— Вы, похоже, совсем устали, — заметил Робин.
Барбара кратко пересказала ему события дня, начав со вскрытия и закончив бесполезной тратой времени и людских ресурсов на голубятне. Он все это молча выслушал, стоя в своей телефонной будке, мимо которой с рычанием проносились грузовики, и, когда она закончила, хитровато спросил:
— А сержант Стэнли циник и грубиян, не так ли? — он не дал ей времени ответить. — Он всегда такой, Барбара. Это не из-за вас. Он так обращается со всеми.
— Ладно, проехали, — Барбара вытряхнула из пачки сигарету и закурила. — Нельзя сказать, чтобы у нас здесь совсем не за что было ухватиться, — она сообщила ему о школьной форме Шарлотты Боуин, о том, где она была найдена и где, по заявлению механика Говарда Шорта, он ее взял.
— У меня тут есть собственные версии, — заметил Робин. — Местным полицейским пришлось отвечать на такие вопросы, какие сержанту Стэнли и в голову не приходили.
Только это и сказал. Но в его голосе звучало возбуждение, которое он, казалось, стремился спрятать, считая такие эмоции неподходящими для констебля уголовной полиции.
— Мне нужно еще кое-что проверить здесь, — добавил он. — И если подтвердится, вы первая об этом и узнаете.
Барбара была благодарна ему за его решение. За этот день она успела сжечь если и не весь, то больше половины моста к Стэнли и его начальнику. Сейчас было бы здорово что-то получить — приличную зацепку, какую-нибудь улику, показание свидетеля. Это могло бы загладить урон, который она нанесла сегодня своей репутации, бесполезно послав криминалистов на голубятню.
Остаток дня и часть вечера она провела за перелопачиванием отчетов констеблей, все еще без устали отрабатывающих систему секторов Стэнли. Кроме механика со школьной формой Шарлотты, они ничего не нашли. Как только она поговорила с Линли и узнала о похищении Лео Лаксфорда, она вызвала все группы в участок, ознакомила с информацией о втором похищении и раздала фотографии мальчика и описание его примет.
Сейчас она с большими усилиями вылезла из «мини» и побрела в темноте к дому, заранее собираясь с духом перед очередным погружением в ночной кошмар «Небесного жаворонка» в стиле Лоры Эшли. Коррин Пейн еще утром дала ей ключ от передней входной двери, поэтому Барбара направилась туда вместо того, чтобы проходить через кухню, как она это сделала прошлым вечером, когда приехала с Робином. Однако в гостиной горел свет, и, когда она повернула ключ в замочной скважине и распахнула дверь, задыхающийся астматический голос Коррин спросил:
— Роби, это ты? Иди сюда, дорогой мой мальчик, посмотри, какой тебя ждет сюрприз.
Это приглашение заставило Барбару остановиться. По ее телу пробежала дрожь — слишком много раз она слышала так похожие на эти слова: «Барби! Барби, это ты? Иди посмотри, иди посмотри…» — и слишком много раз она откликалась, шла к матери и находила ее блуждающей по необъятному пространству своего усиливающегося слабоумия: то планируя поездку в отпуск в места, которых никогда не видела, то с нежностью раскладывая и складывая одежду брата, умершего два десятилетия назад, а то неуклюже сидящей на кухонном полу, делающей куличики из муки, сахара и варенья прямо на грязном желтом линолеуме.
— Робби? — голос Коррин звучал с придыханием, казалось, несколько минут с ингалятором пошли бы ей на пользу. — Это ты, родной? Мой Сэмми только что ушел, но у нас есть и другой гость. Я ей категорически заявила, что не отпущу ее, пока ты не вернешься. Ты, конечно, захочешь повидаться с ней прямо сейчас.
— Это я, миссис Пейн, — откликнулась Барбара. — Робин все еще работает.
— А… — произнесла Коррин, выразив этим свое бесконечное разочарование. Всего лишь эта мошка — так следовало это понимать.
Она сидела за карточным столом посередине комнаты. На нем шло сражение в «скрэббл». Противником Коррин была молодая хорошенькая женщина с веснушками и модно уложенными волосами цвета шампанского. По телевизору, стоявшему в нише мебельной стенки, по развлекательному каналу «Скай ченел» показывали старый фильм с Элизабет Тейлор. Звук был отключен. Барбара посмотрела на экран. Утопающая в шифоне Элизабет Тейлор, Питер Финч в смокинге, вопиюще ненатуральные декорации джунглей и хмурый туземец-дворецкий. «Слоновая тропа» — решила она. Ее всегда восхищала кульминационная сцена фильма, когда толстокожие гиганты в конце концов разносят виллу Питера Финча в щепки.
К карточному столу был придвинут третий стул, и небольшая табуреточка для раскладывания на ней букв все еще стояла рядом, обозначая место, где сидел Сэм Кори. Коррин перехватила взгляд Барбары, устремленный на это третье место, и как бы невзначай убрала лишний планшет для букв, чтобы Барбара, чего доброго, не засела за игру в надежде удвоить или утроить счет. Барбара, по правде говоря, была сущим дьяволом по части буквы «х», и Коррин, должно быть, интуитивно это поняла.
