— Возможно. Но это не входит в компетенцию отдела уголовных расследований.
— Отдел уголовных расследований, вот как? — Харви продолжал бежать с той же скоростью, бросая фразы между ритмичными вдохами. — Уголовное расследование чего?
— Похищения и смерти дочери Ив Боуин, Шарлотты. Поговорим об этом здесь или вы предпочитаете, чтобы наша беседа проходила в каком-то другом месте?
Харви, наконец, оторвал глаза от собственного отражения в зеркале и перевел их на Линли. Несколько мгновений он испытующе смотрел на него, в то время как у соседнего тренажера кривоногий господин с выпирающим брюшком взобрался на «бегущую дорожку» и начал возиться с ее приборным щитком. Заурчав, она включилась. Господин ойкнул и побежал.
Нарочито громко, так, чтобы было слышно если не всему залу, то, по крайней мере, бегуну на дорожке рядом, Линли сказал:
— Вы, мистер Харви, конечно слышали, что в воскресенье вечером, в Уилтшире была найдена мертвой девочка. Это произошло, как я полагаю, не очень далеко от вашего дома, в Солсбери, — он похлопал рукой по карману, как бы в поисках блокнота, чтобы записать слова Элистера Харви. И тем же голосом продолжал: — Скотланд-Ярду хотелось бы знать…
— Хорошо, — резко оборвал его Харви. Он переключил скорость на тренажере. Его бег начал замедляться. Когда дорожка остановилась, он сошел с нее и проговорил: — У вас утонченность манер викторианского уличного торговца, мистер Линли, — потом схватил белое полотенце, висевшее на поручне тренажера и, растирая свои голые руки, добавил: — Я собираюсь принять душ и переодеться. Вы можете пойти со мной, если хотите потереть мне спину, или подождите в библиотеке. Решайте сами.
Как выяснилось, название «библиотека» было эвфемизмом, заменявшим слово бар, хотя в качестве реверанса в сторону названия на столе красного дерева в центре комнаты лежали разложенные веером газеты и журналы, а вдоль стен тянулись книжные полки с солидными томами в кожаных переплетах, наводившими на мысль, что едва ли кто-то открывал их в нашем столетии. Не прошло и десяти минут, как появился Харви. По дороге к столу, за которым сидел Линли, он остановился, чтобы обменяться парой слов с восьмидесятилетним старцем, раскладывающим пасьянс с проворством, которое делало ему честь. Затем он задержался у столика, за которым двое юношей в костюмах в полоску изучали «Файненшел таймс» и вводили информацию в портативный компьютер. Одарив их своими мудрыми замечаниями, Харви сказал бармену:
— Пеллигрино с лаймом, Джордж. Льда не надо, — и, наконец, подошел к Линли.
Сняв свою спортивную одежду и переодевшись, теперь Харви предстал в облачении члена парламента. На нем был темно-синий костюм, чуть-чуть не новый, ровно настолько, чтобы предположить, что сначала его обнашивал для него семейный слуга. Рубашка, как заметил Линли, прекрасно оттеняла голубые глаза ее владельца. Харви выдвинул стул из-за стола и, усевшись, расстегнул пиджак, после чего дотронулся рукой до узла галстука и пробежал по всей его длине.
— Может быть, вы объясните мне, чем вызван ваш интерес к моей персоне в связи с этим делом?
В центре стола стояла плоская ваза со смесью различных орехов. Харви выбрал из нее пять кешью и положил себе на ладонь.
— Как только я узнаю, почему вы здесь, буду более чем счастлив ответить на ваши вопросы.
«Отвечать на мои вопросы вам придется в любом случае», — подумал Линли, но сказал следующее:
— Вы вправе позвонить своему адвокату, если сочтете это необходимым.
Харви забросил один из орехов себе в рот. Поиграл оставшимися на ладони.
— Для этого потребуется определенное время. А вы, если не ошибаюсь, только что упомянули, что его у вас не так много. Давайте не будем играть друг с другом в игры, инспектор Линли. Вы занятой человек, я тоже. Должен сказать, у меня совещание через двадцать пять минут. Так что я могу уделить вам десять. И советую употребить их с наибольшей пользой.
Бармен принес ему заказанную воду Пеллигрино и налил бокал. Поблагодарив его кивком головы, Харви провел ломтиком лайма по краю бокала, потом бросил кусочек фрукта в воду. Кинул еще один кешью себе в рот и медленно разжевал, наблюдая за Линли, как бы проверяя его реакцию.
Не было смысла устраивать словесный поединок, особенно в ситуации, когда противник Линли был готов добиваться победы любой ценой. Поэтому Линли сказал:
— Вы открыто высказывались против строительства новой тюрьмы в Уилтшире.
— Да, высказывался. Это может дать моему округу несколько сот новых рабочих мест, но ценой разрушения еще большего количества акров земли долины Солсбери, не говоря уж о том, что в округе появятся крайне нежелательные элементы. Мои избиратели с полным основанием выступают против строительства. А я выражаю их волю.
— Это, насколько я понимаю, приводит вас к трениям с министерством внутренних дел, и особенно с Ив Боуин.
Харви покатал на ладони оставшиеся кешью.
