Прибрежный Китай познакомился с лихим русским казачеством. В море и у прибрежных городков гремел незнакомый, но от этого не менее страшный клич: «Сарынь на кичку!» Построенная на верфи Владивостока небольшая эскадра освоилась в океане. Китайские корабли, осмелившиеся выйти на прибрежные торговые пути встречали казачьи суда. Гремели орудия. Джонки пиратов и купцов и военных кораблей империи Цин ничего не могли сделать с оснащенными мастерградскими орудиями кораблями. Те, кто сдавался, выживал, остальные шли на корм рыбам. Сначала тонкий, затем все более полноводный поток свертков драгоценного шелка, шкатулок с украшениями, серебряными и золотыми изделиями, пузатых корзин с чаем и многое другое пролился на русский Дальний Восток.
За несколько лет ежегодных визитов флот русских клиперов и грузовых барков перевез на Дальний Восток несколько тысяч добровольцев — поселенцев и десятки тысяч пудов грузов. Переселялись и из Сибири. Охочие людей, узнав о благодатном климате и щедрой земле Дальнего Востока, собирались в караваны и сплавлялись вниз по Амуру. К 1700 году форпосты России: Албазин и Владивосток превратились в небольшие города. Вокруг них выросли защищенные высокими стенами из лиственницы деревни, где каждый казак владел доброй фузеей мастерградской работы и был готов дать отпор. Уютный дымок вился над крышами свежесрубленных кедровых пятистенков — жены готовили обед мужьям. Многочисленные ремесленники и купцы заняты, в поте лица добывают хлеб насущный. Звонко стучали молоты в городских кузнецах, эхом отдавался стук топоров плотников — строили очередной дом для переселенцев. Здесь новая Родина. Значит ее необходимо обустраивать! Империя Цин и слышать не хотела о мире, но и сил для того, чтобы выгнать дерзких пришельцев уже не было. Ситуация зависла в неустойчивом равновесии.
К началу 1699 руки у попаданцев дошли до массового строительства железных дорог. Прокатный стан, способный катать рельсы, наконец заработал на полную мощность. Весной стартовало два проекта: строительство железной дороги от Вельки до реки Урал и самый грандиозный проект города попаданцев — дорога Мастерград-Казань. В июле первый состав с контейнерами с продукцией города окутался паром. Паровоз пронзительно свистнул, мощно фыркнул, дернулся и сначала медленно, но с каждым мигом ускоряясь, направился вперед к реке Урал. Публика, наблюдавшая отправление состава разразилась ликующими криками. Теперь выпуск и экспорт продукции Мастерграда увеличится как минимум наполовину.
Глава 14
Наступило 30 августа 1700 года от Рождества Христова. Россия и Мастерград долго ждали и готовились к этой дате: началу Северной войны в той истории, какую знали пришельцы из будущего. Время ее начала решили не менять. Как Европа среагирует если Русь попытается вернуть когда-то принадлежащие ей земли? Во времена Ивана Грозного попытка продвижения в Прибалтику привела к созданию антироссийской коалиции и неудачной для Руси Ливонской войне. Такое развитие событий признали нежелательным, но вполне вероятным. Европа не сможет покорить город пришельцев, он далеко, на Урале, к тому же разрыв в технологиях слишком велик, а вот Русь потрепать сумеет. Невеликие вооруженные силы Мастерграда везде успеть не смогут, поэтому решили дожидаться кануна большой европейской «разборки» — войны за испанское наследство, которая охватит полмира: Италию, Баварию, прекрасную Фландрию, Вест-Индию и Северную Америку. Король Карл II Испанский с самого раннего детства был болен умственно и физически и не имел детей, мужчин в Испанской ветви рода Габсбургов не осталось. Вопрос о наследовании огромной Испанской империи, помимо метрополии включавшей владения в Италии и Америке, Бельгию и Люксембург — стал главным вопросом в Европе. Смерть короля будет сигналом претендентам на испанское наследство: французским Бурбонам, австрийским Габсбургам, Англии, Голландской республике и ряду других стран сцепиться в смертельной схватке за потрясающий приз-испанский престол. На кон встанет бесхозный трон, позволяющий стать гегемоном в Европе и, следовательно, в остальном мире! По количеству вовлеченных в боевые действия стран и по территориальному размаху война за испанское наследство будет достойна называться нулевой Мировой! Пусть развлекаются, заодно Европе станет не до мелких разборок на нищем востоке континента.
На военный совет собрались в гостиной любимого, построенного Петру мастерградцами дома. За длинным столом расположились генералы, дожидаются царя. В углу уютно сверкает полированными поверхностями пианино. Царица выписала его из Мастерграда, помузицировать иногда перед супругом. На форме офицеров золотом сверкают пуговицы и галуны. Что-то оживленно рассказывает по-немецки, размахивает руками Зоммер, скупо улыбается ему Лефорт, помалкивает, с интересом слушающий товарища молчаливый Тиммерман. Напротив с важными лицами сидят русские: Меньшиков и фельдмаршалы Головин и Шереметьев. Украинцев, министр иностранных дел, наклонился к уху единственного мастерградца — Петелина, тихо шепчет. Полуденное солнце освещает расстеленную на столе карту восточной Балтики. Раскрашенные в нежно зеленый цвет земли Русского царства не пускает к морю узкая полоска помеченных синим шведских земель.
