Потому что Я-Пси имели привычку сходить с ума.
Фейт поняла намек — медики никогда не давали ей забыть о постоянно нависающей над ней угрозе.
«Если ребенку что-то постоянно внушать, он и сам начнет в это верить».
Сашины слова эхом отразились в голове, не позволяя Фейт вернуться к той покорной размеренной жизни, какой она жила прежде, чем перелезла через забор. И опрометчиво связалась с опаснейшим хищником на свете.
— Я понимаю вашу озабоченность моей безопасностью, однако я ясно дала понять, что не буду выходить на связь в течение трех дней. Указанный срок истечет лишь вечером. Неужели это так сложно усвоить? — Холодный голос резал как нож, отточенный за годы изоляции. — Или вы хотите, чтобы я подала жалобу и заменила вас кем-то, кто лучше понимает мои слова? — Фейт еще никогда не угрожала ничем подобным, но то безымянное, что проснулось внутри нее, не собиралось молчать, когда ее пытаются лишить остатков независимости.
Медик моргнул:
— Приношу свои извинения, ясновидящая. Я не повторю эту ошибку.
А еще он наверняка внес в отчет ее необычное поведение и включил в доме все датчики, отслеживающие ее физическое состояние. Фейт завершила разговор, понимая, что лишь навредила самой себе. Теперь единственное место, где она избежит слежки — это спальня, и то не факт. Куда разумнее было бы держать рот на замке. Или нет? Фейт замерла, обдумывая свое поведение. Она двадцатичетырехлетняя ясновидящая, дающая практически идеально точные прогнозы. Она стоит миллиарды — а вовсе не миллионы, как предполагала Саша. И это дает ей иммунитет от многих проблем.
Например, поездки в Центр, где ей промоют мозги в процессе «реабилитации».
А значит, некоторое высокомерие вполне обосновано. То, что Пси избавились от эмоций, вовсе не означало, что они потеряли представление о классовых различиях, богатстве и власти. Впервые Фейт осознала, какие перед ней раскрываются возможности. Вдруг ей удастся избавиться от чужого контроля, за исключением времени, что она сидит в кресле, погруженная в видения. Может быть, не сразу, но постепенно?
Взглянув на кресло, в котором провела большую часть жизни, Фейт приняла решение. Вместо того чтобы расположиться в нем, она вернулась в спальню и легла. Лучше она потратит оставшееся свободное время на поиски в ПсиНет — ей нужны сведения, о существовании которых она раньше и не подозревала, потому что вокруг нее под видом заботы воздвигли высокие крепкие стены.
Ее наставники зашли так далеко, что даже предостерегли ее от чрезмерного погружения в ПсиНет, сказали, что разум ясновидящих слишком уязвим, а значит, ей легко могут там навредить. Поэтому Фейт воздвигла многослойные щиты и редко осмеливалась за них выходить. Но если Саша Дункан — не дефектный кардинал, то и Фейт может оказаться не такой уж слабой. Перед глазами замелькали образы. Вон дотрагивался до нее, даже целовал, он никак не скрывал всю страсть своей натуры. И все же Фейт выдержала. А если она справилась с ягуаром…
Глубоко вздохнув, она закрыла глаза и распахнула сознание бархатной ночи ПсиНет. В темноте сверкали звезды, но эти мерцающие огни были живыми — миллионы уникальных разумов Пси. Выйдя в Сеть, Фейт сразу же подняла мобильный щит, чтобы укрыть свое «Я». Те, кто не думал о защите, рисковали нарваться на какую-нибудь ловушку, которая разорвала бы связь между разумом и телом, что привело бы к необратимой коме. Многие Пси фанатично подходили к вопросам защиты. Фейт же была просто одержима ею.
Она расслабилась, позволяя разрозненным данным просто течь через ее мозг, как вдруг почувствовала, как ее легонько коснулось нечто сверхразумное. НетСущность. Та замерла, и Фейт ощутила еще одно прикосновение.
Видно, сочтя результаты проверки удовлетворительными, НетСущность двинулась дальше. Подобная заминка была необычна, но вполне объяснима — наверняка даже всевидящая НетСущность редко сталкивалась с тем, чтобы Я-Пси активно сортировали файлы Сети.
ПсиНет гудела от обилия информации. Вокруг сновали разумы, иногда они неожиданно пропадали из поля зрения — переходили по невидимым Фейт ссылкам. И это было естественно. В определенной степени вся Сеть строилась на полученных Пси знаниях, как иначе Фейт смогла бы связаться с другим разумом или попасть куда-то, если бы у нее не имелось никаких координат?
Такая непривычная бурлящая обстановка вынуждала Фейт двигаться медленно, практически украдкой. Оставив свою кардинальскую звезду, она превратилась во всего лишь еще одну обычную Пси. Большинство кардиналов не озабочивались тем, чтобы хоть как-то приглушить свое сияние, но Фейт предпочитала путешествовать инкогнито, а щиты только способствовали ее анонимности. Как ни странно, именно Пси-клан обучил ее навыкам маскировки — мера предосторожности на тот случай, если кто-нибудь решит ее похитить.
