– Пойду приму душ, – сообщила я. – Все равно скоро на работу.
– Блинчики будешь, Эль? Я приготовлю блинов. Ооо! Вафельница! Тогда сделаю вафли.
– Как хочешь, – ответила я. – Я все съем.
– А мне и того, и того, – попросил Ной.
Она легонько стукнула его деревянной ложкой.
– Будешь есть, что дают, красавчик. Так, в общем, они начали спорить о том, кому достанется винный клуб. Чертов винный клуб! Не их дочь, а винный клуб! Маман все равно хочет вырвать этот клуб себе, чтобы отцу больше негде было встречаться с той девкой. Хотя никакая она не девка, она у меня вожатой была и вообще довольная милая на самом деле. И…
Я зашла в ванную – там Аманду слышно не было. Жаль ее. Очень. Мне бы и самой не помешало выговориться ей про Линду, но это может подождать. Вчера я рассказала обо всем Ною, и это помогло. Ненадолго.
Когда я вернулась в кухню, они уже перешли с обсуждения родителей Аманды на обсуждение домика.
– …и потому нет никакого смысла в уборке, потому что все вернется на круги своя, – говорил Ной. – Но не все покупатели готовы вкладывать сюда деньги. Некоторые хотят купить домик со всеми удобствами. Ну, то есть, если вообще хотят, потому что продолжают отменять встречи…
– А откуда ты знаешь, что в этом домике строители заинтересованы? – спросила я, распустив мокрые волосы из пучка. – Мама сказала?
– Ли сказал.
– А он откуда знает?
Ной одарил меня решительным взглядом.
– Эль, ты ведь знаешь, я не задаю ему вопросов, ответы на которые не хочу услышать.
– Правдоподобное отрицание. Я тоже так думаю.
– Он поменял номер. – Аманда, похоже, слушала нас вполуха, занятая вафлями и фруктами. – На знаке у дома. Это его номер.
– Какая часть «правдоподобного отрицания» тебе непонятна? – полушутливо рявкнул Ной. Он вздохнул и потер глаза. – Я должен был догадаться, что он что-нибудь такое провернет.
– Вы хотите сказать, что даже не заметили? Он ведь твой лучший друг! И твой брат! Как вы это упустили?
Мы с Ноем скорчили гримасы.
– Потому что у него один и тот же номер уже лет семь? – сказала я. – Я бы ни за что не смогла назвать его по цифрам. Я и свой-то еле помню.
Аманда покачала головой.
– И что, вы думали, что маляр просто решил отменить запланированную встречу, а кровельщик забыл лестницу, и что все покупатели просто так передумали? И что, ничего не показалось вам подозрительным? Ни капельки? Да вы полные идиоты.
– Правдоподобное отрицание, – повторила я.
Но, выслушав сейчас Аманду… я не могла сказать, что так уж удивилась. Ли ведь с самого начала был против того, чтобы продавать пляжный домик. Чего-то такого от него и следовало ожидать.
(К тому же, не то чтобы я часто бывала дома, чтобы это заметить.)
– Думаете, стоит с ним поговорить? – спросил Ной.
– Я этого делать не буду, – Аманда протянула мне мой завтрак. – Он мне нравится, но в свою проблему я превращать его не собираюсь.
– Да уж, так он меня точно простит, – фыркнула я, скорбно посмотрев на свои вафли. – Вчера я пропустила поездку в Беркли, а теперь вы хотите, чтобы я попросила его перестать саботировать продажу пляжного домика? Нет уж. Он мне нравится, но в свою проблему я превращать его тоже не собираюсь. Это на тебе.
– Ох, замечательно. То есть теперь ты решила сделать вид, что не часть нашей семьи? А как же «этот дом дорог мне так же, как и вам»?
Я замахала вилкой.
– Разбирайся сам, Ной.
Он заворчал, но, наконец, выдавил:
– Ладно. Блин. Будем надеяться, что мама об этом не узнает…
Глава 27
Утром в День независимости атмосфера в пляжном домике накалилась. Ли я после поездки в Беркли не видела: он вернулся в воскресенье, когда я была на работе, и мы до самого вечера обходили друг друга по широкой дуге.
Аманда вернулась в домик.
– Мама работает, – объяснила она. – А отец отправился играть в гольф с парнями, которых только что встретил. Мы вообще не то чтобы отмечаем Четвертое июля, так что и планов у нас никаких не было. То есть, были, конечно, когда мы еще думали, что это будет счастливый семейный отпуск, но…
Аманда фыркнула.
– Можешь отметить с нами, – предложила я. Как будто она и так этого не планировала.
– Аккуратнее, а то я на каждый праздник к вам приезжать буду, – пошутила она. – Если родители так и продолжат ссориться, я забью место и за вашим рождественским столом.
Когда мы с Ноем проснулись, Аманда уже готовила блинчики.
– Гляньте! Клубника, черника и взбитые сливки! Красный, синий, белый! В тему праздничка!
– Похоже, для нее этот праздник теперь значит больше, чем для нас, – драматично прошептала я Ною и кинула на Аманду наигранно обеспокоенный взгляд. – Может, не знаю, вылить весь ее чай в море[2], чтобы напомнить, что вообще за День независимости такой?
– Голосую за то, чтобы бросить в море ее саму, – ответил Ной тем же театральным шепотом, прикрыв рот ладонью.
