У меня сдавило горло.
– Да. Да, еще как кажется.
– Увидимся, Эль!
Она поймала Аманду в коридоре, и они попрощались.
– Я полечу послезавтра с мамой, – сказала Аманда. – Отец решил, что даже в одном аэропорту с ней находиться не может, так что…
Она вздохнула и сморгнула слезы.
– Все в порядке. Правда, в порядке. Они разберутся, когда закончат с этой их штукой. В смысле с разводом. Я так рада, что буду в следующем году в Гарварде, подальше от этого всего… Это плохо?
– Вовсе нет. Тебе ведь это нужно, – ответила я. – Я… мне жаль, что тебе сейчас так тяжело.
– Да ладно. Все будет хорошо. Когда-нибудь.
Она приготовила мюсли. Видимо, французский тост подождет. Или, может, она тоже потеряла аппетит.
– Все так странно выглядит, да? Ну, без кучи вещей.
Я кивнула.
– Это место не узнать.
Мы замолчали. Я сполоснула пустую чашку и упаковала обратно посуду, которую Аманда достала для того, чтобы сделать тосты. Доесть мюсли она тоже не смогла.
– Я… слышала ваш с Рейчел разговор. Ну, про тебя и Ноя. Эль, у меня, конечно, нет на это права, и я не знаю, поможет это или нет, но… Он очень тебя любил. И ему было тяжело тебя отпускать.
Отпускать меня.
Словно это был такой акт героизма. Словно он был обязан это сделать.
А потом я поняла – может, он сделал это не ради меня. Или, по крайней мере, не только ради меня.
Он сделал это ради себя.
И я не рявкнула на Аманду: все жестокие слова растаяли у меня на языке.
– Да. Да. Я знаю. Мне тоже было тяжело. Но, как он и сказал… иногда одной любви недостаточно.
– Похоже, что так. Она сжала мое плечо.
– Знаю, ты завтра работаешь, и у меня планы с семьей, так что вряд ли мы увидимся до того, как я уеду. Я знаю, мы с тобой… Что ж. Можно сказать, мы с тобой начали не с той ноги, но я очень рада, что узнала тебя. Особенно этим летом. Ты чертовски классная, Эль Эванс, так что пускай вы с Ноем сейчас не в своих тарелках, но… пожалуйста, давай не будем теряться. Мы ведь увидимся на следующий год, так? В Гарварде?
Я расплылась в неловкой улыбке и решила, что об этом мы еще успеем поговорить. Меня тронула ее речь. Аманда была отличным другом, даже несмотря на все то, что произошло на День благодарения.
– Буду в Бостоне, – пообещала я, – обязательно тебе позвоню.
Пляжный домик опустел. Рейчел была права: казалось, что все подходит к концу. Входные двери были распахнуты настежь, и Ли с Ноем таскали в машину коробки – и мусорные мешки, в которые нам пришлось упихать все постельное белье, потому что у нас кончились коробки.
Я проверила, не оставили ли мы чего в игровой комнате, – пусть даже колпачок от ручки – и вышла в коридор с пустой коробкой.
У меня дыхание перехватило, когда я подняла взгляд на фотографии на стене. Мы, конечно, не будем их выкидывать, но я знала, что Джун не собиралась вывешивать их в своем доме.
Вот они, наши жизни, висят на стене.
Я смотрела на фотографии и видела, как мы росли. Младенец Брэд, Брэд чуть постарше… и так до десятилетнего Брэда с медузой в руках. Он улыбался в камеру, а рядом с ним стояли Ной и Джун. Последняя недоверчиво поглядывала на медузу. Вот фото отца, который обнимает маму. Вот его фото без нее, и на его лице проступают морщины, а потом горе покидает его черты из года в год. Вот Мэттью и Джун в то лето, когда они почти не разговаривали… И, конечно, куда же без фотографий со мной, Ли и Ноем.
Мы втроем на пляже. Начало лета, День независимости, конец лета, какой-то случайный день, который не значил ничего и одновременно с тем значил все… Каждое лето наших жизней, которое обрело на этой стене бессмертие.
Я сморгнула слезы и всхлипнула. А ведь говорила себе, что не буду плакать.
(А Ли расплакался. Несколько раз. Мы с Ноем подавали ему салфетки. А потом – туалетную бумагу, потому что последнюю упаковку «Клинекса» уже убрали в коробки.)
В коридоре раздался шум. Я оторвалась от созерцания фотографий и увидела, как на пороге появляется Ной. Он поднял руки, потянулся и хрустнул шеей. У него задралась футболка, и моему взору открылась полоска загоревшей кожи и сильные мышцы. Волосы его сверкали на солнце.
Ли пронес мимо него последнюю коробку, остановился и прошептал ему что-то на ухо. Ли, с его хитрой улыбкой и глазами, в которых танцевали бесенята, так похожий на Ноя и так непохожий, со спутанными волосами и обгоревшим носом.
Как быстро они выросли. Все мы выросли. Нас ждала осень, и универы, и новые начинания, и новые приключения… а великолепное золотое лето подходило к концу.
– Эй! – крикнула я, и братья Флинны, которых я так любила, пусть и совсем по-разному, оглянулись на меня. – Давайте-ка сфоткаемся напоследок!
Глава 35
До конца лета оставалось еще немного времени.
Пляжный домик остался позади, и сегодняшний день казался особенным. Днем, когда нужно было со всем разобраться.
