Он упивался насилием, неизбежным в любой битве. Нари стала чем-то вроде королевы викингов. Она ждала его возвращения, и одна делила с ним тайну его мистической силы.
Так прошли месяцы. Рагнор вновь почувствовал сильное желание увидеться с Питером, вернуться в церковь, которую тот по-прежнему охранял, готовый в любой момент отразить атаку сил преисподней. Нари предпочла остаться дома, сославшись на то, что толкователь рун не велел ей трогаться в путь.
Рагнор вернулся в церковь с острым предчувствием беды. Однако оказалось, что все идет своим чередом. В деревне все жили, как в старые добрые времена, и только ночью жители спали в церкви. Поля приносили богатый урожай, дичи водилось много, и снова деревня у моря стала вожделенным приютом для тех, кто искал себе место в жизни.
Рагнор спал один в маленькой деревянной избушке, что когда-то построили для него монахи. Почти все дни он проводил с Питером. Он учился у монаха, говорил с ним и спорил.
И как-то на закате Рагнор увидел Питера сидящим на ступенях церкви. Монах вглядывался в темную даль и прислушивался.
— Что там? — спросил Рагнор.
Питер как-то странно на него посмотрел.
— Ты не знаешь? Не чувствуешь?
Нет.
Что-то происходит.
— Что?
— Они возвращаются.
— Они?
— Они где-то рядом. Хотят чего-то. Высматривают. Ждут.
— Тогда оставайся внутри. Они ничего не смогут сделать.
Но на следующий день церковь загорелась.
Пламя занялось на закате, и отчаянные действия, предпринятые для ее спасения, оказались бесполезными. Когда наступил рассвет, головешки еще догорали, и людям ничего не оставалось, как в страхе жаться друг к другу у огня.
Рагнор стоял на страже. Сейчас и он чувствовал близость чего-то… кого-то…
Злобный шелест пронесся по воздуху.
А потом пришли они.
Они налетели стаей, на крыльях ночи. Они разорвали ночную тишину своими криками, оставаясь лишь тенями. Они издавали звуки, словно что-то бьется о воздух. Потом они обрели плоть. Вначале чернота уплотнялась, обретала формы, затем костер зашипел, и в ослепительных сполохах пламени явились они.
Враги не были похожи на воинов в своих коричневых одеяниях и с тонзурами на головах. Монахи дрались с ними, рубили мечами. Они убивали демонов, ибо знали их уязвимые места и старались отрубать головы. Враги падали замертво. Некоторые падали наземь, как простые смертные из плоти и крови, иные поверженные рассыпались в прах прямо на глазах, становились подобными пеплу костра.
И все же, когда все закончилось, несмотря на то, что враги лежали на земле, на той же земле осталось немало от монашеской братии. И костер в ночи гневно гудел, когда монахи кремировали останки.
На рассвете Рагнору нестерпимо захотелось спать. Монахи и поселенцы принялись за работу, они стали строить новую церковь. У них получалось убогое строение, но монахи молились, чтобы Господь принял его как свою обитель.
Рагнор проснулся и увидел, что он не один. Нари пришла к нему.
— Я слышала зов, — нежно прикоснулась она к его щеке, свернувшись клубочком рядом.
Нари погладила его по лбу, прижалась к нему, давая понять, что хочет его, и он проснулся, исполненный страсти, которую могла утолить только та страсть, что предлагала она. Но потом он уснул, а проснувшись, пошарил рукой подле себя и не обнаружил Нари…
Он вскочил внезапно и только тогда увидел, что она сделала.
Его меч лежал на земляном полу. Они окружили соломенный матрас, что служил ему постелью. Их предводитель зашел в хижину и вытащил меч. На губах его играла насмешливая улыбка. Рагнор приподнялся на локтях, пораженный увиденному.
— Неужели? Ты!
— Время принять смерть, седьмой сын седьмого сына.
Нари скользнула за спину того, другого.
— Прости, Рагнор, но мы не созданы для того, чтобы пить кровь крыс и вепрей. Ты мог бы быть самым главным среди нас, но…
Она затихла.
Она все хорошо спланировала. У нее было время. Она подставила его.
— Прости, Рагнор. В Валгалле, я думаю, ты сможешь меня простить.
Человек с мечом подступил к нему, и Рагнор вскочил, нагой, безоружный, но исполненный решимости биться до конца.
— Кто хочет жить вечно?
Меч хлестнул сумеречные тени, блеснув серебром.
Глава 18
Покинув самолет и пройдя таможенный досмотр, Джордан отправилась брать напрокат машину.
Она все пыталась и не могла избавиться от ощущения, что на борту самолета ее окружали чудовища, что каждый бросавший на нее взгляды имел одну лишь цель: уничтожить ее.
Она едва успела подписать договор аренды, как к ней подошла женщина, высокая, худая, зеленоглазая, с густыми каштановыми волосами и улыбчивым лицом. Довольно привлекательная.
— Мисс Райли, меня зовут Джейд Деве. Я здесь, чтобы встретить вас.
Джордан пожала протянутую руку, но в тот же миг ощутила, что страх подкрадывается к ней со спины.
Паранойя!