Она присоединилась к чужому ментальному чату, чего никогда прежде не делала. Медики вполне однозначно предупреждали ее о возможной опасности — непредсказуемость чатов вполне может перегрузить ее нервные рецепторы.
— Слышал, они обсуждают кандидатуры, — начал разговор первый.
— И это затягивается, — заметил другой.
— Потеряв кардинала такого уровня, как Сантано, самые слабые члены наверняка испытывают некоторое беспокойство, — ответил третий.
Фейт вряд ли бы догадалась, что они обсуждают, если бы не услышала имя бывшего Советника Энрике Сантано — оно ей уже встречалось, когда она искала информацию по Саше Дункан. Оглядевшись, она обнаружила удобное место для подслушивания и затаилась.
— В Совете нет слабых, — возразил первый. — Подобными иллюзиями тешат себя разве что их ученики.
— Известны хоть какие-то варианты?
— Говорят, Совет эти сведения засекретил. Любая попытка разглашения автоматически отправит смельчака на реабилитацию.
— А кто-нибудь вообще знает, что случилось с Сантано? Сообщили лишь, что он умер по неизвестным причинам.
— Как я слышал, правды не знает никто.
Тот же, кто задал вопрос про Сантано, продолжил:
— А еще я хотел бы знать, как Саше Дункан удалось покинуть ПсиНет.
— Это же давно известно: у нее был изъян и она не смогла поддерживать связь. Скорее всего, ее слабый разум и вовсе в этом не нуждался, поэтому она и выжила.
— Логичный ответ, но вам он не кажется слишком уж удобным?
Небольшая пауза, и затем:
— Возможно, нам стоит продолжить этот разговор в более приватной обстановке.
И разумы один за другим исчезли, судя по всему, последовав в направлении, известном всем троим.
Заинтригованная услышанным, Фейт побродила вокруг, но больше никто не обсуждал столь провокационные темы. Однако такое на первый взгляд бесцельное шатание позволило ей заметить за собой хвост. Прокрутив мысленно свой маршрут, она поняла, что ее преследовали с самого начала.
И она точно знала, чьи это ищейки. Даже в условиях анонимности Сети Фейт была слишком ценной, чтобы предоставить ее самой себе. Внутри разгоралось нечто вроде холодной ярости — Фейт практически ощущала это пламя. И плевать, что оно слишком походило на эмоциональную реакцию.
Она вернулась самым прямым путем. И оказавшись в стенах своей разума, открыла глаза и принялась раздумывать над следующим шагом. Не слишком ли это выдаст в ней перемены, если она открыто потребует оставить ее в покое? Сможет ли она жить дальше без малейшей возможности уединиться?
Нет.
Сглотнув то нечто, угрожавшее ее Безмолвию, Фейт встала, собрала волосы в гладкий пучок и надела одно из струящихся платьев, что предпочитала носить во время прогнозирования: насыщенного рыже-коричневого цвета, на бретелях, с длинным подолом, обвивающим лодыжки. Если уж видения цепляются за разум, не желая ее покидать, по крайней мере, тело ничего не сковывает.
Завершив приготовления, она вышла из спальни и, как обычно, расположилась в кресле. Датчики включились сразу же, как только она села, но пока работали в дежурном режиме в ожидании сеанса. Вместо этого Фейт подняла самые мощные блоки, на какие только хватало сил — она не могла предотвратить видения, но удержать их на какое-то время у нее получалось, — и принялась читать.
Спустя два часа, когда она закончила книгу, она знала, что они наверняка проявляют нетерпение. Фейт еще никогда прежде не занимала кресло ради таких будничных занятий. Она взяла другую книгу. Через десять минут коммуникатор запищал. Используя дистанционное управление, Фейт вывела изображение на экран перед собой.
— Здравствуй, отец.
Это слово — всего лишь удобное обращение. Энтони Кириакус был ей таким же чужим, как и правление Пси-клана, и неважно, что по их венам бежала одна кровь.
— Фейт, медики доложили мне о твоем иррациональном поведении.
А теперь он предложит ей пройти полное медицинское обследование — как физическое, так и психическое.
— Отец, ты не находишь, что слежка в ПсиНет является полным попранием гражданских прав? — Совершенно логичный вопрос. — Или я могу шпионить за каждым твоим шагом?
Выражение карих глаз Энтони не изменилось ни на миг.
— Это ради твоей безопасности.
— Ты не ответил на вопрос. — Она снова взялась за книгу. — Что ж, раз я не могу получать интересующую меня информацию частным образом, придется делать это у всех на виду. — Очень тонкая угроза.
— Раньше ты никогда не стремилась к автономности.
К автономности, не самостоятельности. Теперь совершенно очевидно, что ее всю жизнь направляли по нужному им пути. Но он прав — не стоит так радикально менять свое поведение без явных тому причин. Тут Фейт вспомнила разговор, подслушанный в Сети, и это подкинуло ей идею. Она предпочла не думать, не был ли источником вдохновения ее дар.
— Может, кардинал с редкими, практически уникальными возможностями, решил воспользоваться удобным случаем… Но вряд ли ему это удастся, если с ним все время нянчатся.
Судя по тому, как быстро на лице Энтони отразилось понимание, он уже размышлял над подобным вариантом.
— Это опасная игра. Выживают лишь сильнейшие.