— Дорогая, Дорти хочет с тобой поздороваться. Передаю ей трубку.
Элиз напряглась.
— Здравствуй, Элиз. Это Дорти. Как девочки?
Элиз сдержала испуганный стон. Отец никак не желал понимать, что ей тяжелы эти разговоры с мачехой.
Не потому, что ей не нравилась Дорти, женщина добрая и щедрая. Элиз была ей даже благодарна за то, что та отвлекла отца от горя. Но все равно ей было трудно разговаривать с женщиной, занявшей место ее матери.
Дорти вполне устраивали вторые роли, и Элиз ничего, кроме презрительной жалости, к ней не чувствовала.
Она ответила на обычные вопросы о Клоринде и Тизб, выслушала болтовню мачехи о погоде и гольфе.
Затем в трубке снова раздался голос отца:
— Ты уверена, что все в порядке, Элиз? Дорти говорит, что голос у тебя немного расстроенный.
— Все в порядке.
Она помолчала и вдруг, неожиданно для себя самой, спросила о том, что мучило ее с того дня, как отец женился:
— Папа, ты можешь откровенно ответить мне на один вопрос?
— Постараюсь, Элиз.
— Почему ты женился на Дорти, если не любишь ее?
— Элиз, о чем ты спрашиваешь? — удивился отец. Почему ты решила, что я не люблю Дорти?
— Но ты же не любишь ее так, как маму.
— Но это не означает, что я ее совсем не люблю.
Любовь может проявляться по-разному. В твою маму я был влюблен, а к Дорти очень привязан. Но это тоже любовь.
— Но ты никогда не целуешь ее и не берешь за руку, как маму. В ваших отношениях нет романтики.
— Романтика не самая важная часть любви. Есть еще уважение и заботливость. В супружеских отношениях важна прочность. Может, сначала мы и не были влюблены друг в друга, зато были связаны крепкой дружбой. Она нужна была мне, а я ей. И с каждым днем я все больше и больше влюблялся в нее.
Воцарилась длинная пауза, пока снова не заговорил отец.
— Лиззи, что случилось? Почему ты об этом спрашиваешь?
Элиз поразило признание отца. Она была уверена, что он не любил Дорти, когда они поженились, и не думала, что его чувства могли измениться с годами.
Ты нужна мне, Элиз.
Эхом раздавались в ее голове слова Джордана. Она нужна ему. Но достаточно ли этого, чтобы брак удался? Их тянуло друг к другу, в этом не было сомнений.
И она уважала Джордана и считала его другом. Но сможет ли он полюбить ее, как отец полюбил Дорти?
— Элиз?
— Папа, мне пора уходить, У меня назначена встреча, я опаздываю… Да, обещаю, через несколько дней позвоню… Да, я тоже тебя целую… Да, я обязательно позвоню Максу Констанзу. До свидания.
Элиз положила трубку, поставив телефон на пол, плюхнулась на диван, зарылась лицом в подушку и закрыла глаза.
Ты нужна мне, Элиз.
Его слова подтвердил второй голос:
Что он может вам дать, известно. Вы можете дать ему гораздо больше. А остальное придет, поверьте мне. Придет ли?
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
— Иди, — настаивала Элиз. — Сперва осмотрись.
Первое попавшееся не хватай, а выбери что-нибудь поинтереснее.
Джордан бросил взгляд на витрину.
— А если мне ничего не понравится?
Элиз улыбнулась.
— Ты — мужчина. Что-нибудь тебе непременно понравится.
— К чему все это? У них же наверняка есть каталоги. Не лучше ли — с образовательной точки зрения изучить романтическую ценность товаров предварительно?
Выражение лица Элиз было непреклонным. Этого спора ему не выиграть. Джордан получал выпрошенные уроки романтики и горько сожалел о собственной неосторожности.
Джордан взглянул на название магазина — «Невыразимое». Почти голые манекены, окруженные корзинками с разноцветным нижним бельем, насмешливо поглядывали на него из витрины. Через огромное зеркальное стекло он мог удостовериться, что среди покупателей нет ни одного мужчины.
Этот магазин был пятый по счету, который они посетили этим вечером, и Джордан догадался, почему Элиз приберегла его напоследок. Он вихрем промчался по первому и выбрал духи с экзотическим цветочным запахом, какой любила она. Элиз одобрила выбор и повела в ювелирный магазин, где он отхватил брошь ручной работы из серебра и нефрита — в форме кошки. Эта покупка была встречена неуверенной улыбкой. В следующем магазине — кондитерском — он приобрел полкило цветного горошка — зеленого, как ее глаза. Узнав причину столь странного выбора, она конфузливо отвела взор.
Четвертый магазин привел его в некоторое замешательство. Он предлагал широкий выбор импортных подарков, и Джордан провел там почти тридцать минут, выискивая что-нибудь сугубо романтическое.
Он вышел из него с золотым ключом филигранной работы, покоящимся внутри коробочки розового дерева, обитой бархатом. Она была несколько озадачена его выбором, но он пояснил, что ключ не простой. Это ключ к его сердцу. Он сперва был весьма доволен своей покупкой, но, когда Элиз, извинившись, убежала в дамскую комнату, испугался, не сделал ли ненароком грубой ошибки.
