На бульваре уже не было ни полицейских машин, ни скорой помощи, но молодой человек все равно решил подъехать к гаражу Бена Вудворта со стороны Двадцать второй стрит. Он повесил ключи от машины в условленном месте и прислушался, время от времени вздрагивая. Ни у Бена Вудворта, ни в доме Сейры не было огней.
В руках у Сейры была сумка с рубашкой, шортами и кроссовками. Она осторожно пошла к своему дому. Неожиданно в угловом доме открылась дверь и послышались голоса.
Бородатый молодой человек беззвучно пробежал к кухонной двери Бена, прикрыл за собой дверь и присел у окна. Двое мужчин вышли из-за угла дома Сейры. В свете ручных фонарей она увидела, что это были полицейские. Лучи фонарей вырывали из мрака кусты, цветы, кусок забора. Они поднялись на заднее крыльцо и постучали в дверь. «Это был мой муж Он сломал мне палец на ноге и руку.» Она затаила дыхание.
Полицейский еще раз постучал в дверь. Потом он обошел дом и постучал в переднюю дверь. Над городом пронесся гудок поезда, одинокий, как голос человека, не ждущего ответа.
Сейра отклеила бороду, усы и брови, сняла брюки и рубашку. Дрожащими руками она размотала бандаж, вытряхнула все из сумки, сложила туда весь свой камуфляж и спрятала сумку на самой нижней кухонной полке Бена. Теперь на кухне стояла обнаженная женщина в парике. Она вытерла мокрые следы на полу и услышала, как переговариваются мужчины на крыльце ее дома. Ей пришло в голову — а не Мартин ли проверял машины ночью перед мотелем во Фредсбурге?
Голоса смолкли. Но они вернутся. «Где вы были в момент стрельбы? Вы должны были что-то услышать.»
Почему он заподозрил, что она не утонула?
Она ждала, когда позвонят в дверь Бена.
Как Мартину удалось узнать, что она жива?
Она потерла ладонью мокрое лицо. Кровь должна капать на воротник голубой рубашки.
В ее воспоминаниях Мартин продолжал кричать и смеяться. Он бежал в пене прибоя в Манхассете, и солнце отражалось на его руках и волосах.
Сейра сложила шорты и все остальное у дверей кухни. Голоса слышались теперь за домами. Окно в ванной Бена было приоткрыто, и шум мог проникнуть в дом.
Спит ли еще Бен? Он-то слышал, вероятно, только раскаты грома и шум дождя.
Сейра прислушалась к голосам. Луч фонаря на секунду осветил кухню. При его свете Сейра увидела багровые отпечатки пальцев на своем запястье.
Она ждала, когда же раздастся звонок в дверь Бена. Звонок так и не раздался.
Ступени шуршали под ее босыми ногами, пока она поднималась наверх к Бену. Ступени. Падение.
Но снизу не доносился шум прибоя. В переулке продолжали разговаривать, но в спальне Бена голоса были почти не слышны. Прислушиваясь к ним, Сейра сняла парик и начала расплетать косы. Распущенные волосы щекотали ее щеки и грудь. Она медленно отвернула простыню.
Она знала, как заползти в постель, не разбудив спящего в ней. Она вытянулась на краешке матраса. Бен продолжал дышать ровно и безмятежно. Закрыв глаза, она представила себе, как Мартин нашел ее — как же он все-таки ее нашел? Выслеживал ее, оказывался как раз там, где была она, но в решающий момент уходил, уходил, чтобы умереть наконец у нее на руках. «Я убью тебя и того, кто будет с тобой, тоже».
Она сжала кулаки — именно эти руки спустили предохранитель «Я никогда не обрету свободу, если не убью тебя».
— Я ненавидела его и пришла туда, чтобы его убить, — безмолвно шевельнулись ее губы.
Бен. Она прислушалась к его медленному, размеренному дыханию. Оно доносилось как бы из иного мира, в который она сможет войти, когда он проснется.
Вот и кончилось лето. Слезы потекли из глаз Сейры. Всего три года прошло с тех пор, когда они с Мартином не могли прожить друг без друга и минуты.
Осень. Мимо проехала машина, шелестя колесами по мокрому асфальту. Сейра вдруг успокоилась. Она сжала зубы, как зверек, получивший то, что он хотел, и теперь уже ничто не заставит его расстаться с этим.
42
Дождь стихал.
Еще до наступления утра на дороге остались только отдельные лужи, и от них тянулись следы колес от проезжавших машин.
Детали фасада больницы прорисовывались в свете наступающего дня. Сестра родильного отделения вошла в палату и протянула Элен Дельстром стакан холодной воды со льдом Она подняла шторы.
— Сегодня тетя заберет тебя домой, — сказала она. Пухлое бесстрастное лицо Элен отвернулось к окну.
В Монтрозе было пасмурно. Солнце временами прорывалось сквозь тучи. Сотрудница Монтрозской библиотеки Пам Фитцер стояла у служебного входа в здание, как и всегда в восемь часов по рабочим дням.
— Доброе утро, — сказала она. Он всегда отвечал ей «Доброе утро». Как и всегда на ней было черное хлопчатобумажное платье. Он смотрел на нее и ее высокие каблуки. Она была тощая и непривлекательная. Уже несколько недель она ходила в черном. Когда он набрался храбрости и спросил ее об этом, она ответила, что близкий ей человек утонул. Он включил свет в вестибюле.
Первые лучи солнца позолотили верхушки деревьев возле старого дома Хейзл Ченнинг.
