Оба они увлеченно проводят время за фортепьяно.
1954 год. В операционной у Александра Александровича почетный гость — профессор Сергей Сергеевич Юдин (третий слева), он внимательно следит за работой Вишневского.
Фронтовых фотографий Александра Александровича, к сожалению, очень мало. Вот одна из них: генерал П. И. Батов и полковник А. А. Вишневский на Карельском фронте.
Кабинет А. А. Вишневского. Первый слева его ученик, профессор А. С. Харнас, он руководит лабораторией искусственного кровообращения. Рядом в белом халате его ученик — хирург Н. А. Тогонидзе. Справа от Вишневского — Д. С. Саркисов, член-корреспондент Академии медицинских наук, он ведет в институте отдел патоморфологии.
Варвара Аркадьевна Вишневская (1967 г.). Она была в течение 30 лет верной спутницей яркой и трудной жизни Александра Александровича.
Трудно себе представить, что эта пухлая младенческая ручка через тридцать лет будет держать ручку аппарата лазера и управлять этой могучей силой!
Александр «третий», сын Александра Александровича в годовалом возрасте.
Отец и сын Вишневские в операционной (А. В. и А. А.).
Сын мастерски ассистировал отцу и сам об этом говорил так: «Отдаю отцу столько сил, сколько их вообще есть у меня!»
И снова отец и сын Вишневские в операционной. Теперь это Александр Александрович и Саша. Он многое заимствовал у отца и в технике и в методах, но наука идет вперед гигантскими шагами, и теперь основательно изменились условия, в которых ныне работает Александр Александрович — младший, внук А. В. Вишневского.
Это лазер. На снимке — А. А. Вишневский-младший «приручает» лазерный луч. Он первым вместе с коллективом молодых врачей применил в институте принцип рассечения тканей лазерным лучом при операциях на сердце и некоторых других. Эта научная работа послужила основой его диссертации на соискание ученой степени доктора медицинских наук.
Редкий снимок — Александр Александрович в генеральском плаще, но в белых рабочих сандалиях и шапочке сидит в операционной. Поза у него горестная — операционная не достроена… Институт из старого здания перебирается в новое, и работа там еще не налажена… Его директор и главный хирург генерал Вишневский присел на ходу в новой операционной, что-то обдумывает.
Это великолепное 17-этажиое здание — один из ведущим научно-исследовательских центров, где решаются самые важные проблемы хирургии, где применяются новейшие методы лечения.
«…Мне хотелось изобразить великого ученого в минуту отдыха после операции, в его типичной одежде хирурга… — писал Сергей Тимофеевич Коненков. — Во время работы Александр Александрович давал мне ценные указания относительно деталей внешности своего отца».
Необычайно удачен этот скульптурный портрет Александра Васильевича Вишневского.
В предоперационной института. Медсестра готовит Александра Александровича к операции. Она едва успевает завязать ему зеленый халат, он так и рвется «в бой» — ведь больной ждет.
Взгляните на его руки. Какая в них властность, какая готовность проявить мастерство!
В 1972 году в Москве проходил Международный конгресс хирургов и специалистов по сердечно-сосудистой хирургии. На снимке — Вишневский с американским хирургом Микаэлем де Бекки.
В гостях в Институте имени А. В. Вишневского крупнейший патофизиолог Ганс Селье, создавший учение о реакции человеческого организма на чрезвычайное раздражение, так называемый «стресс».
Среди многих иностранных хирургов, приехавших в Москву, был известный американский хирург Кули. На снимке — Александр Александрович принимает Кули в институте и по решению ученого совета преподносит ему бронзовую памятную медаль с изображением А. В. Вишневского.
А это Александр Александрович с Далай-ламой в Монголии. Лама в национальной пурпурной «чубе», накинутой по традиции на левое плечо, подносит в подарок Вишневскому корзину розовых лепестков.