По прибытии приготовил ужин и с аппетитом поел. Пока всё идет хорошо. Весь завтрашний день он решил отдыхать и набираться сил. Поскольку, раненная нога после интенсивных нагрузок ныла и всячески напоминала о себе.
А вот послезавтра, ну, с поправкой на самочувствие, конечно, можно и продолжить разведывательные действия.
С этими мыслями он забрался в спальник, и с чувством глубокого удовлетворения от хорошо проделанной работы, быстро заснул.
День, который Садурн сам себе отвел на ничегонеделание, прошёл в полусне. Он только спал и ел, ел и спал. И организму это пошло на пользу. Теперь, ковыляя по лагерю и опираясь на лыжную палку, с которой он уже успел сродниться, сержант почти не испытывал болевых ощущений в повреждённой конечности. Да, обильная и калорийная пища, многочасовой здоровый сон и, прямо таки волшебная, мазь вместе сотворили чудо.
А, поскольку здоровье, судя по ощущениям, позволяло, то надо было осмотреть как следует место стоянки дирижабля и выработать план действий.
Он снова оседлал снегоход и, уже гораздо увереннее, проследовал к тому месту, откуда в прошлый раз наблюдал воздушный корабль. Теперь путь до этой точки занял у него чуть более полутора часов. Да, не зря говорится, что самая короткая дорога, это та дорога, которую знаешь.
Прибыв на место, колор-сержант, не теряя времени, замаскировал свое транспортное средство, встал на снегоступы, и, не торопясь и оберегая раненную ногу, начал медленное продвижение к месту, где был пришвартован дирижабль. Поскольку он надел свежий маскхалат, то опасений быть обнаруженным с дирижабля у него не было. С такого расстояния рассмотреть белое на белом практически невозможно. А белым он был с ног и до головы, вплоть до того, что лицо было скрыто и капюшоном, и обмотано белым шарфом, так что оставалась лишь узкая щель, через которую он смотрел на окружающий мир. Винтовка так же была тщательно обмотана белой матерчатой лентой.
Он шёл около трёх часов. Дирижабль в небесах был теперь гораздо ближе. Сержант решил осмотреть окружающую местность на предмет ориентиров. Затратив немало усилий и несколько раз ощутив взрывы боли в раненной ноге, он вскарабкался на скальный обломок, который возвышался над снежным полем метров на семь. С него можно было осмотреть округу, и, что особенно ценно, этот обломок прикрывал его своим гребнем от любопытных взглядов с борта дирижабля. Надо сказать, что место это находилось на значительном удалении от объекта наблюдения, и только наличие в распоряжении сержанта оптического бинокулярного дальновизора позволяло ему надеяться на то, что он получит желаемую информацию.
Когда он устроился на своей импровизированной лёжке, его портативный хронометр показывал, что полдень едва минул. И прошло часа полтора, прежде чем под дирижаблем началось какое-то шевеление. По лестнице спустилось несколько человек, причём, один из них спускался как-то совсем уж неуверенно. Потоптавшись под лестницей и обсудив на протяжении минут пятнадцати что-то, несомненно, для них важное, они двинулись к группе каких-то объектов, то ли ледяных, то ли каменных.
Побродив минут двадцать следи этих странных сталагмитообразных глыб, они проследовали чуть дальше, где из снежной поверхности торчала скала, очень издалека смахивающая на большую двузубую вилку, поставленную на попа и устремившую оба свои острия в пасмурное небо. Высоту этих зубьев Садурн определил на глазок, сравнивая её с ростом копошившихся вокруг неё фигурок исследователей, и составила эта высота, по его предположениям, около трёх метров.
Исследователи продолжали тесниться вокруг этой скалы, обмахивали, зачем-то с нее снег и, вообще, вели себя как-то странно. Одна из фигурок, самая маленькая из всех, сняла с себя игрушечный рюкзачок и добыла из его недр что-то очень похожее на большую книгу в твёрдом переплёте и приложила её к одному из зубцов этой самой вилки. А вот дальше случилось нечто неожиданное. Пространство за двузубой вилкой дрогнуло, пошло волнами и радужными разводами. В этой цветной круговерти возникали и исчезали полупрозрачные призраки стройных сосен, устремлявших свои вершины в небо, раскидистых лиственных деревьев и даже какие-то растений, здорово смахивающих на гигантские хвощи. Через несколько секунд это возмущение пространства сошло на нет. И вместо продолжения ничем не примечательной, однообразной снежной равнины раскинулась обширная область, свободная от снега и покрытая чахлой тундровой растительностью. Хотя, в этом климатическом поле подобное было невозможно. Тундра простиралась гораздо южнее. В глубине вновь открывшегося пространства, около противоположного его края, была видна точно такая же двузубая вилка, возвышавшаяся около скопления скал, отвесно уходящих вверх на десятки метров. При этом, все пространство неверно подрагивало и плыло в каком-то мареве, имевшем своим источником явно не чрезмерный нагрев земной поверхности.
