Ночью подмосковная деревня Кузяево отдыхала после трудового дня. Давно известно, как летом потрудишься, так и проживешь зиму. Луна едва-едва просвечивала сквозь хмурые тучи, сплошным занавесом закрывшие небо. Окрестности деревни погрузились в плотную, почти осязаемую тьму. Даже брехливым шавкам надоело спорить, кто гавкает громче, уснули и они. Полет экспериментального дирижабля никто не видел и негромкое тарахтение двигателей никого не испугало. За пару верст до первых домов, там, где заканчивалась граница распаханных полей, бесшумная черная тень снизилась. На землю негромко упали якоря, проволоклись, зацепились. Небольшой грузоподъемности дирижабль, замахиваться на «Гинденбург» подъемной силой пятьдесят тонн не было никакой необходимости, как нельзя лучше подходил для проведения тайных операций. Дизельный двигатель при пятитонной грузоподъемности давал возможность доставать до Англии и Турции, проводить разведку, вывозить нужных людей или доставлять их на место. Городские запасы лавсана пошли на обшивку. Гелия в Мастерграде не было, потому дирижабль наполнили флегматизированным метаном водородом. Компьютеризированное управление и подруливающие винты позволяли предупредить большинство аварий. На землю упали канаты. Десяток темных силуэтов шустро спустились по ним вниз и растворились в ночи, словно заправские ниндзя. Едва слышно заработала лебедка, дирижабль поднялся и растворился где-то среди невидимых туч.
Полковник Изюмов, звание он обмывал два года тому назад, сразу после свержения Соловьева, тщательно выбил пепел в хрустальную пепельницу, помахал рукой, разгоняя густой табачный дым, пустая трубка отправилась на край письменного стола. Хотя в последнее время в магазинах появились сигареты и папиросы собственного производства, но вкуса и качества они, по мнению Изюмова, отвратительного, при этом весьма дорогие. Он как перешел на трубку два года тому назад, так и не расставался с ней. Полковник слегка поджал губы и бросил взгляд на циферблат, до конца рабочего дня еще два часа. До законного выходного, когда можно расслабиться, конечно если не ответственный по батальону и ничего не случится, еще два дня. «День какой-то суетной, устал, да и не мальчик уже, полтинник разменял, не зря на дне рождения Чепанов намекал, что когда закончит с службой, под него готова в администрации города должность заместителя… К тому же дорогу нужно давать молодым. Чем плох начальник штаба в качестве командира батальона? Немного горяч, зато справедлив и дело знает хорошо! Надо будет поговорить с женой вечером насчет увольнения. Если что, после нового года напишу рапорт…».
Он вздохнул и пододвинул поближе очередной лист. Пока читал донесение, высокий залысый лоб собрался в морщины, брови удивленно поползли кверху. По сведениям авиационной разведки шедший вниз по Вельке необычно большой караван остановился за двадцать километров до города. На стоянке остались пара десятков охранников а как минимум несколько сотен караванщиков словно растворились в уральской тайге. По крайней мере авиаразведка их не обнаружила. Вверху листа красовалась размашистая резолюция мэра: Возможна провокация или попытка нападения на город. Заинтересованным службам принять соответствующие меры вплоть до разрешения ситуации. Изюмов откинулся на кресле и досадливо поморщился. Не было печали, черти накачали! Вроде бы давно показали всем окружающим, не стоит пробовать мастерградцев на прочность, чревато разгромом и смертью, нет опять нашлись желающие! План действий в случае угрозы нападения разработан давно. Дежурную роту перевести на казарменное положение, — стремительно бежала ручка по бумаге, увольнения в город запретить. Оружие и снаряжения выдать солдатам и офицерам на руки. Действовать по плану «Угроза».
Положив ручку на стол, задумался, может заночевать в комнате отдыха при кабинете? Наверное придется. Он слегка поморщился и решительно кивнул. Супруга на такое реагировала нервно и потом долго ворчала, но полковник не принадлежал к числу людей, воспринимающих женское недовольство слишком серьезно, служба важнее. Тут выбирать не приходится.
Молодая луна почти не освещала землю, а что делается под прикрытием первобытной южноуральской тайги, бог весть… Все началось в два ночи. На северной заставе раздался внеочередной звонок с восьмой вышки. Часовой взволнованным голосом доложил дежурному, что наблюдает на опушке группу неизвестных. Они, похоже, готовятся к прорыву границы. В прибор ночного видения потенциальные нарушители видны прекрасно. Батарейки на них давно вышли из строя, но сами ночники работали исправно, лишь питание пришлось заменить на аккумуляторное. Не побегаешь с подобным техническим курьезом, но для стационарного поста это терпимо. А потом такие-же доклады пошли густо: с седьмой, шестой, пятой и четвертой вышки. Стало понятно, что назревает нечто грандиозное. На заставах, где ожидались прорывы через границу, пронзительно заревели сирены. Офицеры и сержанты торопили выбегающих из казарм вооруженных пограничников. Две маневренные группы на джипах на полном ходу высвечивая фарами степную дорогу немедленно помчались к границе. Встревоженные бойцы подкрепления с автоматами и винтовками в руках торопливо грузились в бронированные Уралы. Через пятнадцать минут они начали выдвижение к границе. Штаб батальона принял телефонный звонок с просьбой послать помощь пограничникам. Дежурную роту немедленно подняли по тревоге. Нарушители оказались матерые и слишком многое знавшие об оснащении и тактике попаданцев. По крайней мере места установки минных полей им оказались известны. Откуда, они это узнали, вопрос долгого и вдумчивого разбирательства службы безопасности после… И еще их оказалось слишком много. Накопившись на опушке под прикрытием деревьев и густых кустов, аборигены не стали медлить. По беззвучному сигналу вооруженные толпы в многие десятки, если не сотни человек с самодельными лестницами в руках рванули на прорыв границы одновременно в четырех местах. Ровно в два раза больше, чем маневренных групп у пограничников. Перед нападающими первое препятствие, ограничивающий территорию попаданцев — глубокий ров.