– Эй, не забывайте, кто тут вам завтрак готовит, – она щедро вылила на тарелку взбитых сливок, а потом указала на стулья и подтолкнула к нам цветные тарелки и нарезанные фрукты.
– Спасибо, – сказал Ной. – Не стоило, право же.
– Ох, я вас умоляю, – Аманда качнула ножом. – Ты ведь знаешь, что я жаворонок, мистер. К тому же, завтрак – не самая большая плата за то, что вы разрешили мне тут пожить. Вы не представляете, как это для меня важно.
– Вообще ни капли, – саркастически протянула я. – Не то чтобы ты нам вчера три часа об этом рассказывала.
Ной бросил на меня суровый взгляд, но расслабился, когда Аманда рассмеялась.
– Над чем смеетесь? Ох, блин, как же божественно пахнет.
Ли практически впрыгнул в кухню, наклонился вперед и устроил целое представление, закрыв глаза и извиваясь, как мультяшный персонаж, реагирующий на запах пирога.
– Мммм, – он выпрямился и подошел к Аманде. – Так ты все еще здесь? Я думал, мы от тебя наконец избавились.
– Ли, – выдохнул Ной.
– Вы плохо старались, – Аманда махнула лопаточкой, а потом аккуратно сняла блинчики со сковородки.
– Блинчики?
– С Днем независимости!
Ли повернулся к нам, приподнял бровь, поймал мой взгляд и громко прошептал:
– Она ведь знает, что это за праздник?
У меня словно гора с плеч свалилась – Ли вел себя как обычно.
– Не уверена, поэтому мы решили напомнить ей чуть попозже. Я буду Джефферсоном, – сказала я. – Можешь быть Джоном Адамсом.
– Ох, блин. А Франклина уже забили что ли? В гараже есть старый воздушный змей, обменяю его на Франклина. Добавлю еще сверху пачку «Твинки», все равно валяется в машине со вчера.
– Хм… отличное предложение, Ли Флинн.
– Знаешь, Ной, – произнесла Аманда. – Когда ты сказал мне, что они те еще чудики, я подумала, что ты преувеличиваешь. Но, похоже, нифига ты не преувеличивал.
Она украсила еще одну тарелку блинчиков черникой, кусочками клубники и взбитыми сливками и передала ее Ли.
– Вуаля!
– Эй! Красный, белый и синий! Здорово!
– Ну хоть кто-то уважает мой труд.
– Мы тоже уважаем, – прочавкала я, указав вилкой на себя и на Ноя.
– А Рейчел уже встала?
– Душ принимает, – ответил Ли, и Аманда замесила еще немного теста для блинов.
Пока мы наслаждались завтраком, напряжение вдруг вернулось. Те самые искры, которые появились, когда я забыла о поездке в Беркли. Ли задел меня локтем – сидел так близко, но, казалось, на самом деле был в миллионе километров от меня.
А после завтрака, когда мы задержались, чтобы помыть посуду, Ли сказал:
– Ной мне все рассказал. Ну, о том, что вы хотели изменить свои планы.
– Я думала, ты уедешь в семь, – пробормотала я. – Когда я встала, машины уже не было.
– Мы рано собрались и… я ведь не знал, что должен тебя дождаться, – он поддел меня плечом и снова поймал мой взгляд – второй раз за утро. – Прости, Шелли. Правда.
Я покачала головой и уткнулась в тарелку с блинчиками. Если я продолжу смотреть на Ли, то наверняка за плачу.
– Ты прав. Ты не знал. Да и откуда тебе было знать? Я должна была тебе, не знаю… написать. Или типа того.
– Может, съездим туда в другие выходные? Вдвоем. Не пойми неправильно, мы с Рейчел отлично провели там время, и Эштон устроил нам тур, и девушка у него классная, но… без тебя это было совсем не то. Так что надо повторить. Я… пожалуй, запомнил, куда нас отводил Эштон, так что.
Я чуть не растаяла.
– Звучит идеально. Спасибо, Ли, – прошептала я и положила голову ему на плечо.
Может, хоть сегодня мне удастся удержать в воздухе и тарелочку Ноя, и тарелочку Ли. Великий трюкач Эль и ее цирковая жизнь.
Джун и Мэттью приехали чуть позже. Джун, Рейчел, Ной и Аманда отправились в магазин, а мы с Ли и Мэттью начали приводить домик в порядок и готовиться к вечеринке.
Родители Ли привезли огромный белый складной стол. Мы вынесли его на улицу и поставили во дворе. Я выставила на него стопки бумажных тарелок, пластиковые столовые приборы и салфетки, а Ли развесил над крыльцом праздничные флажки. Мэттью приготовил огромную бадью картофельного салата по рецепту своей матери – это было нашей традицией на День независимости.
Остальные вернулись из магазина, и я замерла, завидев Аманду. На ней была огромная блестящая синяя ковбойская шляпа с красной лентой и белыми звездами и большая скатерть с американским флагом, которую Аманда повязала как плащ.
– Я впервые праздную Четвертое июля, – сообщила она. – Так что возьму от жизни все. Не факт, что я смогу вернуться сюда в следующем году.
– Ох, милая, ты всегда можешь отпраздновать с нами любой праздник, – заметила Джун. – Эль, когда приедут твои отец и брат? Они привезут ребрышки и фейерверки. А Линда – пирог.
– Я… думала, что вы приготовите пирог?
Хотя, когда она сообщила про Линду, я огляделась и поняла, что пирогов на столе не было… да нам бы и так хватило еды, без всяких пирогов…