вым. – Он умер пять лет назад. Я здесь тогда, к счастью, еще не служила, так что его не знала. Оно и к лучшему.
– А что, с ним было что-то не так?
Девушка закончила возиться с моими волосами и стала смешивать в миске ингредиенты для приготовления специальной жидкости, которой мне предстояло умыть лицо. В комнате распространился запах лаванды и еще какого-то растения.
– Не так – не то слово, – фыркнула она. – Он же поклонялся Орэнду. Его храмовники объявили вне закона и собирались арестовать. Тогда-то он и погиб при попытке к бегству.
Потребности изображать удивление не было: я действительно не ожидала услышать об этой семье что-либо подобное. Орэнд – в прошлом один из богов, который впоследствии был низвергнут и изгнан с небес. Его принято считать воплощением зла, жестокости и темной стороны души. Поклонение ему строжайше запрещено и карается смертью. Считается, что его сторонники проводят страшные жестокие ритуалы, в ходе которых убивают животных и даже людей. Правда ли это, не знаю: никогда не сталкивалась с чем-либо подобным. Если люди, поклоняющиеся Орэнду, и существуют, то их очень мало, и они не афишируют свои убеждения.
– Правда, некоторые считают, что он был не виноват, – заметила горничная. – Будто его просто оклеветали. – По тону было ясно, что сама она в такой вариант не верит. Мне же он казался, напротив, весьма вероятным. Клевета была куда правдоподобнее, чем страшный злодей, вонзающий ритуальный нож в сердце жертвы, вознося молитвы темному богу. – Но мне в это не верится, – заявила девушка. – Просто членам семьи, конечно, тяжело принять виновность сына и брата. Но, откровенно говоря, если он был невиновен, зачем пытался бежать?
Последний аргумент не показался мне убедительным, но я ничего не сказала. Тем более что жидкость для умывания была готова. В скором времени горничная ушла, а я осталась раздумывать над услышанным. А еще полчаса спустя в комнате появился Эстли.
Настроение у него, судя по всему, было лучше некуда, что заставило мое собственное расположение духа заметно ухудшиться.
– Леди Инесса, – объявил граф, демонстративно усаживаясь на кровать. – Я долго думал и решил пойти вам навстречу. Все же вы не рассчитывали оказаться в столь деликатной ситуации, и мне как мужчине следует проявить тактичность. Поэтому я предоставляю право выбора вам. Как вы предпочитаете – спать с левой стороны или с правой?
– Я предпочитаю спать одна, – едко ответила я, старательно игнорируя ироничность вопроса.
– Это в корне неправильно с вашей стороны, – сообщил Эстли.
– Знаю, – отозвалась я. – Вы уже очень любезно просветили меня на сей счет во время нашего совместного танца. Но позвольте мне самой принимать решения в данном вопросе. Даже если они ошибочны.
– В чем-то вы правы, – заметил лорд Кэмерон. – Своих ошибок следует держаться. Они говорят о нашей природе куда больше, чем наши достоинства.
– Ну, если вы признали мою правоту, – вкрадчиво произнесла я, – то, может быть, поступите по-джентльменски и ляжете спать на этой кушетке?
Я покосилась на узкий диванчик, к счастью, имевшийся в комнате в дополнение к двуспальной кровати.
– И не подумаю, – отрезал Эстли. – Мы ведь, кажется, об этом уже говорили: я не претендую на звание джентльмена. Позвольте напомнить вам, милая леди, что именно я приехал в этот дом по приглашению. Вы же находитесь здесь по собственной инициативе и под ложным предлогом. Почти что под чужим именем. Мало того, что я покрываю ваш обман, вы еще и желаете, чтобы я уступил вам свою законную постель? Если хотите, ложитесь вместе со мной. Я готов предложить вам любую половину кровати по вашему выбору.
– И что же, в этом случае вы обещаете не пользоваться ситуацией? – спросила я, склонив голову набок.
Нет, спать с Эстли в одной постели я не собиралась ни в коем случае. Боги, охраните! Тем более я не могла гарантировать, что не воспользуюсь ситуацией сама… Мне просто было интересно, как он ответит на этот вопрос.
– Леди Инесса, – его губы изогнулись в беззастенчивой улыбке, – я всегда пользуюсь ситуацией.
– Ну что ж, – улыбнулась в ответ я, – в таком случае я займу кушетку. И пусть вам будет стыдно.
– Даже не надейтесь: не будет, – заверил Эстли.
Я уселась на кушетку не менее демонстративно, чем несколько минут назад он – на кровать. Эстли снова скинул камзол и приступил к жилету.
– Хоть простыней-то поделитесь: у вас их целых три!
Простыней действительно было три, как и полагалось в приличных домах. Одна стелилась на матрас, второй человек укрывался, третья пристегивалась к стелющемуся поверх второй одеялу.
Возможно, граф и не собирался делиться предметами постельного белья, но я оказалась проворнее: еще прежде, чем он сообразил, что к чему, стянула простыню с кровати.
Подушки на кушетке имелись, плед я успела присмотреть заранее. Затушила свечи, не интересуясь мнением соседа по комнате на этот счет, и устроилась якобы на ночевку, а на самом деле – ждать.
