— Во что она была одета, когда вышла от вас сегодня? — спросил Сент-Джеймс.
— Во что одета? В свою одежду, во что же еще? Она здесь ничего не снимала. Даже свою вязаную кофту.
Сент-Джеймс поймал устремленный на него нетерпеливый взгляд Хелен. Он показал Чемберсу фотографию, полученную от Ив Боуин.
— Да, — сказал учитель музыки, — именно так она и была всегда одета. Это ее школьная форма. Противный цвет, этот зеленый, правда? Выглядит плесенью. Он ей не очень-то нравился. А волосы у нее сейчас короче, чем на снимке. Она как раз подстриглась в прошлую субботу. Стрижка примерно как у «Биттлз» в молодости, вы меня понимаете, этакий голландский мальчик. Она как раз ворчала по этому поводу сегодня, что из-за этого стала похожа на мальчишку. И еще, что теперь, когда ее так обкорнали, ей нужно носить серьги и красить губы, чтобы было видно, что она девочка. Она сказала, что Сито — так она называет своего отчима, но, я думаю, вы уже в курсе, не так ли? Это от папасито — она ведь учит испанский. Так вот, Сито ей сказал, что серьги и губная помада больше не являются основными признаками для определения пола их владельцев. Хотя, я не думаю, что она на самом деле поняла, что он имел в виду. На прошлой неделе она стащила у матери губную помаду. И пришла на урок с накрашенными губами. Она была похожа на маленького клоуна, потому что, когда красилась, у нее не было с собой зеркала, и получилось криво-косо. Я тогда отправил ее наверх, в туалет, чтобы она полюбовалась на себя в зеркало, посмотрела бы, как себя разукрасила.
Он кашлянул в рукав, сунул кулак опять под мышку и начал постукивать ногой.
— Это, конечно, единственный раз, когда она поднималась наверх.
Чувствуя, как напряглась сидящая рядом на скамеечке Хелен, Сент-Джеймс продолжал наблюдать за учителем музыки, размышляя над возможными причинами его волнения, в том числе и над тем, кто или что заставило его метнуться наверх, когда они вошли.
— Эта девочка, Брита, она когда-нибудь приходила с Шарлоттой на уроки? — спросил он.
— Почти всегда.
— А сегодня?
— Да, во всяком случае Лотти сказала, что Брита пришла с ней.
— Сами вы ее не видели?
— Я ее в дом не впускаю. Она слишком отвлекала бы Лотти. — Обычно она остается ждать ее в пабе «Принц Альберт». Сидит там за столиками на тротуаре. Вы, должно быть, их видели — на Булстроуд-плейс, на углу.
— Там она и была сегодня?
— Лотти сказала, что она ждет, поэтому так торопилась уйти. А кроме, как там, ждать больше негде, — он задумался, втянув губы и прикусив их зубами. — Вы знаете, я бы не удивился, если бы узнал, что Брита как-то с этим связана. Я имею в виду, с этим побегом Лотти. Она ведь убежала из дома, не так ли? Вы сказали, что она пропала, но вы ведь не думаете, что здесь — как вы это называете — грязная игра. — Произнося последние два слова, он поморщился. Пристукивание ногой стало сильнее. — Извините, — сказал он. — Я что-то разнервничался.
— Да, — кивнула Хелен, — это заметно. Почему?
— Это выставляет меня в дурном свете, не так ли? Вся эта история с Лотти. Возможно, я последний, кто ее видел. Это выглядит как-то не очень красиво.
— Но мы пока не знаем, кто видел ее последним, — заметил Сент-Джеймс.
— И если это попадет в газеты… — Чемберс сильнее обхватил себя руками. — Я даю уроки музыки детям. Вряд ли моим занятиям пойдет на пользу, если станет известно, что одна из моих учениц исчезла сразу после урока. Я бы не хотел, чтобы так случилось. Я живу здесь тихо и спокойно и хотел бы, чтобы и дальше так было.
В этом есть здравый смысл, должен был согласиться Сент-Джеймс. Для Чемберса на карту сейчас была поставлена его возможность зарабатывать средства к существованию. И, несомненно, само их присутствие здесь, как и эти вопросы о Шарлотте, наглядно подтверждают, как легко он может все это потерять. Тем не менее его волнение по поводу их визита казалось чрезмерным.
Сент-Джеймс объяснил Чемберсу, что, кем бы ни оказался похититель Шарлотты — если предположить, что она была похищена, а не прячется сейчас у одной из своих подружек — он должен был хорошо знать ее маршрут из школы на урок музыки и оттуда — домой.
Чемберс согласился. Но ее школа находится в пяти минутах ходьбы от его дома и путь сюда может быть только один — тот, каким пришли Сент-Джеймс и Хелен, так что для изучения маршрута Лотти много времени похитителю не понадобилось бы, заключил он.
— Вы не заметили кого-нибудь, кто бы без дела слонялся здесь поблизости эти дни? — спросил Сент-Джеймс.
У Чемберса был такой вид, будто он готов сказать «да», лишь бы отвести подозрения от себя самого. Однако он ответил, что никого не видел. — Конечно же, — продолжал он с надеждой, — в квартале появлялись пешие полицейские — как их не заметить — забредали и случайные туристы — свернут не там и окажутся в Мерилбоуне вместо Риджент-парка. Но кроме них, да еще обычных прохожих — почтальонов, дворников и рабочих, собирающихся у паба «Принц Альберт» во время ленча, не было никого хоть сколько-нибудь подозрительного. Хотя, с другой стороны, не часто выходил из дома, так что вам, мистер Сент-Джеймс, было бы лучше поспрашивать еще и у соседей. Кто-нибудь ведь должен был что-то видеть, не так ли? Как может ребенок вот так просто пропасть, чтобы никто ничего не заметил? Если она действительно исчезла. Потому что она может находиться у Бриты. Это может быть очередной проделкой Бриты.
