— Где он? Дэнис, дай я с ним поговорю!
Лаксфорд поднял руку, жестом остановив жену. Секунд десять он молча слушал. Потом опять крикнул:
— Кто? Лео, кто? Проклятье, скажи, где… Лео! Лео!
Фиона выхватила у него трубку. Она кричала в микрофон имя сына. Потом слушала, но явно напрасно. Трубка выпала из ее рук на пол.
— Где он? — спросила она мужа. — Дэнис, что случилось? Где Лео?
Лаксфорд обернулся к Линли. Его лицо казалось гипсовой маской.
— Его украли, — проговорил он. — Кто-то похитил моего сына.
Часть третья
Глава 22
— Это сообщение почти слово в слово совпадало с тем, что Лаксфорд получил по поводу Шарлотты, — говорил Линли Сент-Джеймсу. — Разница лишь в том, что на этот раз ребенок сам передал его.
— Признай своего первого ребенка на первой странице? — спросил Сент-Джеймс.
— С небольшим изменением. По словам Лаксфорда, Лео сказал: «Тебе нужно напечатать историю на первой странице, папочка. Тогда он меня отпустит», — это все.
— По словам Лаксфорда, — повторил Сент-Джеймс. Он видел, что Линли следит за ходом его мысли.
— Когда жена Лаксфорда схватила трубку, телефон уже молчал. Таким образом, действительно, получается, что он единственный из нас троих, кто разговаривал с мальчиком, — Линли взял в руку широкий бокал из тонкого стекла, который поставил для него Сент-Джеймс на кофейный столик в своем кабинете на Чейн-роуд. Линли задумался, глядя на его содержимое, как будто ответ, который он искал, мог плавать на его поверхности. Линли выглядел совершенно измотанным, отметил про себя Сент-Джеймс. Постоянное предельное напряжение не было редкостью при его методах ведения дел.
— Не очень приятная мысль, Томми.
— И еще более неприятная, если учесть, что эта история, которую наш предполагаемый похититель желает видеть на первой странице, на самом деле появится в газете Лаксфорда завтра. Времени было вполне достаточно, чтобы, как только стало известно про Лео, он смог изменить первую страницу и отправить ее в печать в таком варианте. Все пришлось как нельзя кстати, верно?
— Что ты успел сделать?
Линли сказал, что, несмотря на свое беспокойство и все усиливающиеся подозрения относительно Дэниса Лаксфорда, он сделал все то, чего требовала от него ситуация. Таким образом, к Хайгейтскому кладбищу были посланы полицейские, чтобы искать там ключ к исчезновению мальчика. Другие полицейские проверяли маршруты, какими мог пойти Лео, выйдя из своей школы на Честер-роуд. В средства массовой информации переданы фотографии мальчика, которые будут показаны в вечерних новостях на случай, если кто-то его где-нибудь видел. Подключены устройства для прослушивания всех входящих телефонных разговоров Лаксфорда.
— Мы также взяли на экспертизу гвозди из колеса и проверили «мерседес» на отпечатки пальцев. Хотя все это, вероятно, мало что сможет нам дать.
— Ну, а «порше»?
— Очки на самом деле Шарлотты — Ив Боуин это подтвердила.
— Она знает, где ты их нашел?
— Я не сказал ей.
— Возможно, она с самого начала была права насчет Лаксфорда. Его участия в этом деле. И его мотивации.
— Возможно. Но если это так, то мы имеем дело с таким виртуозом притворства, которому люди вроде Бланта и в подметки не годятся, — Линли поболтал бренди в бокале и выпил его залпом. Потом поставил бокал на стол и наклонился вперед, опершись локтями о колени. — С-04 передал нам результаты экспертизы отпечатков пальцев. Тот, кто оставил свои пальчики на магнитофоне, наследил и в брошенном доме на Джордж-стрит. Один отпечаток на крае зеркала, второй — на подоконнике. Это твоя заслуга, Саймон. Не знаю, когда бы мы добрались до этих развалин, а может, и вообще бы не добрались, если бы ты не подсказал.
— Благодари Хелен и Дебору. Они наткнулись на эти развалины на прошлой неделе. И обе настаивали, чтобы я их осмотрел.
При этих его словах Линли опустил голову, разглядывая свои руки. Сзади него, за окном, сгущалась ночная темнота, чуть разбавленная светом уличного фонаря у соседнего дома. Оба молчали. Тишина в доме нарушалась только звуками музыки, долетавшими с верхнего этажа, где Дебора работала в затемненной фотолаборатории. Узнав мелодию, Сент-Джеймс испытал некоторую неловкость. Это была ода Эрика Клэптона, посвященная потерянному сыну. Сент-Джеймс пожалел, что вообще упомянул о Деборе.
Линли поднял голову.
— Объясни мне, что я сделал? Хелен мне сказала, что я нанес ей смертельный удар.
Сент-Джеймса слегка задела непреднамеренная ирония этих слов. Но он понимал, что не может объяснить Линли все, предав тем самым доверие жены.
— Она очень болезненно реагирует, когда дело касается детей. Ей все еще хочется иметь ребенка. А процесс усыновления ползет примерно с той же скоростью, что муха по липучке.
— Она связала мои слова об убийстве детей с проблемами, которые были у нее с беременностью?