— Завтрак в венецианском ресторане под мостом, где вода плещется у самых ног, — сказала Джорджия Пэриш, намазывая маслом еще один кусок для Хейзл.
— Гондольеры под самым окном ванной, — рассмеялась Хейзл.
— В душе не бывает горячей воды, — добавила Джорджия — Зато вы замерзаете под арию герцога из «Риголетто».
Уборщица открыла дверь в номере мотеля, вошла, закричала и бросилась вон.
В Небраске шел дождь. Вода капала с крыши Крейджи Корт Центра для престарелых. Стоки были забиты листьями, опавшими за ночь.
— Послушай, какой дождь, — обратилась Хло Грей к Лайле Рейни. — Растения хорошо уйдут под зиму. — Ее слепые глаза были обращены к окну.
— Вечно эти няньки убегают, не дослушав до конца, — ответила Лайла. — Ну ничего. Я тебе еще разок прочту письмо от твоего племянника… Может, сегодня придет еще одно.
Кресло в офисе Холидей Инн заскрипело под капитаном полиции.
— Самоубийство, — сказал он кому-то по телефону. — Некто Мартин Берни из Массачусетса. Крашеные волосы.
Управляющий был невесел. — Плохая реклама, — обратился управляющий к жене. — Особенно для местных постояльцев.
— Как насчет стрельбы на Тремонт-стрит? — спросил капитан. — Данные о пуле уже получены? Малый говорит, что какой-то бродяга стрелял в него в упор. Он вышел прогуляться, возвращался домой и обнаружил, что кто-то возится у задней двери, так? Ну, я думаю, что это вполне мог быть Мартин Берни. Приехал в машине, взятой напрокат. — Разговаривая по телеофону, капитан вертел в руках карандаш и поглядывал на жену управляющего. — Мы навели справки о Берни. Предполагается, что он утонул в Массачусетсе три недели назад. Парнишка говорит, что видел его с близкого расстояния, так что, когда его заштопают и он малость успокоится, покажите ему тело, ладно?
Управляющий посмотрел на жену и покачал головой.
Утреннее солнце осветило улицы Сидер Фоллз и засверкало в листве деревьев.
Сейра лежала неподвижно несколько часов. Ее открытые глаза смотрели вопросительно, как у Мартина. Она не узнавала себя.
В спальне Бена Вудворта было еще темно. Бен заворочался, полусонный прошлепал в туалет и снова улегся. Он до сих пор чувствовал усталость. Он вернулся с конференции поздно вечером в воскресенье, с утра в понедельник у него были занятия, потом Конгресс скотоводов, после ярмарки это идиотское заседание. Он так устал, что даже не стал ужинать, да к тому же принял пару таблеток снотворного.
Он вспомнил. Он видел Лору в ее прекрасном зеленом платье. «Питоны, зеленые древесные гадюки.» Терпеливые глаза голубей. И губы Лоры там, высоко, на «чертовом колесе». Девушка из салуна и подвязка с пиковым тузом, радость проснулась у него в душе. Он негромко рассмеялся от счастья.
Что-то привлекло его внимание. Он лежал, прислушиваясь. Он, что же, не один здесь? Он открыл глаза, сел и провел рукой, встретив теплую кожу и длинные шелковистые волосы.— Дебора, — выдохнул он.
Кто-то лежал в его постели, повернувшись к нему спиной. Он поднялся, чтобы поднять штору. Она села.
Это была Лора. Он видел ее полные губы и узкий нос. Свет из окна блестел на ее волосах. Они, как лунный свет, падали ей на плечи и грудь.
— Бен, — сказала она. Она сидела, подняв колени к подбородку, и смотрела на него сквозь волосы, закрывавшие ее лицо.
Бен лежал очень тихо.
— Около полуночи мне приснился страшный сон, я чувствовала себя такой одинокой, — сказала Лора.
— Да, — протянул Бен. — А я ничего не слышал.
— Мы оба спали. — Она повернулась к нему и придвинулась ближе.
Бен затаил дыхание, боясь произнести хотя бы слово. Он почувствовал, как ее волосы упали ему на руку, ощутил запах ее духов, ее губы на своих губах.
Чувства, нахлынувшие на него, были так сильны и нежны, что он готов был заплакать. Она была здесь, он не грезил — в спальню доносился обычный уличный шум, запах сентябрьского мокрого сада вливался в открытое окно.
— Лора, — прошептал Бен. — Лора. — Он спрятал лицо у нее в волосах, вдыхая их аромат. Женщина, которую он называл Лорой, была с ним, ее мокрое лицо прижималось к его лицу, ее руки обнимали его. Синяки у нее были только на запястьях, но она вскрикивала, как будто ей было больно, всхлипывала и дрожала в его объятиях.
— Лора, — прошептал он, утирая слезы с ее лица.
Утро вторника в Сидер Фоллз штата Айова обняло Бена теплыми мягкими руками.
— Любовь моя, — сказал он, ощущая огромное беспредельное счастье, и погладил ее длинные блестящие волосы, скрытые от него так долго. — Ты была здесь всю ночь, и я ничего не знал?
Голубые затуманенные глаза Лоры стояли перед ним. Она отбросила свои серебристые волосы и наклонилась, чтобы поцеловать его. И весь мир снова исчез для них.
Некоторое время спустя он сидел рядом с ней и гладил ее волосы.
— Я люблю тебя! Ты не сказала мне ни слова, но поверь мне — ты тоже любишь меня!