— Но это еще не все, мистер Чемберс, верно? — сказала Хелен тоном мягкого сочувствия. — Вы ведь хотите еще что-то нам сообщить?
Чемберс посмотрел на нее, перевел взгляд на Сент-Джеймса. Тот спросил:
— В доме есть еще кто-то, не так ли? Тот, к кому вы бегали наверх, чтобы что-то сказать, когда мы пришли.
Дэмьен Чемберс покраснел как помидор.
— Это не имеет к делу никакого отношения. Честно, — проговорил он.
Понизив голос, он рассказал, что ее зовут Рейчел, Рейчел Моунтбаттен. Она, конечно, не родственница ему — скрипачка из филармонии. Они знакомы уже давно — несколько месяцев. Сегодня поздно ужинали в ресторане. Потом он пригласил ее зайти выпить чашечку кофе, она, казалось, с радостью согласилась. И когда он предложил ей подняться наверх, в его комнату… Они первый раз были вот так, вместе. Он так ждал этого. И тут раздался их стук в дверь. А теперь вот — эта история.
— Дело в том, что Рейчел… она не совсем свободна, — объяснил Чемберс. — Когда вы постучали, она подумала, что это ее муж. Хотите, я позову ее? Но лучше не надо. Тогда, наверное, у нас с ней все будет кончено. Но если нужно, я схожу за ней. Только не думайте, — добавил он, — что я хочу использовать ее как алиби или там что-то подобное, если уж до этого дойдет. Я имею в виду, если в алиби окажется необходимость. Но ведь дело обстоит совсем не так, правда?
Но из-за Рейчел, продолжал он, ему хотелось бы оставаться в стороне от этого дела, как бы оно ни повернулось. Он понимает, что это звучит бессердечно, а ему вовсе не безразлична судьба девочки, но эти его отношения с Рейчел для него ужасно важны… Он надеется, что они его поймут.
По дороге к машине Хелен сказала:
— Все любопытнее и любопытнее, тебе не кажется? Что-то не так с матерью. Что-то не так с мистером Чемберсом. Может, нас используют?
— Для чего?
— Не знаю, — она скользнула в «эм-джи» и, подождав, пока он тоже сядет в машину и включит зажигание, продолжала: — Никто не ведет себя так, как можно было бы ожидать. Ив Боуин, чья дочь исчезла прямо с улицы, не хочет, чтобы к делу привлекалась полиция, хотя при ее положении в министерстве внутренних дел могли быть задействованы лучшие силы Скотланд-Ярда и при этом внешне все было бы тишь да гладь. Дэнис Лаксфорд, который, казалось бы, должен вцепиться в эту историю, ничего не собирается с ней делать. Дэмьен Чемберс с любовницей в верхней комнате — а я готова спорить, он не собирался ее нам показывать — боится, что его имя свяжут с исчезновением десятилетней девочки. Если это и в самом деле исчезновение. Потому что, может быть, и нет. Может быть, каждый из них знает, где сейчас Шарлотта. Может быть, именно поэтому Ив Боуин была так спокойна, а Дэмьен Чемберс так нервничал в то время, как можно было бы ожидать, что все будет как раз наоборот…
Сент-Джеймс вел машину по направлению к Уигмер-стрит. Ничего не ответив, он свернул к Гайд-парку.
— Тебе не хотелось браться за это дело, верно? — спросила Хелен.
— У меня нет опыта в этой области, Хелен. Я судебный эксперт, а не частный сыщик. Дайте мне отпечатки пальцев или пятна крови, и я смогу найти ответы на полдюжины вопросов. Но подобное дело не по мне.
— Но тогда почему? — она внимательно смотрела на него. Он чувствовал, как она со своей обычной проницательностью читает его мысли.
— Дебора, — произнес он. — Я пообещал ей, что поговорю с Ив Боуин, только и всего. Обещал, что постараюсь убедить ее обратиться в полицию.
— Это ты уже сделал, — заметила Хелен.
Они преодолели транспортную пробку у Марбл-арч и свернули на Парк-Лейн с ее цепочкой ярко освещенных отелей.
— Что же тогда дальше? — спросила Хелен.
— Мы можем пойти двумя путями. Или вести дело самим, пока Ив Боуин не сдастся, или передать его в Скотланд-Ярд, не дожидаясь ее согласия. — Оторвав взгляд от дороги, он посмотрел на Хелен. — Мне не нужно объяснять тебе, насколько прост был бы второй путь.
— Я должна подумать.
Как только Хелен закрыла за собой дверь парадного в доме, где была ее квартира, она сбросила с ног туфли.
— О, блаженство! — прошептала она, ощутив долгожданное освобождение от мучительного рабства в угоду божеству моды. Подхватив с пола туфли, она устало прошлепала босыми ногами по мраморному полу вестибюля и поднялась по ступенькам в свою квартиру — шесть комнат на втором этаже старинного, в позднем викторианском стиле здания. Окна ее гостиной выходили на прямоугольник зелени — Саут-Кенсингтонз-Онслоу-сквер. В окнах, как она успела заметить с улицы, горел свет. Поскольку таймер она не устанавливала и не включала свет перед тем, как поехать в лабораторию к Саймону сегодня утром, этот мерцающий сигнальным огнем через прозрачные з