Проницательное замечание Линли показывало, как хорошо он знает Дебору. Кроме того, по мнению Сент-Джеймса, он был слишком близок к истине. Преодолевая боль незажившей раны, от которой он, как ему казалось, оправился, по крайней мере, еще год назад, он проговорил:
— Все не так просто.
— Я не хотел обидеть ее. Она должна это понять. В тот момент я ничего не соображал, меня занесло. Но это было из-за Хелен, а не из-за Деборы. Я бы хотел извиниться перед ней.
— Я передам ей то, что ты сказал.
По лицу Линли можно было предположить, что он собирается настаивать на своем. Но в их дружбе существовали границы, которые он не мог перейти. Сейчас был один из таких случаев, и они оба это знали. Линли встал со словами:
— В тот вечер я не смог справиться со своим раздражением. Хейверс предупреждала меня, советовала не ехать, но я ее не послушал. Мне очень жаль, что все так получилось.
— Я не настолько давно ушел из метеослужбы, чтобы забыть, что такое давление, — произнес Сент-Джеймс.
Он проводил Линли к выходу и вышел за ним в прохладу ночи. Влажный воздух коснулся его лица, как будто туман поднимался от протекающей неподалеку Темзы.
— Хиллер взял под свой контроль связь со средствами массовой информации, — сказал Линли. — Хотя бы это не на моих плечах.
— Но кто взял под контроль Хиллера?
Они засмеялись как единомышленники, понимающие друг друга. Линли достал из кармана ключи от машины.
— Сегодня днем он хотел сообщить им об одном подозреваемом — механике, которого Хейверс откопала в Уилтшире — у него в гараже нашли школьную форму Шарлотты Боуин. Правда, насколько мне известно, больше ничего, — он задумчиво смотрел на свои ключи в руке. — Слишком все разбросано — от Лондона до Уилтшира, и, Бог знает, сколько промежуточных пунктов между ними. Мне бы хотелось сконцентрироваться на Лаксфорде, на Харви, еще на ком-то, но я уже начинаю думать, что за этим стоит не один человек.
— Так же думала и Ив Боуин.
— Очень может быть, что она была права. Хотя и не в том смысле, как она себе это представляла.
Он пересказал Сент-Джеймсу то, что сообщил ему член парламента Элистер Харви о Боуин и ИРА с ее отколовшимися группировками. И закончил словами:
— ИРА никогда не действовала такими методами — не похищала и не убивала детей. И мне хотелось бы отбросить эту мысль. Но, боюсь, я не могу этого сделать. Так что мы отрабатываем и эту версию тоже.
— Их экономка — ирландка, — подсказал Сент-Джеймс. — Дэмьен Чемберс — тоже. Это учитель музыки.
— Тот, кто последним видел Шарлотту, — заметил Линли.
— На всякий случай имей в виду — у него белфастский акцент. Пожалуй, я бы скорее заподозрил его.
— Почему?
— У него в доме кто-то был в ту ночь, когда мы с Хелен пришли к нему. Кто-то был наверху. Он утверждал, что это женщина, и объяснил свою нервозность неудачей первой ночи: все якобы было готово к соблазнению и вдруг являются незнакомцы, чтобы допрашивать об исчезновении одной из его учениц.
— На мой взгляд, реакция вполне естественная.
— Вполне. Но существует другая связь между Чемберсом и тем, что случилось с Шарлоттой Боуин. Мне это не приходило в голову, пока ты не упомянул об ИРА.
— Какая?
— Имя. В записке, которую получила Боуин, Шарлотта названа именем Лотти. Но из всех, с кем я общался, беседовал о девочке, только Дэмьен Чемберс и ее одноклассницы называли ее Лотти. Так что я бы на твоем месте копнул Чемберса поглубже.
— Еще одна возможная версия, — согласился Линли.
Попрощавшись, он пошел к своей машине. Сент-Джеймс подождал, пока Линли отъедет, потом повернулся и направился обратно в дом.
Он еще застал Дебору в лаборатории наверху. Но музыка уже была выключена. Дебора уже кончила проявление пленок, и дверь теперь была приоткрыта, он видел, что, несмотря на поздний час, она продолжает работать. Дебора сидела, склонившись над рабочим столом, изучая что-то через увеличительное стекло. Один из ее старых пробных отпечатков, решил он. У нее была такая привычка — проверять рост своего мастерства, постоянно сравнивая свой теперешний уровень с прежним.
Углубившись в свое занятие, она не слышала, как он окликнул ее. Войдя в лабораторию, он увидел через ее плечо, чем она так поглощена. И мгновенно понял, что не может сказать ей о похищении второго ребенка. Она смотрела не на свой старый пробный отпечаток. Нет, через увеличительное стекло она изучала фотографию тела Шарлотты Боуин, которую в гневе бросил перед ней на стол Линли тем вечером.
Сент-Джеймс протянул руку к лупе. Дебора вскрикнула и уронила ее на фотографию.
— Ты напугал меня!
— Заходил Томми. Уже ушел.
Ее веки опустились. Пальцы беспрестанно поглаживали край фотоснимка.
— Он извиняется за то, что сказал тебе тогда, Дебора. Это получилось под горячую руку. На самом деле он так не думает. Он собирался подняться сюда, чтобы поговорить с тобой самому, но я подумал, будет лучше, если я передам тебе его слова. Или ты бы предпочла, чтобы он пришел?