Тифф должна была бы заглянуть в глазок, который установил в двери хозяин палаццо, но когда она подбежала к двери, ей было не до глазков.
Она настежь распахнула дверь… перед женщиной среднего роста в карнавальном костюме — в маске и длинном, до пола, плаще с капюшоном.
— Да? — спросила Тифф, машинально подметив, что наряд дорогой, а маска украшена стразами, очень дорогими.
— Тифф?
Она узнала ее низковатый, хорошо поставленный голос, голос с легким акцентом, хотя произнесено всего одно слово.
— Графиня? — в недоумении протянула Тифф, слишком удивленная, чтобы скрыть свою растерянность.
— Я находилась неподалеку. Знаю, что вы арендовали палаццо. Понимаю, что не следовало являться без предупреждения, и все же…
— Нет, что вы! — Тифф торопливо отступила в сторону. — Я очень рада, что вы пришли.
— Вы кого-то ждали.
— Нет… — Она засмеялась несколько нервозно. — Немного разволновалась, как видите. Хотела добежать до двери, пока не перестали стучать. Я рада, что успела.
Графиня улыбалась.
— Простите мой вид, — засуетилась Тифф.
— Но вы заняты, — продолжала настаивать графиня. — Ваш халат и мокрые волосы.
— Я чистила перышки, собиралась выйти. Пожалуйста, заходите.
— Ну хорошо, я долго не задержусь. — Графиня прошла в фойе, скинула с плеч плащ и сняла маску.
Позвольте за вами поухаживать. — Тифф очень осторожно взяла маску и положила на резной дубовый комод в прихожей. — И ваш плащ…
Графиня огляделась.
— Очень мило. Несколько лет назад здесь было совсем не так. Очень мило.
— Да, здесь очень удобно. Гораздо лучше, чем в отеле, хотя в Венеции много хороших отелей, — ворковала Тифф. Она старалась не тараторить, чтобы не выглядеть дурочкой. Сама графиня пришла к ней с визитом. Почти так же восхитительно, как если бы к ней пришел тот мужчина, которого она надеялась увидеть. Конечно, принимать графиню в халате, с мокрыми волосами не совсем удобно.
— Если вы дадите мне буквально минутку, я найду что-нибудь… одеться.
Графиня только махнула рукой, и ее красивые, лишенные возраста черты сложились в улыбку.
— Нет, не надо! Я пробуду совсем недолго, и вы снова можете залезть в свою ванну. Я бы чувствовала себя очень несчастной, если бы испортила вам ванну.
— Тогда я принесу вина. Мы посидим наверху.
— Красного вина, пожалуйста. Можно мне побродить здесь?
— Да, конечно. Бар наверху.
— Замечательно.
Тифф все еще испытывала неловкость. Ошеломленная, она чувствовала себя незаслуженно обласканной. В смятении она поднялась наверх, графиня последовала за ней. Но когда Тифф пошла к бару взять вино, графиня в самом деле отправилась бродить по дому. Вернувшись в холл второго этажа с двумя бокалами лучшего красного вина, что смогла найти, Тифф не увидела графиню.
— Графиня!
— Я здесь.
Графиня находилась в спальне. При появлении Тифф она обернулась и с улыбкой приняла бокал.
— Превосходно! — оценила она. — Тут поработали на славу. Комната, где сейчас ванная, когда-то представляла собой мрачное, никчемное помещение. Ну а теперь у вас тут очень милое любовное гнездышко.
Тифф вспыхнула от смущения.
Должна признать, я люблю телесный комфорт.
Тут мы похожи, — проговорила графиня. Она подошла к стрельчатым окнам, откуда открывался вид на террасу, — Очень мило. К тому же сейчас мое любимое время суток. Когда закат догорел, день угас и на землю спускается ночь… Со всеми ее темными тайнами и загадками.
Графиня стояла у окна и смотрела вдаль как завороженная. Тифф подошла к большой, застеленной шелком кровати и села, глядя на гостью.
— Так много драгоценного времени тратится на сон, — объяснила графиня и, подойдя к Тифф, села рядом, потягивая вино. — Фруктовый привкус есть, но вино по-настоящему сухое, густое и бодрящее. Прекрасный выбор, благодарю.
— Могу я налить вам еще?
— Нет, нет, сидите. Дайте мне насладиться вашим обществом. Я не тороплюсь, когда пробую что-то новое, — нежно проговорила она. — Итак, вы меня восхищаете.
— Я вас восхищаю? — Тифф не верила своим ушам.
— Да, я искренне восхищаюсь такими женщинами, как вы. В нашем мире женщинам трудно. Слишком многие мужчины слишком часто и слишком долго охотились на женщин.
— Ну, я не уверена…
— Но только подумайте! Бизнесмен с юной секретаршей, которая так остро нуждается в его одобрении, чтобы продвинуться. Пожилой деляга заводит романчик с молоденькой девушкой, в то время как его уже немолодая жена сидит дома и молча терпит его измены, поскольку ее благополучие и сама жизнь всецело от него зависят. Кинозвезды, готовые закатиться, находят юных старлеток и берут их в жены. Но вы, моя умница и красавица, умудренная опытом, вы и такие, как вы, перетасовываете карты, и вот вы — на коне, а мужчины лишь средство к достижению цели. Вы — женщина, значимая сама по себе. Вам не нужно ни перед кем кланяться, потому что вы сами себе хозяйка. И пока вы относительно молоды, вы имеете все возможности и средства для того, чтобы делать то, что вы хотите и с кем хотите.