Все, понеслась!
«Бабах!» Хлестко ударили одиночными автоматы караульных. На вышках расцвели огненные цветы. Эхо выстрелов загуляло по окрестностям смешиваясь с яростным ревом понявших что обнаружены нападающих. Услышавшие звук перестрелки водители маневренных групп нервно нажали на педаль газа, еще больше увеличив скорость. Часть нарушителей остановилась, приглушенная из-за расстояния команда. Тусклый лунный свет блеснул на дулах.
Бах-бах-бах — по очереди изрыгнули ответный огонь мушкеты. Расстояние для прицельной стрельбы из местного огнестрела слишком велико, но чем черт не шутит? Если повезет случайно попасть в часового, мало тому не покажется, в крайнем случае напугают. «Дын!» — от оглушительного, звонкого удара загудел металл вышки. Отрекошетил подарочек налетчиков. Караульный на миг испуганно пригнулся, но тут же распрямился, оскалился. Выцелил, нажал на спусковой крючок. Еще одного налетчика смело с лестницы, по которой он перебирался через ров, словно кеглю от умелого броска тяжелого шара. Свирепая улыбка коснулась губ стрелка.
В ров один за другим валились снесенные тяжелыми ударами 5, 45 мм. пуль убитые и раненые. Гортанные крики, стоны, затейливая матерная брань. Огонь не остановил нападающих. Как только через ров легло достаточно лестниц, нарушители бегом перебирались на мастерградскую территорию. Небольшая часть, по паре десятков человек немедленно рванули к вышкам а остальные вперед, вглубь попаданческого анклава. Огненный цветок расцвел за пару десятков метров от вышки, разбросав часть нападавших а остальных заставив залечь. «Тиу-тиу» — тонко пропели в ночи невидимые осколки. А вот не надо быть такими самонадеянными! Вышки тоже защищены минным полем! Не знали? Ваши проблемы!
Когда Изюмов и поднятый по тревоге мэр города узнали о масштабах прорыва, о сотнях штурмующих пограничье бандитов, их пробрало по-настоящему. Захватить город нападающим не удастся, но пограбить села и пригороды Мастерград они вполне могли!
— Уууу — тоскливо и пронзительно завыли над городом сирены гражданской обороны, эхо загуляло между темными квадратами спящих пятиэтажек, в окнах торопливо загорались огни. Стаи ворон с недовольным карканьем поднялись в небо и закружились над молчаливыми домами. Действия по сигналу несколько раз отрабатывали на общегородских учениях, так что не знающих, что означает сигнал, не было. Испуганные и недоумевающие жители вскакивали с постелей и превращались в казаков, полицейских, бойцов вооруженных сил Мастерграда и просто обывателей. Хотя с учетом того, что практически в каждой семье имелся огнестрел, хотя бы короткоствол, а изучение воинских искусств и «боевых» видов спорта включая бокс, самбо, фехтование и стрельбу стало за последние три года суперпопулярно, то и многие из обывателей перестали быть легкой добычей аборигенов. Председателей сельских кооперативов подняли на ноги тревожные звонки дежурного по отделу чрезвычайных ситуаций администрации. Город и села походили на муравейник в которых прохожий ткнул палкой: вооруженные люди мчались к местам сбора своих отрядов и подразделений, с нетерпеливым бибиканьем неслись по улицам полные бойцов автобусы и грузовики. Через час казаки отрядов самообороны, полицейские и пожарные заняли оборону за высоким валом по периметру города или за деревянными стенами деревень. Лампочки на бетонных столбах перед линиями обороны выхватывали из окружающей тьмы пару десятков метров освещенного пространства. Дальше, в темноте затаилась неизвестность.
Грозно рыча мощными моторами колонна БТРов и Уралов дежурной роты унеслась в ночь. Еще через полчаса, когда восход слегка окрасился в нежно-розовые цвета, в рассветную полутьму понеслась еще одна рота. В двух местах маневренным группам пограничников удалось отогнать нападающих в тайгу, но до нескольких сотен вооруженных аборигенов сумело прорвалось на территорию попаданцев. Боевые машины остановились, открылись люки, упали борта. Мотострелки попрыгали на землю, развернувшись в тонкую линию, залегли в траву, блокировав наиболее вероятные направления движения напавших. Пока не рассветет, прочесывание местности полковник Изюмов, ему поручили руководство операцией, посчитал слишком рискованным, мало ли с кем можно столкнуться в ночи. Уж больно искусны местные в размахивании острыми железяками. Лишние потери не нужны. В серое, предрассветное небо над головами бойцов периодически взлетали осветительные ракеты. Неверный свет открывал степь на многие сотни метров впереди: заросшую травой серую равнину, посевы пшеницы справа и далекую Вельку слева. Самых наглых и неосторожных врагов, пытавшихся незаметно приблизиться к мастерградцам, отслеживали снайпера.