— Спокойно работать, не лезть к соседям, — негромко произнес Головин, но его услышали все и замерли, прислушиваясь. — Зачем оно нужно, Балтийское море! Слава богу почти столетие без него живем! И ничего! Товары в Европу можно и через Архангельск с черноморскими портами вывезти.
— Без Балтийского моря России великой державой не быть! — веско произнес Лефорт с едва заметным лающим немецким акцентом и бросил испытывающий взгляд на молчаливого мастерградца, — Порты или перекрываются турецкими владениями или замерзают как Архангельск. Международной торговле в том убыток! Не утвердившись на берегах Балтийского моря, надежной торговли с Голландией, Англией, Испанией и другими северными, западными и южными странами не иметь… Только тогда Россия сравняется с другими державами европейскими. Сейчас или никогда…
— А я согласен с Федором Алексеевичем… — негромко произнес фельдмаршал Шереметьев, — Вот Новороссия только заселяется, Сибирь у нас пустая стоит, казаки землицу заняли на границе с китайцами. Осваивай! Работай! Там будущее России!
Петр стремительно ворвался в гостиную, на нем любимая мастерградская одежда. Окинул быстрым взглядом поднявшихся и учтиво склонивших головы военных и гражданских.
— Добрый день, господа, — произнес он густым басом и присел на кресло во главе стола. Длинные ноги, как любил, вытянул. Позади него на стене его собственный портрет мастерградской работы в полный рост, только гораздо старше, за сорок.
Дождавшись, когда все рассядутся, Петр судорожно сглотнул и направил горящий взор круглых глаз на собравшихся. Волнуется, хотя старается это скрыть. Пришла пора посчитаться за прадедовские обиды и завершить дело Ивана Грозного, пробить выход в Балтику.
— Господа, срок, который мы столько ждали пришел. Пора решать, что делать с шведами. Ваше мнение господа!
Первым по русскому обычаю высказался младший среди присутствующих: Меньшиков. В последнее время Петр все больше доверял его организаторским талантам и преданности.
— Государь! — Меньшиков подскочил словно подброшенный пружиной, заговорил с юношеским жаром в голосе, — доколе станем терпеть шведские неправды да ущемления русской торговле? Сейчас мы достаточно сильны. Фузеи наши мастерградские друзья нарезали под штуцера. Пулелейки под пули Минье розданы в каждый взвод. Солдат стрелять из штуцера научен… Магазины в Пскове и Новгороде ломятся от припасов. Двадцать пехотных полков и девятнадцать драгунских вместе с бригадами гвардейцев готовы выступить в поход в любой момент. Я за войну! Теперь или никогда, государь! Выбьем шведа из Прибалтики как турка из Новороссии! Удалось в гистории мастерградцев, получится и сейчас!
— Дай бог, дай бог… — благодушно произнес Петр и задумчиво качнул головой, — швед, хищник серьезный…не чета османам да крымцам, — он вытащил из кармана коротенькую трубочку, вопросительно глянул на Меньшикова. Тот вскочил. Вытащив из кармана зажигалку торопливо поднес огонек. Фельдмаршал Головнин вежливо ждал, пока царь закурит.
Поднявшийся с места, бросил неприязненный взгляд на выскочку — Меньшикова. Горят на солнце золотом галуны и пуговицы на мундире, серебрится благородной сединой волосы. Переведя уверенный взгляд на государя, произнес нравоучительным тоном:
— Государственный муж должен оценивать последствия своих деяний, а не бросаться в войну как в омут с головой! Горячий человек, как кипяток, опасен! — он многозначительно поднял указательный палец вверх и переждав смешки, продолжил:
— А если шведам на помощь Европа придет? Повторение Ливонской войны? Сдюжит ли Россия? А если война как в гистории Мастерграда двадцать лет продолжаться станет? Нужны нам тогда эти берега? Пока нет у нас союзников, война может привести к большой конфузии!
Шереметьев нервно стиснул руки, но промолчал. Мало ли как обсуждение повернется. Речи Головнина явно не по нраву царю.
Владыка России молчал, лишь рука нервно постукивала по столу ногтями. Несколько мгновений он безмолвно смотрел на слегка побледневшего, но не желавшего уступать фельдмаршала, затем перевел взгляд на Украинцева. Кусая чубук, поинтересовался:
— Что скажешь Емельян Игнатьевич?
Главный дипломат России поднялся с невзрачного, но очень удобного стула мастерградской работы. Привычным жестом поправил узел галстука, сам одет в мастерградскую двойку. Круглое, покрасневшее от дурной крови лицо сморщилось от нескрываемой досады. С Головниным он недавно поссорился:
— С кем союз? С поляками саксонцами да датчанами? Знаем мы что это за союзники, в один миг разгромил их бешенный король Карл! — возмутился главный дипломат.
— Вот поэтому я и предлагаю господа действовать нужно миром, самый плохой мир лучше войны! Предложить шведам выкупить Ижорскую землю! — повысив голос торопливо ответил фельдмаршал, уши его поджались, тонкие губы побелели.