Тифф несколько принужденно улыбнулась.
— Скажем так: существует немало людей, в том числе мои пасынки, которые считают меня всего лишь жадной до денег наглой сукой. И, увы, я не так молода, как хотелось бы.
Тифф приняла соблазнительную позу, неосознанно открыв взгляду графини идеальной формы, без следов варикоза ноги. Но сейчас она заметила, что графиня смотрит на ее обнаженную плоть. Тифф почувствовала, что ее обволакивает тепло, и покраснела. Она хотела запахнуть халат, но графиня остановила ее, положив ладонь ей на колено.
— Достаточно молода. И посмотрите, как красива! Вы держите себя в форме, что я тоже весьма уважаю в женщинах.
Длинные пальцы графини, унизанные драгоценностями, поглаживали колено Тифф, чуть-чуть вниз к икре, чуть-чуть вверх, к внутренней части бедра.
Тифф не так-то просто смутить, но сейчас ей казалось, что кровь хлынула к конечностям, ей стало жарко так, что от нее словно шел пар. Ей следовало встать, уйти…
Но графиня смотрела ей в глаза, смотрела откровенно чувственно. Тифф обнаружила, что не может пошевелиться, взгляд графини гипнотизировал. Гостья лениво улыбалась, а между тем пальцы ее продолжали движение.
— Скажи мне, красавица, — продолжала она нежным ласкающим шепотом, — ты когда-нибудь была с женщиной?
Тифф стоило сказать что-то остроумное и категоричное, но она смогла лишь выдохнуть:
— Нет…
Графиня пожала плечами, ее умелые пальцы все поглаживали плоть.
— И я тоже — много, много лет. Но когда я поняла, что мужчины — обманщики, что они играют с тобой, и только… Я решила, что вполне возможно соблазнять самой молодых и красивых. И я узнала, что женщины могут тоже быть соблазнительными, привлекательными… такими аппетитными.
Тифф с трудом проглотила слюну. Нет, она никогда не была с женщиной, но…
— Бедная Тифф! Так много лет провести с престарелыми мужчинами, добивающимися удовольствия лишь для себя! О, можно только представить, что тебе приходилось делать, чтобы подвести их к точке… возможности!
Графиня, казалось, читала ее собственные мысли. Пока она говорила, Тиффани почувствовала весьма острый приступ желания. Желание овладевало ею с потрясающей остротой. Вещи, которые ей приходилось делать, терпение, которое ей приходилось проявлять, удовольствие, которое она приносила… сама не получая ничего взамен.
Я могу показать тебе, что такое удовольствие, — прошептала графиня. Ее губы были так близко. Ее слова, как шелковые покрывала, окутывали Тифф плотнее и плотнее.
Она хотела, чтобы графиня продолжала и делала больше. Намного больше. Пусть ее искусные пальцы поднимаются выше и выше, касаются тех мест, которые сейчас, кажется, гудят от напряжения.
— Позволь мне…
Ладонь графини легла Тифф на плечо. Прикосновение казалось столь нежным и в то же время столь властным. Тифф упала на спину, халат распахнулся, ноги раскинулись.
Графиня нависала над ней. Пальцы ее медленно продвигались по шее и ниже.
— Какая красивая грудь… — Графиня говорила еле слышно, слова ее шелестели как теплое дуновение, но они возбуждали так, что Тифф едва держалась.
Она никогда не была с женщиной.
Почему бы нет?
Тем более что с ней не просто женщина, с ней — графиня…
Если бы даже она захотела остановиться сейчас, все равно бы не смогла. Нежные, унизанные кольцами пальцы касались ее груди, скользили вдоль голубоватых прожилок вен. Тифф лежала, раскинув ноги. Она вся млела, превратившись в жидкий огонь. И не могла пошевельнуться.
— Красивая, красивая…
— Подтянутая и подкачанная, — с удивлением услышала Тифф собственный голос.
Графиня засмеялась, и смех ее был нежен и приятен, как перезвон серебряных колокольчиков. Тифф почувствовала, как увлажнился ее рот. Язык проворный, словно змеиный, рождал сполохи огня. Вот она лизнула раз, другой — огненные капли наслаждения. Она делала с ней что-то такое упоительно запретное…
Графиня склонилась ниже. Если бы Тифф могла пошевелиться, она бы схватила голову графини и притянула к себе. Она изогнулась, дрожа, она чувствовала, как тело ее наливается.
Быстрые движения языка прослеживали узор вен, касались ее живота, внутренней поверхности бедер. Тифф готова была улететь на небо. Господи, какой ослепительный оргазм! У нее потемнело в глазах, она едва не потеряла сознание. Видит Бог, те недоноски, за которых она выходила замуж, — просто никчемные создания! Так хорошо, что можно умереть…
Она никогда, никогда не испытывала ничего подобного, она не верила, что такое существует. Она качалась на волнах удовольствия, забывшись, отключив сознание, но графиня не оставляла ее в покое, она двигалась ниже, вдоль бедра. Легкая боль как от укола, и снова величайшее наслаждение, и снова, как говорят французы, маленькая смерть.
Нари ужинала не торопясь, с расстановкой.
Когда она насытилась, то откинулась на спину, глядя на смертельно белое тело женщины на кровати.