Из принесенной им пачки бумаг Родни выудил остальную часть распечатки. Это был черновик, который он заставил Сару Хэплшорт отпечатать, предвосхищая именно такое требование редактора. Лаксфорд прочел материал.
— Это верняк, — сказал Родни. — Мы базируемся на официальном сообщении и от него танцуем. Есть подтверждения на все. Новая информация ожидается.
Лаксфорд поднял голову.
— Какого рода информация?
Родни видел, что глаза Лаксфорда воспалены. И кожа под ними цвета сливовой шкурки. Приготовившись не упустить ни малейшего нюанса в поведении редактора, Родни беззаботно пожал плечами.
— Любая информация, какую придерживают копы и Боуин.
Лаксфорд аккуратно положил распечатку рядом с макетом первой страницы. Родни попытался истолковать для себя эту особую четкость его движений. Тянет время? Разрабатывает стратегию? Принимает решение? Что? Он подождал, когда Лаксфорд задаст следующий, логично вытекающий из первого вопрос: «Что заставляет вас думать, что они утаивают информацию?» Но вопроса не последовало.
— Обрати внимание на факты, Дэн, — сказал Родни. — Ребенок жил в Лондоне, но найден мертвым в Уилтшире, и это все, что мы узнали из официального сообщения министерства внутренних дел. Да еще упоминание о неких «таинственных обстоятельствах» и «ожидании результатов вскрытия». Не знаю, как ты расцениваешь этот вздор, но я лично считаю, что от него несет тухлятиной.
— Что ты предлагаешь делать?
— Кинуть на это дело Корсико. Что, — поторопился добавить Родни, — я уже и сделал. Он там, за дверью. Приехал как раз в тот момент, когда я нес тебе макеты. Позвать? — И Родни сделал жест рукой, что должно было означать его готовность пригласить к участию в обсуждении Митча Корсике — Он выжал их Ларсни все, что можно, — заметил Родни. — Я посчитал расточительностью не использовать его талант на то, что наверняка обернется еще большей сенсацией. Согласен? — он говорил так любезно, с таким искренним желанием докопаться до правды. Что еще мог сделать Лаксфорд, кроме как согласиться?
— Приведи его, — сказал Лаксфорд. Он откинулся в кресле, потирая большим и указательным пальцами висок.
— Ладно, — Родни сунул еще кусочек «Кит-Кэт» себе в рот. Он перекатил его за щеку, чтобы там шоколад мог медленно таять, постепенно проникая в организм, как введенный внутривенно наркотик. Он подошел к двери кабинета, распахнул ее и радостно крикнул: — Митч, голубчик! Иди-ка сюда. Расскажи папочке, что ты узнал.
Митч Корсико, ожидавший в приемной, подтянул свои джинсы, которые он постоянно носил без ремня, и зашвырнул огрызок яблока в корзинку для бумаг у стола мисс Уоллес. Потом схватил свою джинсовую куртку и, вытащив из ее кармана замусоленный блокнот, протопал по владениям мисс Уоллес ковбойскими сапогами, говоря на ходу:
— Думаю, у нас есть кое-что хорошенькое и весьма пикантное на завтра. И, могу гарантировать, пока что мы единственные владельцы. Мы можем задержать выпуск?
— Для тебя, мой мальчик, все что угодно, — сказал Родни. — Это касается Боуин?
— Кого же еще?
Родни закрыл дверь за молодым репортером. Корсико присоединился к сидящему за столом Лаксфорду.
Щелкнув пальцами в сторону макета и распечатки статьи о Боуин, Митч сказал:
— Это дело — такая лажа. Они дали нам один факт — труп, найденный в Уилтшире, а дальше, когда мы хотели получить более подробную информацию, развлекали нас заявлениями типа «имейте совесть». Нам пришлось порядком попотеть, чтобы получить хоть какие-то подробности. Они были готовы скорее костьми лечь, чем поделиться ими. Возраст ребенка, школа, где училась девочка, в каком состоянии найденное тело, где именно оно было найдено. Можно сказать, пришлось клещами вытаскивать каждое слово. Сара, наверное, вам рассказывала.
— Она только передала законченную статью, которая, должен сказать, лакомый кусочек, как никогда, — Родни подошел к столу Лаксфорда и оперся бедром об угол. Удивительно, как знание секретной информации вдохновляет человека. Вот, к примеру, он, проработал сегодня уже десять часов, но так бодр и весел, будто его хватит еще на столько же. — Введи нас в курс дела, — сказал он и, обращаясь к Лаксфорду, добавил: — Митч мне сказал, он кое-что раздобыл, что мы, возможно, захотим поместить вместе с этим, — он указал на макет с Боуин, демонстрируя свою уверенность в решении редактора относительно варианта первой страницы.
В этом вопросе выбора для Лаксфорда практически не оставалось, и Родни это хорошо знал. Он мог тянуть время, требуя подготовить два макета и раздобыть фотографию Боуин, рассчитывая, что эти требования невыполнимы, но теперь он зажат в угол. Он главный редактор газеты, но он подчиняется председателю, а председатель ожидает, что история Боуин пойдет на первой странице. Кому-то придется дорого заплатить, если харя Синклера Ларсни, а не фотография Ив Боуин украсит первую страницу утреннего выпуска, и платить будет Лаксфорд.