— Познакомьтесь, это Селия, — представила Коррин свою партнершу по игре. — Я, наверное, вам уже говорила, что она и Робби…
— Ах, миссис Пейн, пожалуйста, не надо, — Селия смущенно засмеялась, и на ее круглых щечках проступил легкий румянец. Она была пухленькой, но не толстой — из тех женщин, каких привычно видеть обнаженными на живописных полотнах — одалиска, возлежащая на роскошном ложе. Так значит, это будущая невестка, подумала Барбара. Почему-то ей было приятно узнать, что Робин Пейн не принадлежит к тем мужчинам, которые предпочитают женщин с фигурой как палка от метлы.
Она протянула через стол руку и представилась:
— Барбара Хейверс, Скотланд-Ярд, отдел уголовных расследований, — и следом подумала, зачем она добавила это последнее, как будто ей нечего больше про себя сказать.
— Вы здесь из-за этой девочки, не правда ли? — спросила Селия. — Это так ужасно.
— Убийство всегда ужасно.
— Ну, наш Робин доберется до истины, — решительно заявила Коррин. — Можете не сомневаться, — она бросила на доску две буквы «к» и «о» перед «п». Старательно подсчитала свои очки.
— Вы работаете вместе с Робином? — продолжала Селия. Она протянула руку за печеньем, разложенным веночком на тарелке, разрисованной цветами, и деликатно откусила кусочек. Барбара сунула бы его себе в рот целиком, смачно разжевала и запила любой жидкостью, попавшейся под руку. В данном случае это был бы чай — из чайника, прикрытого стеганой грелкой. Эта чайная грелка, как все прочее в доме, была плодом творчества все той же Лоры Эшли. Барбара отметила про себя, что Коррин не бросилась снимать грелку с чайника, чтобы предложить ей чашку чая.
Она поняла, что ей время уйти со сцены. Если вырвавшееся у Коррин: «А…» — не подсказало ей этого, то теперешнее пренебрежение правилами гостеприимства было достаточно выразительным.
— Робби работает под руководством сержанта, — пояснила Коррин, — и она им очень довольна, не так ли, Барбара?
— Он хороший полицейский, — ответила Барбара.
— Ну, конечно же, хороший. Он был первым в классе в школе сыщиков. Не прошло и двух дней, как окончил курсы, и вот, пожалуйста, уже расследует дело. Я правильно говорю, Барбара? — она пристально следила за Барбарой, явно проверяя ее реакцию. Возможно, реакцию на высказанную ей оценку способностей Робина.
Круглые щечки Селии стали еще круглее, голубые глаза сияли. Вероятно, от мысли о непременном успехе ее возлюбленного в избранной им области.
— Я знала, что он добьется успеха в уголовной полиции. Я ему это сказала еще до того, как он пошел на курсы.
— И заметьте, это не просто какое-то дело, — продолжала Коррин, будто не замечая слов Селии, — но именно это дело. Дело, которое ведет Скотланд-Ярд. И это дело, дорогая моя, — она похлопала руку Селии, — обеспечит успех нашему Робби.
Селия обаятельно улыбнулась, чуть прикусив зубами нижнюю губку, как бы стараясь скрыть свой восторг. Тем временем на экране слоны начинали терять терпение. Один особенно крупный самец уже ломился к изгороди имения, следуя вековому пути на водопой, который отец Питера Финча так самонадеянно перегородил своей роскошной виллой. Двадцать две минуты до того, как слоны все разнесут, подумала Барбара. Она видела этот фильм не менее десяти раз.
— Что ж, остается пожелать вам спокойной ночи, — сказала она. — Если Робин вернется в течение следующего получаса, передайте ему, чтобы зашел ко мне. Нам нужно кое с чем разобраться.
— Я непременно передам ему, но, полагаю, нашего Робби может кое-что задержать здесь, — Коррин многозначительно кивнула в сторону Селии, изучавшей свои фишки. — Он ждет, пока немного освоится на новой работе. И как только разберется, найдет свое место, тогда сделает решительные шаги в жизни. Изменит свою жизнь навсегда. Правда же, дорогая? — и опять похлопала Селию по руке. Селия улыбалась.
Барбара, запнувшись на мгновение, проговорила:
— Да, конечно. Поздравляю. Всего наилучшего, — и почувствовала себя полной идиоткой.
— Спасибо, — пролепетала Селия и аккуратно положила шесть фишек на разграфленную доску. Барбара взглянула на слово. Селия добавила к составленному Коррин «коп» свои буквы, получив «копуляция». Коррин несколько сконфуженно сдвинула брови и протянула руку за словарем.
— Ты уверена, дорогая?
Барбара видела, как округлились ее глаза, когда она прочла определение. Она также заметила оживление на лице Селии, которое та немедленно спрятала, как только Коррин закрыла словарь и посмотрела в ее сторону.
— Это что-то связанное с горообразованием, не так ли? — спросила Селия с притворно невинным видом.
Коррин проговорила:
— О, Господи, — и приложила руку к груди. — О, Господи… Мне нужно… О, Господи… хоть один вдох…
Выражение лица Селии изменилось. Она вскочила со стула. Коррин, задыхаясь, пробормотала:
— Так внезапно, дорогая… Куда я положила… Где мой живительный источник… Может быть, Сэмми переставил?
Селия сумела быстро отыскать ингалятор около телевизора. Она поспешно передала его Коррин и, пока та мощно вдувала лекарство себе в рот, успокаивающе поддерживала ее под руку. По виду Селии можно было понять, что она раскаивается из-за «копуляции», ставшей причиной приступа Коррин.