Некоторое время спустя дыхание Эстли стало ровным. Еще немного выждав для верности, я соскользнула с кушетки, взяла туфли в руку и босиком вышла из комнаты.
Снаружи было темно, хоть глаз выколи. Пожалуй, тут и правда немудрено упасть с лестницы, без помощи каких-либо привидений. Вот только толчок в спину – дело другое, для этого одной лишь темноты недостаточно. Зато, если как следует разобраться, темнота в данном случае – неплохое подспорье. Преступнику, если таковой действительно существует, ничего не стоило притаиться за дверью, дождаться, пока перепуганная девушка выбежит наружу, подтолкнуть ее в нужном ему направлении и исчезнуть прежде, чем его кто-нибудь заметит. Вопрос заключается в том, какое отношение ко всей этой истории имеет призрак. Впрочем, я надеялась в самое ближайшее время узнать об этом из первых рук.
Поначалу я передвигалась буквально на ощупь, крохотными шажками, держась рукой за стену. Потом глаза потихоньку начали привыкать к окружавшему меня мраку. Не то чтобы я стала хорошо видеть, но смутные очертания коридора и тянущихся по левую руку дверей позволяли ориентироваться. К счастью, я успела заранее присмотреть комнату, располагавшуюся на этом этаже, но не выполнявшую функцию спальни. Спускаться в такой темноте по лестнице было бы рискованно даже без охотников толкать людей в спину.
Проскользнув в комнату, служившую, видимо, своего рода маленькой гостиной, предназначенной для хозяев дома, я закрыла за собой дверь. Здесь было чуть светлее благодаря лунному свету, проникавшему сквозь большое окно. Тонкая белая занавеска не являлась для него серьезной помехой.
Тем не менее я зажгла свечу, поскольку это было необходимо для ритуала призыва. Предвидеть результат этого ритуала я не могла. Не исключено, что в доме обитают несколько призраков. На мой зов мог явиться барон Грондеж, а мог его покойный сын Норрей. Или умершая недавно кухарка. Равно как и кто-нибудь еще, о ком я просто не знала. Но тут бессмысленно было гадать, и я просто начала действовать. Несколько раз провела рукой над пламенем свечи. Сначала от себя, затем на себя.
Я была совершенно права, подумав о том, что итог невозможно предсказать заранее. На мой призыв не пришел никто.
Удостоверившись в том, что ждать не имеет смысла, я затушила свечу и так же тихонько выскользнула из комнаты. И тут же застыла, прижавшись к стене, поскольку услышала чьи-то голоса.
– Нам надо быть осторожнее. Вдруг кто-нибудь увидит нас вместе.
Женский голос. И, кажется, я знала, кому он принадлежит.
– Не беспокойся. Все давно спят.
Мужской. Вот тут сложнее, хотя одно подозрение у меня возникло…
– Лорд Кэмерон – очень проницательный человек. И очень умный. Он ведет во дворце сложнейшие расследования. Мне кажется, он посмотрел на нас – и сразу все понял. Если он обо всем узнает, я умру со стыда.
– Ничего он не понял. Ты просто веришь в то, чего боишься. Я внимательно за ним наблюдал. Ему ничего подобного не пришло даже в голову. Пойдем. Ты простудишься тут на сквозняке.
Распахнулась крайняя дверь. Я посильнее вжалась в стену. В коридор на несколько секунд упал отблеск от горевших в комнате свечей. И я успела увидеть профиль входившего в спальню мужчину.
Вот, значит, как. Довольно неожиданный поворот. Леди Йоланда Грондеж и Рикардо. Любовники? Очень похоже на то. Как это помогает разобраться со странными событиями, происходящими в этом доме? Пока выходит, что никак. Разве что объясняет, почему Рикардо так вовремя оказался поблизости от покоев Йоланды и успел предотвратить ее падение. В остальном же навряд ли их отношения могли пролить хоть какой-то свет на эту историю. Насколько я могла судить, Рикардо не был заинтересован в смерти девушки. Скорее наоборот. Если предположить, что он преследовал меркантильные интересы, то как любовник он имел возможность вытянуть из своей хозяйки довольно много. Деньги, привилегии, ценные вещи. Но стоило ей погибнуть – и его сладкой жизни пришел бы конец. На наследство он рассчитывать не мог: законы в этом отношении были строги и предельно ясны. Титул, дом и основное имущество переходили к ближайшему родственнику в соответствии с четко установленной иерархией.
Тишину глубокой ночи разорвал мой громкий крик. Эстли соскочил с кровати, не без удивления обнаружил меня на полу возле самой ее ножки, но его пробуждение нисколько меня не беспокоило. Наоборот, я продолжила кричать пуще прежнего, периодически срываясь на визг. Приложив руки к лицу, я вопила, рискуя сорвать голос и начисто игнорируя все попытки графа привести меня в чувство.
Комната быстро наполнилась людьми. Сбежались практически в той одежде, в какой спали, лишь накинув сверху первое, что попалось под руку. Йоланда, Рикардо, Александр, тетушка – примчавшаяся, к слову, чуть ли не быстрее всех прочих, – две горничные и даже няня.
– Что случилось?
Этот вопрос задавали то мне, то Эстли, однако последний ответа не находил. Судорожно сглотнув, я наконец отвела ладони от лица и приняла из рук Рикардо бокал воды.