До чего она дошла! Джордан улыбнулась женщине. Она не хотела показывать своего состояния. Но у нее сразу возникали вопросы. Откуда женщина знает, что она прилетела? Кто она такая? Полицейского, которому Джордан написала, звали Кейнади. Возможно, она его подруга, сослуживица. Мало ли что…
Но Джордан не желала рисковать.
— Здравствуйте, — пробормотала Джордан. Она огляделась. В аэропорту народу было немного. Ее что-то страшно угнетало. Она решила никуда не ехать с этой женщиной.
— Моя машина на стоянке, — начала женщина.
— Отлично, — перебила ее Джордан. — Вы извините, если я отойду на минуту? — Она указала в сторону дамской комнаты.
— Разумеется, — ответила женщина.
Джордан сделала вид, что направляется к дверям туалета. Женщина села в кресло зала ожидания. Джордан просто прошла мимо двери и выбежала из аэропорта. Она задыхалась — сумка все же что-то весила. Молитвы ее были услышаны — у здания аэропорта стояло свободное такси. Она не осмелилась искать автобус, который отвез бы ее к прокату автомобилей.
Оказавшись в такси, она со вздохом облегчения откинулась на спинку. Затем резко выпрямилась и напряженно замерла, стараясь разглядеть водителя. Им оказался афроамериканец, весьма достойно выглядевший, средних лет. И все же страх не желал уходить, он, наоборот, усиливался. Она увидела четки, висящие возле зеркала. Может, он все-таки… благонадежен? Оставалось только надеяться. Ей надо как-то доехать до проката, а там уже никакие таксисты с наклонностями вампиров ей будут не страшны.
«Доверяй только себе!»
Водитель подвез ее прямо к дверям проката. Джордан чувствовала себя совершенно разбитой, когда, наконец, забравшись в «хонду», принялась изучать карту, которую дали ей в прокате. Джордан уже бывала в Новом Орлеане и любила этот город. Но всех названий улиц она не знала.
«К тому же я не могу мыслить ясно, — думала она. — Я измотана, напугана и, может быть, на самом деле сошла с ума».
Она заставила себя сосредоточиться на самом процессе вождения. Она уже и так свернула не туда. Джордан находилась где-то на задворках Французского квартала, а ей нужна дорога на Старые плантации.
Она не могла одновременно вести машину и читать карту, надо притормозить где-то у обочины. Джордан попыталась найти зажигалку, но не смогла. Она огляделась и поняла, что находится за воротами знаменитого старого кладбища. За резными оградами белели ангелы, кресты и склепы. На землю садился туман, который рождал странные, причудливые образы.
Надо отсюда поскорее выбираться.
Она чуть-чуть приоткрыла дверь, и в салон проник свет. Не успела она взглянуть на карту, как стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Она чуть не умерла от страха.
— Эй, леди, может, дадите двадцатку? Ну, хотя бы пятерку? От человека, стоявшего у дверей ее машины, разило перегаром и немытым телом. Он выглядел настолько грязным, что был похож на негра.
— Эй, леди, я знаю, что от меня пахнет. Но если я и выпил виски накануне, это совсем не значит, что я собираюсь покупать еще выпивку. Ладно, мелочь у вас есть?
Она увидела его зубы, вернее, то, что от них осталось. Они были зеленые и тонкие. Ей показалось, что он на глазах превращается в другое существо — со слюнявыми клыками и змеиным оскалом.
Она завизжала, и ее крик испугал его.
Он тоже закричал и отступил. Она нажала на газ. Шины взвизгнули, и машина помчалась прочь от проклятого места.
Она не знала, куда едет. Просто ехала, и все.
Руди Трентон проводил взглядом улепетывающую на всех парах «хонду». Покачав головой, он снял бейсболку и поскреб затылок.
— Ладно, леди, я действительно хочу купить еще виски! — пробормотал он. — Сумасшедшая, просто сумасшедшая. И куда катится мир? Может, не стоило просить у нее двадцатку? Некоторые люди до сих пор не знают об инфляции.
Он потянулся, думая, что пора перемахнуть через ограду и забраться в какой-нибудь уютный склеп на ночлег. Многие склепы заперты, некоторые и в самом деле очень старые и могли рухнуть на голову в любую минуту, поскольку у трупов, лежавших там, не осталось поблизости живых родственников, чтобы присматривать за последним пристанищем покойных. Собственно, найти место для того, чтобы провести ночь, труда не составляло.
Руди усмехнулся. Народ побаивается кладбищ. Глупые люди. Разве живые менее опасны, чем мертвые? Нет, мертвецы никого не могут обидеть.
Руди обернулся. Он был изумлен, увидев идущего со стороны кладбища человека. И человек ли он? Как он мог выйти с кладбища? Ворота заперты, а через ограду он не прыгал, как только что собирался сделать Руди.
— Эй, парень, дай двадцатку, ну хоть пятерку, хоть доллар? Мне надо чего-то поесть. Ну ладно, не поесть, выпить.
Мужчина улыбнулся, словно просьба Руди его позабавила. Руди улыбнулся в ответ. Кажется, ему повезло. Парень может понять, что такое страшная жажда, возникающая с завидной регулярностью.
— Знаешь, мне правда надо выпить, — повторил Руди.