Но на этом сюрпризы не закончились. Маленькие фигурки исследователей, потоптавшись около этой самой двузубой вилки ещё около десяти минут, втянулись на территорию, свободную от снега, гуськом проходя между зубьями. Затем они продолжили свои топтания и размахивания руками, что вероятно, являлось следствием того, что там спорили до хрипоты. И вот, когда все успокоились, самая маленькая фигурка подошла к зубцу вилки, но только уже с той стороны, и протянула к нему руки. И опять замелькали цветные пятна, пространство поплыло и деформировалось. Сквозь мельтешение этих цветных разводов взгляд сержанта, усиленный дальновизором, выхватил маленькую фигурку, держащую в руках нечто, очень похожее на книгу в твёрдом переплёте.
И когда этот астральный вихрь утих, перед взглядом сержанта опять предстало ровное заснеженное поле, протянувшееся до горизонта. И на нём — никого.
— Морок, — только что и смог прошептать потрясённый сержант, — только Тилвит Тег тут не хватало. Хотя вересковых холмов тут, хвала богам, не видать.
Но больше никакой чертовщины и аномальщины не наблюдалось.
И то, что произошедшее произвело на колор-сержанта неизгладимое впечатление, совсем не отменяло того, что при всём своём удивлении он остался трезвомыслящим рационалистом. Он немедленно начал проведение предварительного анализа увиденного с точки зрения обеспечения задачи, стоящей перед ним.
Первое. Никто из четверых, скрывшихся, в конце концов, за пеленой морока не нёс с собой видимого оружия. А если бы они решили отправиться в неизвестность, то, наверняка навьючили бы на себя всё, включая винтовки, рюкзаки, литров по сто каждый, набитые до отказа. И при этом бы ещё и каждый их карман был бы заполнен всякими полезными вещами. Ничего этого Садурн не наблюдал. У них на четверых был всего один маленький рюкзак. А это значит, что сейчас он наблюдал процесс рекогносцировки на местности, разведку путей, ведущих к цели. Верность его выводов, в которых он был на девяносто девять процентов уверен, должна быть подтверждена их скорым возвращением.
И второе. Это вход. И теперь он знает, где он. Значит, надо искать место поближе к этому входу, метрах в пятистах. Что бы можно было произвести хотя бы один точный выстрел, когда они выйдут обратно. И надо будет подготовить пути отхода. И всё продумать. Скорее всего, его подопечные совершат свой финальный бросок завтра с утра. И у него за всё про всё будет от, предположительно, восьми часов до нескольких суток, в зависимости от того, сколько времени у них уйдёт на исследование и ограбление этой аномалии. Ведь под этим мороком наверняка скрывается что-то очень ценное, иначе, зачем он вообще тогда понадобился?
Покуда он додумывал эту мысль, над снегом опять пронёсся хоровод цветных пятен и цветных эфирных потоков. Четверо исследователей вышли из промежутка между зубьями каменной вилки. А через минуту целостность снежной равнины была снова восстановлена. Садурн ар Осуаллт мысленно похвалил себя за правильные выводы, и поспешил добраться до своего снегохода, пока взгляды всех воздухоплавателей на дирижабле прикованы к карабкающимся по полощущейся на ветру верёвочной лестнице исследователям.
Надо приготовиться к тому, что бы провести, как минимум трое суток в снегу, в непосредственной близости от дирижабля и быть при этом в постоянной готовности выполнить задачу, ну хотя бы частично, а потом ещё и благополучно унести ноги. Он включил нагреватель и занял водительское кресло. Впереди было много работы.
Глава 11.2
Совещание только началось, а у Нтанды уже слегка кружилась голова от дыма курительной смеси, регулярно извергаемого трубкой Симбы Ситоле, и густого вишневого запаха сигариллы, тлевшей в пальцах его племянника. Хорошо, хоть отец чрезмерно не злоупотреблял курением, хотя иногда в охотку тоже мог побаловать себя, любимого, сигарой, свернутой аборигенками тропических колоний Королевства Аррагон на своих смуглых бёдрах, смакуя при этом крепкий выдержанный ираму из винокурен, расположенных там же и принадлежащих знаменитой гильдии "Матусалем", возглавляемой братьями Кампес.
Сейчас Афолабе скромно довольствовался тёмным сухим вином, которое ему щедро плеснул в бокал Адио, племянник Симбы. Кстати, именно он, Адио, сейчас и выступал.
— Прежде чем начать обсуждение того, что нас, предположительно, ожидает в финальной локации нашего путешествия, я хотел бы заострить внимание всех присутствующих на том, что мы обнаружили непосредственно перед входом в эту локацию.
— Ты, наверное, о тех несчастных, которые замёрзли буквально перед этим самым входом? — Капитан "Алигеты" вопросительно посмотрел на племянника, — я думаю, что мы все придерживаемся того мнения, что это члены экспедиции гильдии Бережливых, обратившиеся в ледяные статуи у финальной черты. Другое дело, почему они замёрзли — это открытый вопрос — рядом под снегом покоятся их припасы, в том числе и запас угля, достаточный для продолжительного обогрева. Они не поленились притащить даже уголь с собой. Основательные ребята были, надо отдать им должное. Но всё равно почему-то замёрзли.