— Но вы же не хотите сказать, что по этой причине я организовал похищение ее дочери, не так ли? Вряд ли это стало бы действенным подходом к проблеме переноса тюрьмы в другое место.
— Мне бы хотелось более подробно узнать о ваших отношениях с миссис Боуин.
— У меня нет с ней никаких отношений.
— Как я понимаю, впервые вы с ней встретились в Блэкпуле около одиннадцати лет назад.
— Разве? — на лице Харви появилось выражение искренней растерянности, хотя Линли очень хотелось видеть за этой его растерянностью свойственное политику умение лицемерить.
— На конференции тори. В то время она была там в качестве политического обозревателя «Телеграф». И брала у вас интервью.
— Не припоминаю. За последние десять лет я дал сотни интервью. Вряд ли можно предполагать, что я запомнил их все в деталях.
— Возможно, результат его освежит вашу память. Вы хотели заняться с ней сексом.
— Неужели? — Харви поднял свой бокал с Пеллигрино и сделал несколько глотков. Казалось, он в большей степени заинтригован, чем задет разоблачением Линли. Наклонившись через стол, он выбрал из вазы еще несколько кешью. — Что ж, это меня не удивляет. Она была не первой из журналисток, кого бы я захотел затащить в кровать после интервью. Кстати, попытка увенчалась успехом?
— По словам миссис Боуин — нет. Она вас отвергла.
— Вот как? Скорее всего, я не приложил достаточных усилий, чтобы соблазнить ее. Она не в моем вкусе. Вероятно, я просто хотел проверить, какова будет ее реакция на предложение переспать, но не стремился действительно это сделать.
— А если бы она согласилась?
— Я никогда не поддерживал идею воздержания, инспектор.
Он посмотрел в дальний конец комнаты, в сторону проема, скрывавшего окно в обрамлении старинного красного бархата. Через окно был виден цветущий сад, светло-лиловые соцветия глицинии как гроздья винограда склонялись к стеклу.
— Скажите, — продолжил Харви, отворачиваясь от цветов, — вы предполагаете, это я похитил ее дочь в отместку за то, что она отвергла меня в Блэкпуле? Заметьте, факт, которого я не помню, но готов допустить, что он мог иметь место.
— Как я уже говорил, в Блэкпуле она была журналистом «Телеграф». С тех пор ее положение довольно существенно изменилось. А вот ваше, к примеру, совсем не изменилось.
— Инспектор, она женщина. Ее вес в политике возрастал в большей степени именно поэтому, а не по причине особых талантов, коими я не обладаю. Я — так же, как и вы, кстати, и как все наши собратья — жертва феминистского требования, чтобы больше женщин занимали ответственные посты.
— Значит, если бы она не занимала свой ответственный пост, его бы занял мужчина.
— И был бы безумно счастлив.
— И, возможно, этим мужчиной были бы вы?
Харви покончил со своими кешью и вытер руки салфеткой.
— Какой вывод мне следует сделать из этого замечания? — спросил он.
— Если бы миссис Боуин пришлось уйти со своего поста в министерстве внутренних дел, кто бы от этого выиграл?
— Так, значит, вам представляется, что я жду своего часа как дублерша, которая отчаянно надеется, что ее «чтоб ты провалилась» в адрес примадонны сработает лучше, чем пожелание ей успеха. Я прав? Не трудитесь отвечать. Я не дурак. Но ваш вопрос говорит о том, как слабо вы разбираетесь в политике.
— И, тем не менее, может быть, вы все же ответите.
— Я не противник феминизма как такового, но я придерживаюсь того мнения, что это движение выходит из-под контроля, особенно в парламенте. У нас есть более важные вопросы, чтобы тратить на них время, чем дискуссии по поводу того, следует ли продавать тампоны и колготки в Вестминстерском дворце и не открыть ли ясли для членов парламента-женщин с маленькими детьми. Это резиденция правительства, инспектор. А не отдел социальных услуг.
Добиться прямого ответа от политика, подумал Линли, все равно, что тыкать в скользкую змею зубочисткой.
— Мистер Харви, я не хочу, чтобы вы опаздывали на заседание комиссии. Пожалуйста, ответьте на вопрос: кто при этом выигрывает?
— Вам бы, конечно, хотелось, чтобы я бросил тень на себя самого, не так ли? Но я ничего не выиграю, если Ив Боуин уйдет со своего поста. Она женщина, инспектор. Если вы хотите знать, кто больше всего выиграет, если она уйдет в отставку с поста младшего министра, вам нужно обратить свое внимание на других женщин в палате общин, а не на мужчин. Премьер-министр не заменит женщину, назначенную на высокий пост, мужчиной, независимо от его деловых качеств. В создавшейся в настоящее время ситуации, при его теперешнем рейтинге по опросам этого случиться не может.
— А если она вообще оставит пост члена парламента? Кто выиграет в этом случае?
— При ее положении в министерстве внутренних дел она обладает гораздо большей властью, чем могла бы когда-либо получить в качестве простого члена парламента. Если вас интересует, кто выигрывает при ее уходе в отставку, поищите их среди людей, жизнь которых больше всего задевает ее присутствие в министерстве. Я к ним не принадлежу.