Эти романтические походы по магазинам были одним из пунктов его нового плана. Он собирался как следует изучить вкусы Элиз и ошеломить ее умением не на словах, а на деле доказать ей, что из него может получиться неплохой муж. К сожалению, пока он в этом не преуспел. На консультациях она держалась очень сдержанно, не проявляя никаких чувств.
Джордан был уверен, что она поняла значение его покупок. Это были не абстрактные вещи, купленные для призрачной невесты, а любовные стрелы, выпущенные в нее. На протяжении всего вечера он всматривался в лицо Элиз, пытаясь обнаружить следы растроганности. На золотой ключ он возлагал особые надежды. Но она, возвратившись из дамской комнаты, сдержанно похвалила его — несколько сентиментальный — выбор и заторопила в следующий магазин — дамского белья.
Джордан посмотрел на часы и с ужасом обнаружил, что до закрытия осталось всего лишь полчаса, а покупать придется черт знает что. Ладно, он туда зайдет и схватит, что попадется под руку.
Притворяясь безразличным и имеющим большой опыт, он медленно прошелся по магазину, останавливаясь то там, то тут для осмотра кружевного предмета, перед тем как двинуться дальше. Сначала белье не вызвало у него мужского интереса. Но, наткнувшись на невероятно просвечивающий черный пеньюар, он представил в нем Элиз, и горячая волна незамедлительно пробежала по телу. Сдержав стон, Джордан отвернулся от пеньюара и бегло досмотрел остальное.
Его внимание привлек стенд женских шелковых чулок. Он взял пакетик с надписью «Мисти Миднайт» и поспешил к кассе.
— Это подарок? — спросила продавщица, коварно улыбаясь.
— Что?
— Это подарок? Упаковать в подарочную коробку?
Подарок ли это? А что же еще? Не сам же он будет носить эти чулочки.
— Ну да. Подарок. Спасибо.
— Вы знаете, к нам поступили чудесные пояса. Не желаете? Есть шикарные ансамбли из серии «Веселая вдова».
— Пояса?
— Поддерживать чулки, — доверительно прошептала она.
— А сколько нужно поясов, чтобы поддерживать вот эти чулки?
— Только один. Но лучше всего купить «Веселую вдову». В ансамбль входят пояс и трусики.
Он затравленно огляделся.
— Так и быть. Тащите «Веселую вдову».
— Какой размер?
Неужели этому не будет конца? Ему казалось, что он угодил в испанскую инквизицию. Дорого же достаются ему романтические навыки.
— Десятый! — выпалил он. — И больше я ничего не скажу.
Продавщица исчезла и мигом вернулась с тремя комплектами — судя по всему, это были три варианта «веселой» и довольно-таки игривой «вдовы» — черный, красный и белый. Он указал на черный и через минуту вышел из магазина с более чем романтичным подарком, надежно упакованным в коробку.
Элиз сидела на скамейке рядом с магазином. Она улыбнулась и поднялась ему навстречу.
— Видишь, не так уж и страшно, да?
— В сравнении с чем? С прыжком нагишом с небоскреба в реку?
— Если уж ты решился обучиться искусству покупать, надо освоить все магазины. Что ты выбрал?
Она протянула руку к сумке, но Джордан быстро спрятал ее за спину.
— Ничего.
— Давай сюда, — рассмеялась Элиз. — Ты же справился с остальными покупками. Показывай.
— Нет. На этом уроке я срезался. Пойдем отсюда, а то я совсем ошалел от магазинов.
Джордан схватил Элиз за локоть и повел по тротуару. Когда они отошли немного, она остановилась и вывернулась из его рук, внезапно положив конец их добродушному веселью.
— Я поеду домой на такси.
Джордан с трудом сдерживал раздражение. Каждый раз так! Вместо того чтобы после трудных занятий обменяться поцелуем, Элиз, ставшая в последнее время слишком чопорной, холодно с ним прощалась. Самое большее, на что он мог рассчитывать, — это рукопожатие.
На рукопожатиях далеко не уедешь, он не укладывается в сроки. Почему она такая упрямая? Почему не хочет признать, что он ей нравится? Она ему тоже нравится. Неужели этого мало для брака? Нет, ей непременно подавай любовные клятвы, будто дело в словах. Он вздохнул. Может, пора действовать решительнее, стать более агрессивным.
— Я подвезу тебя. Моя машина на стоянке возле офиса.
Удивленная его тоном, она кивнула. Они быстрым шагом пошли по Мичиган-авеню.
— С уроками ты сегодня хорошо справился, — сказала она, нарушая неловкое молчание.
Раздражение Джордана улетучилось при звуке ее нежного, мелодичного голоса.
— Спасибо. Было забавно.
Она улыбнулась ему в ответ.
— Да.
Джордан рывком остановил ее, взял за плечи и повернул к себе.
— Мне всегда хорошо, когда ты рядом, Элиз. Почему так?
— Может быть, потому, что мы стали друзьями. Нас связывает только дело, и это позволяет нам расслабиться. Быть самими собой.
Она взглянула на него большими зелеными глазами, моля о поддержке. Джордан, подавив желание возразить, улыбнулся.
— Я рад, что мы стали друзьями.
Остаток пути к машине Джордана и поездка домой были проведены в пустой болтовне о погоде и политике. По ее нервной улыбке было ясно, что она что-то задумала. Он остановил «мерседес» напротив ее дома, заглушил мотор и ждал, пока она заговорит.