Я вернулась домой довольно рано. На подъездной дорожке стояли две машины: отцовская и блестящая темно-синяя, которая принадлежала, судя по всему, Линде.
Все трое сидели в гостиной. Брэд подпрыгивал, рассказывая какую-то историю, на столе лежала еда и наполовину пустые бокалы, а также колода карт – видимо, они во что-то так и не доиграли.
– А потом… вжуууух! – Брэд скривился и замахал руками. – Мяч улетел далеко-далеко!
Линда охнула.
– Ого! Быть не может!
Отец рассмеялся, а потом заметил меня.
– Эль! А мы тебя только через час ждали. Вы пораньше закончили?
Я кивнула.
Он перестал улыбаться.
– Все в порядке, милая?
– Да. Да, конечно. Привет, Линда. Привет, Брэд. Эм, я просто… пап, можно с тобой поговорить? В кухне?
Отец расправил плечи, словно заранее готовился к плохим новостям. У меня внутри все переворачивалось, словно кто-то закинул в желудок бомбочку для ванн, и та шипела и растворялась. Я не знала, куда деть руки. Отец резко вдохнул. Мы прошли на кухню, и он прикрыл за собой дверь.
– Что случилось? – мрачно спросил он.
– Дело в университете, – я сделала глубокий вдох.
Сегодняшний день был полон прощаний и взглядов в будущее. Сегодня все должно было вернуться в нужное русло. Ну, насколько это вообще возможно. Я прикрыла глаза, чтобы собраться с силами, а потом поймала обеспокоенный взгляд отца и начала произносить речь, которую репетировала в машине.
– Я решила не поступать в Гарвард. Знаю, ты разочаруешься во мне, но я твердо решила. Я выбрала колледж не по тем причинам, и не думаю, что вообще хочу туда поступать. И с Беркли… с Беркли то же самое. Но я поискала варианты и подала заявление в Южно-Калифорнийский университет. Начну осенью. Специальность – дизайн видеоигр. Да, Беркли и Гарвард – отличные школы, но… Мне кажется, именно этим я и хочу заниматься. А ЮжноКалифорнийский университет – лучший для этого колледж. К тому же, я поговорила с Мэй, так что буду работать в «Дюнах» и во время учебы. И всегда смогу помочь тебе, если расписание позволит. Я все предусмотрела.
Наступила тишина. Я, наконец, осмелилась вздохнуть. Отец непонимающе хлопал глазами.
Я прикусила губу и нервно переступила с ноги на ног у.
– Пап? Пап, давай, скажи уже что-нибудь. Знаю, это не то, чего ты ожидал…
– Сейчас скажу! – перебил он меня и рассмеялся, а потом вздохнул и покачал головой. – Эль, у тебя был такой серьезный вид… я подумал, что ты беременна! Господи!
– Ох, боже, нет, – я покраснела.
Он обнял меня за плечи и произнес:
– Милая, послушай. Я горжусь тем, что ты поступила в Гарвард, конечно, горжусь, но университет ведь выбирают для себя. Черт, да даже если бы ты решила не поступать вовсе… Ну, я бы не обрадовался, конечно, но что тут поделаешь? Южно-Калифорнийский – отличный коллеж. А видеоигры… Что ж… Звучит как раз по тебе.
– Так… так ты не злишься? Не злишься, что я отказала Гарварду?
– Конечно, нет! Хотя я уже похвалился в офисе, так что идти на попятную… веселый получится разговор.
Я засмеялась, но почувствовала только облегчение. Я не могла перестать думать об этом с того разговора с Джун… это она виновата в том, что я начала прикидывать, как бы построить карьеру через «Марио Карт». И я загорелась. Загорелась будущим так, как никогда прежде.
Ли будет в восторге. Особенно с учетом того, что теперь мы оба остались в Калифорнии и сможем встречаться почаще.
– И это не потому, что мы с Ноем расстались, – уточнила я. – Я… Как оказалось, мне вообще не больно-то и хотелось от вас уезжать. Конечно, теперь у вас есть Линда, но…
– Ох, дорогая. Иди-ка сюда, – отец заключил меня в объятия и снова рассмеялся. – Мы справляемся и сами, но будем рады видеть тебя почаще. Я очень тобой горжусь, ты ведь это знаешь?
– Даже несмотря на то, что я не поступаю в Гарвард?
– Особенно потому, что ты не поступаешь в Гарвард.
Леви все еще не отвечал на мои звонки, и тогда я использовала секретное оружие и позвонила ему на домашний телефон. Трубку взял его отец и радостно поприветствовал меня:
– Эль! Давненько тебя не было слышно! Как жизнь?
Он сообщил, что Леви сегодня работает, так что после ужина я забралась в машину и покатила к 7-Eleven.
Леви стоял за прилавком, уткнувшись в телефон, и даже не поднял голову, когда зазвенел дверной колокольчик.
Я схватила ближайший пакет сладостей и подошла к кассе. Положила пакетик на прилавок и прокашлялась.
Леви поднял взгляд, а потом неверяще округлил глаза.
Я поспешила его успокоить:
– Я пришла с миром.
– Эль. Я… Я не… что ты тут делаешь?
– Навещаю старого друга, потому что он в последнее время мне не отвечает… уже примерно месяц?
Он покраснел – вплоть до ушей – и отвел взгляд.
– Прости. Я думал…
– О, ты знатно напортачил, – я улыбнулась и кивнула. – Но ты все еще мой друг, и мне на тебя не наплевать. Пусть даже ты и тот еще идиот.