Если бы меня спросили, как поступить, я бы сказала, что прежде всего нужно перестать называть эту инфекцию генитальным герпесом. Сразу вспоминаются изображения мутировавших гениталий с открытыми ранами, а ведь у большинства носителей ВПГ-2 никаких симптомов нет. Даже те, у кого случаются обострения, между ними выглядят и чувствуют себя нормально. Давайте называть таких людей ВПГ-2-положительными, подразумевая, что инфекция есть, но симптомов может и не быть. Может, тогда людям будет проще сказать: «Я ВПГ-2-положительный, но отлично себя чувствую. Смотрите, какая у меня замечательная жизнь».
И давайте перестанем шутить по поводу ВПГ. Для миллионов людей, живущих с этой инфекцией, в герпесе нет ничего смешного, но почему же при упоминании в СМИ ВПГ становится предметом насмешек? В комедиях и сериалах – таких, как «Мальчишник в Вегасе», «Идеальный голос», «Лузеры», «Отчет Колберта», «Субботним вечером в прямом эфире», «Немножко беременна» (и практически все фильмы Джадда Апатоу), – слово «герпес» неизбежно становится предметом шуток.
Мы же про рак или ВИЧ так не шутим? Конечно, нет. Почему же поток шуток про герпес не иссякает? Как точно заметила блогер Лиа Беркенуолд (Leah Berkenwald), «если кто-то шутит про герпес, ему обычно не делают замечаний, потому что те, кто находит такие высказывания обидными или жестокими, боятся высказываться, чтобы не быть связанными с этой темой – вдруг подумают, что у них есть генитальный герпес. В любом случае человек рискует опозориться, он боится, что его будут осуждать и откажутся с ним общаться»43. Прежде чем я сама разобралась в этом вопросе, я тоже позволяла себе шутить по этому поводу и даже не думала, что мои шутки могут обидеть миллионы людей, вынужденных жить с этим диагнозом и мириться с ним до конца своих дней.
Мне не хочется лишать комиков источника шуток, кроме того, сейчас такое время, что посмеяться вдоволь никому не повредит, но есть же куча других смешных ИППП. Почему бы над хламидиозом или лобковыми вшами не посмеяться? Произносится легко и лечится просто. Представьте, что вам приходит открытка: «Поздравляю, вы вылечили хламидиоз» или «Соболезнования вашим мандавошкам». Вот будет потеха!
Глава втораяСбитые с толкуРаспутывая лобковые волосы и ИППП
Куда подевались цветы?
Экономическое развитие, как выяснилось, ведет к истреблению не только дождевых лесов; люди начали массово избавляться от лобковых волос, сейчас принято считать, что волосы в нижней части туловища – это некрасиво и негигиенично. Не знаю, когда произошла эта перемена в общественном сознании. В какой-то момент в начале 2000-х я заметила, что у моих пациентов лобковые волосы начали просто исчезать. Не только в паху, где волосы могут выглядывать из плавок или купальника, – нет, волос не стало вообще.
Сначала женщины извинялись, если перед посещением врача не успевали побриться или сделать эпиляцию, как будто меня можно оскорбить видом лобковых волос. Потом к ним присоединились мужчины. Ни с того ни с сего толпы людей, независимо от их расы, пола и сексуальной ориентации, решили, что лобковые волосы – это враги. Я так не думаю. По-моему, пышные волосы на лобке – это красиво, и я бы хотела, чтобы мода на них вернулась.
Лично меня от эпиляции зоны бикини всегда удерживал низкий болевой порог и наличие миллиона других приоритетов. Конечно, время от времени я почти решаюсь на эту процедуру, потому что – эй, сейчас все делают эпиляцию! – но потом как прочитаю какой-нибудь жуткий рассказ – например тот, который Кристофер Хитченс опубликовал в 2007 году в журнале Vanity Fair. Автор повествования решил избавиться от растительности «спереди, сзади и посередине» и пришел в один из нью-йоркских салонов – первый, где появилась услуга «бразильская эпиляция»1. Свои впечатления он сравнил с «пытками, когда у вас хотят получить информацию, которой вы не владеете» и «мастурбацией с использованием наждачной бумаги». Мне этих метафор хватило, эпиляцию я решила не делать. Так я и иду по жизни – обхожусь депиляцией только тех участков тела, оволосение которых может шокировать окружающих. На протяжении десятилетий такое положение дел меня устраивало.
Когда я начала разбираться в теме лобковых волос и ИППП, мне стало не по себе. Мне показалось, что масштабный бизнес, построенный на избавлении от волос в зоне бикини, манипулирует нами, заставляя соглашаться на потенциально опасную для здоровья процедуру. Все процедуры, направленные на приближение своей внешности к эстетическому идеалу, с медицинской точки зрения сопряжены с определенным риском, но я не подозревала о том, что по этому показателю эпиляция занимает место между педикюром и липосакцией. И потом, как я могу критиковать удаление волос в зоне бикини, если никогда на эту процедуру не решалась? Вдруг у нее есть какие-то неведомые мне скрытые преимущества? Я решила не делать никаких научных выводов, пока не выясню наверняка, как живут другие (безволосые) люди.