Родни был заинтригован странным поведением Лаксфорда. Почему он устроил намеренную проволочку с решением по первой странице? К тому же размышления об этом приобретали особую остроту в свете недавнего свидания Лаксфорда в «Хэрродсе» с одним из главных персонажей статьи. Насколько можно считать случайной его встречу с Ив Боуин всего за три дня до того, как ее дочь нашли мертвой? И как эта встреча соотносится с последовавшими за этим событиями. Под любым пустяковым предлогом Дэн задерживает передачу номера в печать; его посещают рыжеволосая фотокорреспондентка и незнакомец, который ей вмазал по голове; Дэн вылетает куда-то вместе с ними меньше чем через десять минут после мордобоя. А теперь — эта смерть… Родни провел почти все воскресенье, размышляя над вопросом, что же все-таки на уме у Лаксфорда, и когда разразилась эта сенсация с Боуин, он немедленно бросил на нее Корсико, зная, что, если где-то существует грязь, Митч — именно тот, кто лучше всех сумеет в ней покопаться.
А сейчас он подмигнул Корсико:
— Подавай свое блюдо на стол.
Корсико чуть помедлил, сжимая свой фирменный «стетсон». Потом посмотрел на Лаксфорда, как бы ожидая более официального приказания. Лаксфорд устало кивнул.
— Значит, так. Первое. В пресс-службе полиции Уилтшира — ни гу-гу, — начал Корсико. — Никаких комментариев, кроме основных фактов: кто обнаружил тело, во сколько, где, в каком состоянии и так далее. Боуин с мужем опознали тело вчера, около полуночи в Амесфорде. И вот здесь-то начинаются неожиданности, — он поерзал на стуле, будто устраиваясь поудобнее для приятной беседы. Лаксфорд впился глазами в репортера и уже не отводил их. Корсико продолжал: — Я попросил в пресс-службе дать мне обычные предварительные сведения: имя следователя, время проведения вскрытия, выводы патологоанатома, первоначальное заключение о времени смерти. На это я не получил никакого ответа. Они полностью перекрыли поток информации.
— Вряд ли это можно считать веским основанием для того, чтобы задерживать выпуск.
— Верно. Я знаю. Но подождите. Они любят водить нас за нос. Это нормальная борьба за влияние. Но у меня есть надежный источник в полицейском участке Уайтчепела. И она…
— Какое отношение ко всему этому может иметь Уайтчепел? — чтобы подчеркнуть свое раздражение, Лаксфорд взглянул на часы.
— Напрямую — никакого. Но подождите. Я позвонил ей и попросил копнуть в центральном полицейском компьютере, просто, чтобы получить основные сведения о ребенке. Но — вот здесь-то и начинается ерунда — в компьютере нет отчета.
— Какого еще отчета?
— Отчета об обнаружении тела.
— И это ты считаешь невероятным событием? Из-за этого я должен задерживать выпуск? Может, полиция просто не успела справиться со своей рутинной работой.
— Не исключено. Но также отсутствовал отчет о том, что девочка исчезла. Несмотря на то, что тело находилось в воде не менее восемнадцати часов — источнику в Уайтчепеле пришлось прилично потрудиться, чтобы раздобыть это для меня.
— Вот это уже лакомый кусочек, — сказал Родни и добавил, испытующе глядя на Лаксфорда: — Что бы это могло значить? Ты как думаешь, Дэн?
Лаксфорд не ответил на вопрос. Он сидел, подперев голову кулаками. Родни пытался разгадать его мысли. Лицо выражает скуку, но в глазах явная тревога. Кивком головы он велел Корсико продолжать.
Корсико воодушевился.
— Сначала я тоже подумал — что с того, что никто не заявил о пропаже ребенка. В конце концов были выходные. Может быть, какая-то неувязка. Родители думали, что ребенок у бабушки и дедушки. А те думали, что он у дяди с тетей. Ребенок, возможно, остался у кого-то ночевать и все такое… Но я решил, что не мешает все же проверить. И, оказалось, не напрасно. — Корсико открыл свой блокнот. Несколько листков вылетели на пол. Он подобрал их, сунул в карман джинсов. — Есть одна ирландка, она работает у Боуин в доме. Толстая дама в вытянутых леггинсах по имени Пэтти Мэгваер. Мы с ней душевно побеседовали через четверть часа после того, как министерство сделало заявление насчет ребенка.
— В доме Боуин?
— Я там был первым.
— Ну, молодец, мальчик, — пробормотал Родни.
Как бы изучая свой блокнот, Корсико скромно потупил взор. Потом продолжил:
— Вообще-то, я как бы разносил цветы.
— Изобретательно, — подмигнул ему Родни.
— И? — произнес Лаксфорд.
— Она в это время рьяно молилась, стоя на коленях в гостиной, и я сказал ей, что был бы просто счастлив присоединиться к ее молитвам — что, должен вам сообщить, заняло добрые четверть часа. А потом мы выпили чайку на кухне. Тут-то у нее язык и развязался, — он рывком развернул свой стул так, чтобы быть лицом к лицу с Лаксфордом. — Ребенок-то пропал еще в прошлую среду, мистер Лаксфорд. Предположительно, ее похитили прямо на улице, скорее всего, какой-то извращенец. Но госпожа член парламента и ее муж так и не сообщили об этом в полицию. Что вы об этом думаете?
Родни от удивления слегка присвистнул. Даже он не был готов к такому обороту событий. Он пошел к двери и распахнул ее, готовый позвать Сару Хэплшорт, чтобы перекроить первую страницу.