На семинаре в Вашингтоне для исследователей, изучающих инфекционные заболевания, я познакомилась с доктором Патришей Гарцез (Patricia Garcez) – этой приятной женщине из Рио-де-Жанейро было чуть за 30, и она изучала вирус Зика. За обедом мы разговорились, постепенно перешли к моей работе и теме лобковых волос. Когда доктор Гарцез узнала, что я не делаю эпиляцию зоны бикини, она удивленно вскинула брови. Она посмотрела на меня с жалостью, как будто хотела сказать: «Как мне жаль вашего мужа». Когда я рассказала ей, что собираюсь приехать в Рио на Конференцию международного общества исследователей ЗППП, она сразу составила план, заверив, что никто на свете не делает эпиляцию зоны бикини лучше, чем изобретатели этой процедуры – бразильцы.
И вот ночной перелет, утром в воскресенье я прилетаю в Рио и выхожу на пляж прямо перед отелем. По берегу расслабленно прогуливаются женщины в купальниках. Трусики у них крошечные, зачастую – два треугольника ткани размером всего в несколько сантиметров, соединенные завязками. Большая часть ягодиц ничем не прикрыта. Порадовало, что размер купальника никак не зависит от комплекции его обладательницы. Женщины всех возможных комплекций, размеров и возрастов были гладкими, как морские камешки. Ни одного лобкового волоса на всем пляже.
Моя коллега рекомендовала один из лучших салонов эпиляции в городе. Он находился в районе Ларанжейрас неподалеку от знаменитой статуи Христа-Искупителя, простирающего над Рио распахнутые руки. Хорошо, что эпиляцию мне сделают под его чутким надзором, но от моей гостиницы район Ларанжейрас был далековато. К счастью, примерно в миле от отеля был другой салон той же сети с названием Pello Menos («Меньше волос»). У этой сети салонов в одном только Рио-де-Жанейро было 43 заведения – ресторанов McDonald’s в городе в два с лишним раза меньше, и этот факт как нельзя лучше подтверждал важность вклада депиляции в культуру крупнейшего бразильского мегаполиса.
На конференции у меня было небольшое «окно» – как раз между обедом и основной лекцией. С помощью Uber я вызвала такси и помчалась в салон. Водитель владел несколькими языками, по пути мы болтали на смеси испанского, английского и ломаного португальского. Узнав, куда я еду, он остался невозмутим.
Мы приехали на указанную в адресе улицу, но найти салон почему-то никак не получалось. Подъехав к месту, мы обнаружили лишь большую витрину и банкомат. Водитель такси опустил окно и заорал прохожему: «Eh! Onde fica Pello Menos? Depilação?» (Где Pello Menos? Эпиляция?) Я вжалась в заднее сиденье.
Прохожий кивком указал на банк, и тут я увидела узкое бетонное здание без окон в цокольном этаже. Половину лиловой двери закрывал плакат с изображением безволосой ноги. Дверь была открыта, но внутри было темно. Поблагодарив таксиста, я осторожно вошла в полутемный холл, слабо освещенный лишь двумя свисающими с потолка лампочками. Неприметный знак в конце холла сообщал о том, что студия эпиляции находится на верхнем этаже.
Из лифта я вышла в приемную, залитую солнечным светом. Молодая женщина за стойкой тепло меня поприветствовала. Я проговорила те три фразы, которые репетировала в такси по дороге в салон: Boa tarde. Perdão, eu não falo portugues. Depilação na virilha por favor. («Добрый день». «Простите, я не говорю по-португальски». «Эпиляцию зоны бикини, пожалуйста»).
Существует три варианта эпиляции зоны бикини. К счастью, доктор Гарцез меня подготовила. Она сказала, что многие кариоки (коренные жительницы Рио-де-Жанейро) делают virilha cavada – в вольном переводе «глубокое бикини». Администратор кивком дала понять, что поняла меня. Она указала на меню с картинками, призванными помочь мне сделать выбор – прямо как в китайском ресторане, где хотят проявить радушие к клиентам, не знающим китайского.
Судя по меню, удалить волосы можно с любой части тела, на которой они растут; можно выбрать отдельные участки (анус тоже, если вы об этом) или комплексное предложение. Если вы ограничены в средствах или хотите попробовать, подойдет ли вам эпиляция проблемной зоны, можно удалить волосы с половины любого участка – например, нижней половины попы. Администратор указала на картинку, соответствующую моему запросу. Вариант virilha cavada предполагает удаление практически всех волос с лобка и промежности до копчика, только в центре остается узкая полосочка, такая лобковая дорожка. На секунду я подумала: «Может, лучше уйти?», но вместо этого кивнула.
Администратор протянула мне одноразовые бумажные трусики и проводила в ванную, где я переоделась, а потом в просторное помещение с бетонным полом, ярко освещенное флуоресцентным светом. Обе стороны помещения были поделены на узкие кабинки, закрытые пластиковыми шторами. Эти кабинки и голый бетонный пол напомнили мне тюремный душ. Я огляделась и увидела, что шторки по меньшей мере шести кабинок задернуты. Приглушенно играла музыка – популярные песни на английском и португальском. Я прислушалась – от боли никто не орал.